Дума о вечном (31.07.2017)


Михаэль Кортшмитт

 

Запись сия бывшего Тайного приказу стряпчего Перфилки Зеркальникова при чистке тамошнего чердака найдена мной была и после долгих прочтений на растопку пущена от греха подале. А отчего глаголы эти хульные-крамольные в окаянной памяти моей всплывают да мысли разные родят, может и вразумит кто?

«Осьмого дня, аккурат на Захария Серповидца, некто Афонька Собачья Рожа подбивал на ярмарке мещан с Петровки к правдоисканию – чтоб у немцев аглицких Брандта да Герменгузена казну их, о коей от толмача Дерябина проведал, при вывозе из столицы на Завеличье отымать. Когда же те в сем предприятии усомнились, то подъячий Акишка Заплёва со Снетогорского подворья, развернув бывший при нём податный список, читал его, шельма, навроде царского указу с повелением всех инородцев за обиды в торговле ворванью грабить, чем собрал вкруг себя мятежно скопище душ до ста пятидесяти. Затем во главе оных напал у Власьевских ворот на выезд гостя Герменгузена и следил, чтоб из разбитой казны его никто боле, как по пяти монет талеровых не хапал, и чтоб Густавку Брандта учили речь по-нашему со тщанием. (Во как…) А для того дабы били по щекам и в бока ослопами, однако же не до самого смертоубивства, а еще небездыханного заперли, опечатав.

Протопоп же Елпедифор, по прозвищу Друган, с которым заранее условлено было, подучивал народ плутьё чужеземное в проруби топить. И как только царь речами унимать из Кремля выедет, чтобы полковники стрелецкие с бояриным Черкасским превеликую замятню на Москве учинили. От тех посягательств изувеченный лицом и телом немец Густавка одним только принужденным целованием креста да слезными поклонами в народ и спасся. Поелику денег в разбитой казне на всех не хватило, то всеприбывающее сборище двинулось с ярмарки к Неглинке, где набегом разорило дома купцов Тетериных, Проезжаловых и Бодрищевых. А опосля того хоромы постылых дядьев царицыных и отбывшего во Псков боярина Арцыбашева. После чего цены на Петровском рынке сильно упали и кольцо золотое покупалось ужо за алтын или же за полштофа государевой горелки. К исходу торгов людишки в толпе перепились и заводчики смуты стали царя к себе вызывать, на что был проезжему стольнику Ртищеву токмо краткий срок даден.

Царь же Алексей Михайлович таким ревнивством до блаженных истин побрезговал и чаяньям народным не внял. А возьми, да и пришли стрельцов стремянных сотни три со следователем Зюзиным да крутого нраву сотником Басенковым. Оне-то вот Афоньку с подъячим, Федьку Негодяева да Сорокоума Копыто на воротах-то рыночных чадам в назидание и развесили. А попа Другана, чтоб оных боле страстотерпцами не величал, силком расстригли да следом за прочими бузотёрами – Киршей Дьяволовым, отставным Прошкой Козой, мужиком-горланом Лучкой Похабовым малым ходом как дорогого их сотоварища в острог на коленях спровадили.»

 

С тех самых пор и нет на Руси правды-то.

Да! Чуть не забыл... Там сказывалось еще, что баб посадских на Москве тогда впрок лет на двадцать вперёд выпороли.

2008 год, Франкфурт на Майне

 



↑  1164