Виктор Фишман
Детективный жанр в литературе подразумевает наличие загадочных личностей, тайные замыслы, опасные преследования, неожиданные встречи, преодоление немыслимых препятствий и так далее, и тому подобное. Однако ещё Ираклий Андронников доказал своим читателям и слушателям, что восстановление истории литературных произведений и биографий поэтов и писателей – дело не менее увлекательное, а порой и не менее опасное для исследователя. Ибо оно часто обнажает события, весьма нежелательные для власть предержащих.
Будем надеяться, что последнее нам не грозит, так как речь пойдет о событиях, отдаленных от нас более, чем столетием. Как бы то ни было, но детективная история все же будет присутствовать. Ибо мы собираемся рассказать о жизни и творческом наследии удивительного человека – московского поэта немецкого происхождения Георга Бахманна (Georg Bahmann).
Валерий Брюсов называл этого поэта романтиком, заброшенным в ХХ век. Дело в том, что прекрасно владевший русским языком, тесно общавшийся с лучшими представителями московской литературной элиты того времени – Константином Бальмонтом, Валерием Брюсовым, Юргисом Балтрушайтис, Вячеславом Ивановым и другими - Георг Бахманн сознательно отказался от литературной известности и писал лишь на немецком языке, не доступном для большинства его соотечественников.
Почему он так делал? Ответ на этот вопрос он забрал в могилу. «Языком его сердца был немецкий», – так предположил хорошо знавший Георга Бахманна московский историк литературы Артур Лютер, автор обширного труда «История русской литературы», увидевшего свет в Лейпциге в 1924 году. Мы ещё вернемся к этой личности.
Недавно литературоведы раскрыли ещё одну литературную неожиданность, связанную с Георгом Бахманном. Готовя сборник стихов одного из первых самоубийц Серебряного века, поэта-символиста Виктора (Виктор-Бальтазар-Эмиль) Гофмана (1884-1911), выходца из семьи австрийского подданного, автора сборников «Книга вступлений. Лирика. 1902-1904» (1905) и «Искус», (СПб, 1910), они неожиданно нашли несколько переводов с немецкого. Это были переводы стихотворений Георга Бахмана и поэта-антропософа Франца Эверса.
Виктор Гофман – этот «скромный, близорукий юноша в пенсне, с землистым лицом и большими, будто испуганными глазами» (слова Валерия Брюсова) не был известен современным литературоведам, как переводчик. Оказалось, что в его прижизненных сборниках наряду с оригинальными стихами были переводы стихов Георга Бахмана. Вот два из них:
ВЕЧЕРНЯЯ ЗАРЯ
У туч, что утром были серы -
Резьба пурпуровых корон.
Я полон кликов гордой веры.
Мечтой без меры опьянен.
Теперь напор и состязанье,
Пьянящей нежности слова. -
И беспредельность ликованья,
И нестерпимость торжества!
Вечерний воздух душно-сладок.
Ночь задвигает мглу завес.
Крадутся звезды из-под складок
Тяжело-бархатных небес.
ЗОВ РУСАЛКИ
Русалка поет: приди, приди,
Всё забудь и приди отдохнуть на груди.
О, навеки забудь, навсегда удали
Упоенья, волненья и грезы земли.
Здесь так сладко скользить в перебоях волны,
Здесь в жемчужных покоях - жемчужные сны.
Обжигающий луч не проникнет сюда,
Не проникнет сюда, никогда.
О, ты мой навсегда! О, приди же ко мне!
Гаснет день в вышине, видишь, тень на волне.
Всю ночь мы будем друг друга ласкать,
Будут губы мои... обжигать.
Эти губы бледны, эти губы как лед,
Оттого поцелуй их пронзает и жжет...
На влажных грудях, опьянен, ты уснешь.
О, оставь же свой страх, ты - как месяц хорош!
Ты уснешь, ты уснешь, ветер сдержит волну.
О, иди же ко мне! В глубину!
Московская жизнь Георга Бахмана
Георг Бахманн родился в Петербурге в 1852 году в швейцарской семье, которая вскоре переехала в Москву. Здесь он окончил немецкую школу при евангелическо-лютеранской церкви св. Михаила и здесь с начала 1870-х гг. вплоть до своей смерти был учителем немецкого языка.
Поэт и библиофил по внутреннему призванию, Георг Бахманн обеспечивал себя прежде всего преподаванием немецкого языка в нескольких учебных заведениях. Кроме того он был деятельный сотрудник (до 1899 года) газеты «Moskauer Deutsche Zeitung», а также служил цензором, и в качестве такового ему доводилось просматривать рукописи публичных выступлений многих литераторов (до 1905 года подобные тексты также подвергались цензуре). Упоминавшийся выше Артур Лютер был из их числа. Именно так они и познакомились друг с другом.
«Переносясь по вечерам из шумного класса в мир волшебных грез, он неделями, а то и годами любовно и прилежно оттачивал каждое свое стихотворение, не заботясь ни о поддержании нужных контактов в немецком литературном мире, ни об издании своих произведений». Есть все основания согласиться с таким мнением литературоведа Инги Томан.
И всё же в 1897 году в Берлине им был издан первый сборник стихов «Gestallten und Töne» (что можно перевести как «Формы и звуки»). Сборник остался почти незамеченным читателями и критиками.
«Работая медленно, довольствуясь как наградой своим трудом, Бахманн, довел до высшей степени совершенства свой стих и до высшей степени отчетливости свою манеру творчества», – так Инга Томан цитирует в своем кратком очерке о Георге Бахманне высказывание Валерия Брюсова. И приводит в своём переводе одно из стихотворений Георга Бахманна (жаль, что без даты его написания):
Сонет Я тот, чья жизнь – горенье и полет,
Кто, разрушая, снова создает,
Кто жизнь и смерть в себе одном несет.
Я – пламень, устремленный в небосвод.
И пусть никто не знает обо мне,
Я все равно поэт – и вознесен,
И от толпы навечно отделен
Огнем, что скрыт в душевной глубине.
Когда же я покину, наконец,
Юдоль земную, не узнает свет,
Куда ушел неведомый певец.
Он в этой жизни не оставил след,
Один он пел, страдал, любил, творил
И целый мир в душе своей хранил.
«Литературные субботы» Георга Бахманна
О насыщенной литературной жизни Георга Бахманна говорят записки и воспоминания многих его современников. Вот что записано в дневнике Валерия Брюсова за ноябрь 1897 года: «Как-то недавно был у Бахмана. Думал ограничиться официальным визитом, но просидел до полночи. Был там и художник Дурнов. Мы трое очень оживленно беседовали. Бахман не молод, но увлекается, машет руками, готов читать стихи без устали. Года три назад я был бы им обольщен….».
Вот запись за июль-август 1899 года: «Потом приехал Бальмонт и сразу выбил из колеи мою жизнь. Он явился ко мне втроем с неким С.А. Поляковым и с литовским поэтом Юргисом Балтрушайтисом. Пришел еще Георг Бахман. Бальмонт читал стихи, все приходили в восторг, ибо все эти вещи действительно удивительные»…. Затем приехал в Москву Ореус <Иван Коневской>, приехал на две недели, нарочно ко мне. Пришлось показывать ему Москву, проводить с ним целые дни, вводить его в наше общество, к Бахману…».
По субботам у Георга Бахманна собирались его литературные друзья - Константин Бальмонт, Валерий Брюсов, Юргис Балтрушайтис, Вячеслав Иванов, Артур Лютер, датский писатель и переводчик Тор Ланге (Thor Næve Lange) и другими. О том, как проходили такие «приветливые» литературные субботы, вспоминает Валерий Брюсов в некрологе на смерть хозяина этих встреч: «Близким друзьям Бахманна открывался не только прекрасный поэт, – открывалась еще прекрасная душа человека, которую трудно было не полюбить и которой нельзя было не восхищаться. У Бахманна была только одна истинная страсть – поэзия; одна любовь – к поэтам. Поражая своим знанием литературы всех народов, всех стран, всех эпох, Бахманн поражал еще более своей способностью видеть красоту во всех ее проявлениях, и не только видеть, но и открывать ее другим. С Бахманном странно было бы говорить о чем-либо другом, как не о стихах, о поэтах, о книгах. Ни перед какой залой, ни с какой эстрады нельзя было с большим удовольствием читать свои стихи, как перед этим внимательным и чутким слушателем, для которого поэзия была действительно священна, для которого прекрасный стих был действительно наслаждением».
И ещё: «Только этому небольшому кругу верных друзей открывался истинный облик поэта Георга Бахманна, ещё не отчетливо выступавший в его напечатанных ранее произведениях. За десять лет, прошедших со времени ««Gestallten und Töne», дарование Бахманна расцвело, раскрылось, заискрилось, как хорошо ограненный алмаз. Бахманн сумел выразить свою душу романтика, заброшенного в ХХ век, однако усвоившего себе всё, ей доступное, из творчества последних десятилетий».
Хотя Георг Бахман, как уже говорилось, писал свои стихи лишь на немецком языке, он придерживался взглядов Валерия Брюсова, высказанных как-то в письме к Константину Константиновичу Случевскому (речь шла об отвергнутых стихах Валерия Брюсова «Демоны пыли»):
«Изучая нашу народную поэзию, я пришел к убеждению, что немецкий тонический стих не свойственен русскому языку, или, по крайней мере не более свойственен, чем польско-французский, силлабический. Народные песни сложены без утомительного и однообразного чередования ударений с равными промежутками неударяемых слогов. Нам дорог тонический стих, ибо им писали Пушкин, Баратынский, Тютчев, но он чужой, заимствованный. И это чувствуется. Мы гораздо более робко обходимся с тоническим стихом, гораздо мелочнее соблюдаем правила, чем немцы и англичане, для которых это стих родной».
Скорее всего, на стиль и форму стихов Георга Бахмана наложило свой отпечаток то «сочетание декадентской экзотики с простодушнейшим московским мещанством», в которых высокомерный Владислав Ходасевич упрекал Валерия Брюсова. Но здесь хочется процитировать письмо Константина Бальмонта Георгу Бахману, писанное 19 декабря 1899 года: «Милый Георг! Я счастлив, ресницы мои опускаются от счастья. Георг, имя твоё красиво, как твои стихи…».
О критической и переводческой деятельности Бахмана
Было бы неверно думать, что общение Георга Бахманна с литературными друзьями происходило только на квартире Бахманна. В дневниках Валерия Брюсова за 1901-1910 годы есть несколько записей: «В четверг 9-го июня были у меня – Бахман, Дурнов, Поляков, Балтрушайтис, Ланг; ... В субботу был у Бахмана, а после как-то раз у Дурнова ...».
Со слов его современников известно, что любимыми композиторами Георга Бахманна были Иоганн Себастьян Бах, Йозеф Гайдн, Фредерик Шопен и его современник, Александр Скрябин. Вместе со своими друзьями Георг Бахманн ходил на концерты, где давали произведения этих композиторов.
Одно из редких стихотворений Георга Бахманна на русском языке было помещено, правда, без подписи, в альманахе «Северные цветы» за 1901 год. В этом же году в «Русском архиве» (книга III) опубликована статья Георга Бахманна «Гёте о русских иконах», доказывающая, каким прекрасным русским языком владел Георг Бахманн.
По непонятным для нас причинам до настоящей публикации не были введены в литературоведческий оборот сведения о плодотворной переводческой деятельности Георга Бахманна, прежде всего, с французского на немецкий языки. Это в особенной степени касается французских стихов в прозе, которые оставались непереведенными до конца десятилетия экспрессионизма. Немногочисленные переводы отдельных французских текстов, ранее опубликованные в немецких журналах, не могли реально изменить это положение, хотя стихотворения в прозе текстового типа довольно часто использовались в Германии. Георгу Бахманну принадлежит, например, приоритет в преобразовании прозаических текстов знаменитого французского поэта Шарля Бодлера (Charles Baudelaire), собранных в сборник под названием «Petits poèmes en Prose» - в стихотворную поэму на немецком языке.
Последние годы жизни
За годы своей литературной работы Георг Бахманн собрал огромную библиотеку в 10 000 томов. Он был широко образованным человеком в самых разных сферах знаний.
Как бы ни был увлечен своим литературной работой Георг Бахманн, он никогда не порывал связи с реальностью. Им, как и другими символистами, включая Александра Блока, была глубоко воспринята и пережита революция 1905 года в России. Эта революция показала ему лицо быстро меняющейся жизни, пробудила в нем острое чувство кровной связи с окружающими его людьми и сознание общественной ответственности за свое писательское дело.
О постоянной связи Георга Бахманна с политической жизнью свидетельствует хотя бы тот факт, что его друзья, участники «привлекательных суббот», были достаточно политизированными особами: Тор Ланге с 1887 по 1906 исполнял обязанности датского консула в городе Москве, а поэт Юргис Балтрушайтис был (правда, уже после смерти Георга Бахманна) официальным представителем Литовской Республики в Москве.
Напряженная жизнь сказалась на здоровье нашего героя. Впрочем, за своим здоровьем он никогда не следил.
В дневнике Брюсова за 1907 год записано: «Умирает Бахман. Лопнула артерия, исходит кровью... Говорил мне: «Милый Валерий, если останусь жив, брошу все дела и занятия, продам 3/4 своей библиотеки и буду жить только для поэзии... Ах, не поздно ли! P. S. Бахман умер 16 июня».
Если верно, что человек есть дробь, у которой числителем то, что он есть в действительности, а знаменателем то, что он о себе думает, то у Георга Бахманна знаменатель оказался значительно меньше числителя. Вполне заслуженная им европейская известность пришла к нему уже после смерти, притом, в известной степени случайно. Эта известность оказалась связанной с именем преданного популяризатора и пропагандиста прозы и поэзии крупнейших русских писателей Александра Самойловича Элиасберга (1878-1924)
Почти всю свою жизнь проживший в Москве, в год смерти Георга Бахманна, по неизвестным нам причинам этот человек неожиданно уехал за границу. Живя постоянно в Мюнхене, за 17 лет упорной работы он перевел около 70 томов русских авторов, составил антологии «Русская литература в портретах» (Мюнхен, 1922, 2-е изд. -- 1923), «Галерея русской литературы» (Мюнхен, 1922), которые воспринимались как род энциклопедий; попасть на их страницы означало получить известность и признание не только в Германии. При непосредственном участи Александра Элиасберга была напечатана книга G. Bachmann. Gesammelte Gedichte. Mit dem Bildnis des Verfassers und einer Einleitung. Moskau, 1910 год (в действительности книга печаталась в Германии в Лейпциге).
Единственный в России экземпляр этой книги хранится в отделе рукописей Институт мировой литературы им. А.М.Горького Российской академии наук (ИМЛИ РАН).