Николай Дик

Русь моя

На душевной обиде замешана утром строка.

Вместо сладкой приправы, добавлена парочка слёз

после длинных гудков безответных ночного звонка,

что нежданно похожими стали на тени угроз.

И запрятана где-то в груди от назойливых глаз,

чтобы там настояться за несколько дней и потом

превратиться в строфу, что сумеет обидный отказ

на листе отстегать наконец-то словесным кнутом.

Если с болью рождаются резкие рифмы в груди,

если вдруг превращается в сутки бессонная ночь,

то выкладывать их на помятый листок погоди,

не сумеют они за мгновение сердцу помочь.

Пусть они перебродят денёк или, может быть, два.

Отлежатся внутри, принимая положенный строй,

лишь тогда под созвучную рифму найдутся слова

и метафорой свежей строфа увлечёт за собой.

***

Не стоит огорчаться, что до дна

допит бокал и выпито с избытком.

В запа́сниках ещё припасена

бутылка молодящего напитка.

Откроем осторожно и нальём

святой нектар былого лихолетья,

в котором не пугали ноябрём

и время не размахивало плетью.

Один глоток

за светлое вчера,

другой за тех,

кто ежедневно юность

умеет приглашать на вечера,

из дома выгоняя неуютность.

Ещё глоток

за будущий рассвет,

за тех друзей, что не скупы на милость,

и чтобы с ними в суматохе лет,

помилуй Бог, ничто не приключилось.