Владимир Кайков

Говорят, какое имя получит человек при рождении, таков и будет его характер. Кто говорит? Разумеется, различные гороскопы. Характер же человека, само собой, определяет его кличку. И хотя в конце 80-х – в начале 90-х годов прошлого века у сельских жителей вера в астрологию еще не внедрилась в сознание, они, как мне кажется, чисто интуитивно давали очень меткие клички почти всем жителям своего села. Эта характерная особенность коренных побочинцев наложила свой отпечаток и на жителей обновленного села – мигрантов из стран ближнего зарубежья, которые и теперь следуют этой старой традиции.

С Володей Сталиным я познакомился в первые же дни своего директорства. На кличку, кстати, он не обижался и даже, как мне показалось, гордился ею.

По профессии Владимир Андреевич Виттих был шофером. Однако в то время работал завгаром колхозного гаража. В глаза его редко кто называл Сталиным, даже не все близкие друзья удостаивались такой чести. Звали его либо Андреичем, либо по имени-отчеству.

Как-то при личной встрече я заговорил с завгаром об автобусе, который надо было заказать для поездки учащихся в город.

- Знаешь, Алексеич, - давай договоримся на берегу, - сразу же поставил условие Виттих мне. – Наведи там у себя порядок, а то захочется вашему Колобку мороженого, он и заказывает автобус в город. Если колхоз дает транспорт бесплатно, это не значит, что можно пользоваться бесконтрольно.

Я сразу же согласился с доводами завгара и попросил, в свою очередь, его, чтобы без моей заявки с печатью он никому не выделял ни грузовик, ни автобус.

- У председателя заявку можешь не подписывать, - моментально подобрел Андреич, - учет все равно идет в бухгалтерию через гараж.

С тех пор так и повелось. И пока Виттих работал в гараже, школа ни разу не получала отказа в транспорте.

- Как доставить на ферму доярок – это мои проблемы, - не раз уточнял пунктуальный руководитель.

Следующий случай еще раз подтвердил обязательность этого человека, может быть, какой-то долг перед другими.

Судите сами. Мне срочно надо было привезти семенную картошку с прежнего места жительства. Но, поскольку было послеобеденное время 8 мая, почти никаких надежд не оставалось. И хотя езды-то от Побочино было без малого 60 километров, вряд ли кто-либо в предпраздничный день отважился бы на такой героический поступок, тем более, для почти незнакомого человека. Нет, люди всегда почтительно здоровались со мной и старались интересоваться при встрече школьными делами своих чад. Но одно дело поддержать разговор, другое – пойти на пусть даже минимальный риск ради чужого человека. Я это прекрасно понимал, так как за два с небольшим месяца работы директором школы я еще не мог проникнуться доверием нынешних моих односельчан.

Но мне несказанно повезло. Кто-то из водителей подсказал, что зам. председателя колхоза отремонтировал персональный служебный «Москвич» и, если, дескать, хорошо его попросить, он, пожалуй, доверит эту машину мне. Наивно полагая, что так оно и будет, я отправился по указанному адресу.

На крыльцо вышли не только заместитель и завгар, но и хозяин квартиры, и все наперебой стали приглашать отпотчевать чем Бог послал.

- Есть проблемы, Виктор Александрович, - обратился я к заму. И объяснил в чем они состоят.

- Нет, нет, - замахал руками тот. – Что ты, что ты, двигатель еще обкатку не прошел, патрубки не прикипели.

Словом, мне было отказано самым решительным что ни на есть образом, и я уже собирался вернуться не солоно хлебавши, как вдруг в разговор вступил Сталин, который, казалось бы, по статусу должен был подчиняться своему непосредственному начальнику.

- В общем, так, Виктор, - веско молвил он, дай сюда ключи от машины!

- Да ведь… погоди, ты что?

- Я сказал: дай сюда! – еще более повысил голос Андреич.

- Ну на, на, только за машину будешь отвечать ты!

- А я за всех отвечу, если надо, и за твою тоже отвечу! – с этими словами Виттих протянул мне ключи. – Только, Алексеич, возьми с собой воды, а то ведь патрубки на самом деле не прикипели.

- Спасибо, друзья! – я буквально ворвался в кабину «Москвича» и рванул, как говорится, с места в карьер. Боковым зрением, правда, успел заметить укоризненный взмах руками зама и поднятый вверх большой палец Володи Сталина.

Кстати, совет его на самом деле пригодился. Через пару километров вода из радиатора выбежала, и пришлось ее туда доливать на протяжении всего пути еще два раза.

И последнее воспоминание, связанное с именем этого неординарного человека. В этом же 1989 году мой сын и дочь завгара заканчивали школу. А поскольку по стране во всю шла борьба за трезвость, и в официальной моде были безалкогольные свадьбы и выпускные вечера, родители выпускников решили отметить этот праздник после торжественного чаепития в школе. Местом неформального общения выбрали одну из березовых рощ - любимой зоны отдыха на месте бывшей деревни Кравцевка.

Устроились неподалеку от рукотворного пруда. Мамы выпускников вскоре засобирались домой встречать и доить коров, а у отцов потек неспешный мужской разговор о видах на урожай, о погоде, а потом, по мере охмеления, в ход пошли соленые и пресные анекдоты.

И вдруг размеренность непринужденной беседы и благодушность встречи были внезапно нарушены… подвыпившим Андреичем. Он неожиданно резво вскочил верхом на потянувшегося было за закуской одного из папаш и приказал: «Скачи вон до той березы!» Я буквально опешил, однако другие отнеслись к выходке чудака спокойно, видимо, давно знали об особенностях характера Сталина в подпитии.

Швоц, а это именно он исполнял роль резвого скакуна, (Швоц – кличка, в переводе с диалекта означает чёрный) резво пробежал отмеченное расстояние и с чувством выполненного долга уселся за импровизированный стол. Однако Витттиха было не угомонить. Улучив момент, он точно так же прыгнул на мою спину.

- Давай по этому же кругу, директор! – крикнул возбужденный от первой скачки завгар. Это была дискриминация по профессии.

- Что делать? – пронеслось в голове, - сбросить? – что я попытался сделать, но не тут-то было!

Успокоившись и приняв решение, я не торопясь подвез подвыпившего седока к столу.

Через некоторое время, улучив подходящий момент, когда «вождь народов» расслабился и тоже потянулся за закуской, уже я оседлал его и со словами:

- Ну, давай, Коба, шагай в революцию дальше! – запрыгал в воображаемом седле скакуна.

Что тут было! Это невозможно описать словами. Рев, ругань, маты. Неизвестно, правда, отчего, либо от унижения, либо от сравнения с пламенным революционером.

Посчитав, что урок закончен, я стремительно покинул седло. Мужики уже держали под уздцы разбуянившегося скакуна. Когда неожиданно быстро Андреич успокоился, и его отпустили, то он, протягивая мне широкую и твердую ладонь, важно промолвил: - Уважаю, Алексеич!

Потом, уже под утро, Володя пригласил нас всех к себе в гости. Но это уже другая история. Здесь же мой рассказ об этой неоднозначной личности заканчивается.

Сейчас, как рассказывают знающие люди, В.А. Виттих, имевший в Побочино и у тех, кто его знал, кличку Володя Сталин, нашел себя в новой ипостаси руководителя лютеранской общины одного из городков Германии