Александр Райзер
Лично у меня в отношениях с коллегами по работе, будь то местные немцы или эмигранты, особых проблем никогда не возникало. Как это у работяг обычно бывает, мы солидарно костерили в паузах ни на что не годное начальство, которое только штаны зря на производстве протирает, жаловались на нищенскую зарплату, иногда поругивали и правительство Германии. Само собой, подшучивали мы и над коллегами из разных стран, над их непонятными и для других даже диковатыми нравами и привычками. Но всё незлобно, по-дружески, что в дальнейшем позволяло оставаться добрыми приятелями.
Я находил общий язык со всеми, за исключением одного типа из породы тех, кто вечно всем недоволен, и которым кажется, что кто-то у них постоянно что-то отбирает или недодает.
Как собака собирает блох, так и Юрген неустанно собирал по округе всевозможные сплетни и злые наветы относительно эмигрантов и подавал их случайным слушателям, как проверенные истины. Это доводило меня до белого каления.
Стоило мне несколько увлечься застольем в выходные и прийти в понедельник «слегка помятым», он тут же пускался в пространные рассуждения о «русских», поголовно непросыхающих пьяницах, пьющих даже керосин, хотя многие коллеги из местных, да и Юрген сам, не раз заявлялись на работу с куда более крепких загулов.
Как человек аккуратный, свое рабочее место я всегда содержал в образцовом порядке. Но стоило мне случайно не убрать с него хотя бы болтик, как Юрген тут же начинал разглагольствовать о «русских», неисправимых разгильдяях и генетически расположенных к беспорядку неряхах. И наплевать ему было на то, что я чистокровный немец и наши с ним гены не намного должны отличаться...
Время от времени он «закладывал» меня начальству, что вообще-то среди работяг не принято. Но для Юргена «настучать» на «русского» не считалось неприличным поступком. В общем, это был очень неприятный экземпляр с башкой, до предела нашпигованной стереотипами, избавляться от которых он не имел ни малейшего желания.
Каждый день Юрген обрушивался на меня с какой-нибудь новой пакостью, которую с явным злорадством в очередной раз выдавал всему свету за прописную истину. То утверждал, что переселенцы старшего поколения паразитируют на немецкой социальной системе и, ни дня в Германии не проработав, получают баснословные пенсии, отъедают свои бесстыжие «ряхи» за счет немецких налогоплательщиков. В другой раз на полном серьезе принимался утверждать, что эмигрантам сразу по пересечению границы правительство Германии вручает на подносе ключик от новой виллы с бассейном, опять же за счет немецких налогоплательщиков...
Вначале я пытался ему что-то разъяснить, рассказать, как обстоят с переселенцами дела на самом деле. Но он только гнусно ухмылялся: рассказывай, мол, свои сказки, я все равно знаю, какие все вы жулики. И хотя другие рабочие из местных немцев советовали мне не растраиваться из-за одного идиота, Юргену все же каждый раз удавалось довести меня до белого каления. Ведь невозможно убедить в том, что ты не верблюд, если кто-то очень хочет тебя им видеть... В общем, он всегда выходил победителем в наших спорах.
Но как это в жизни нередко случается, рано или поздно и на паршивую овцу находится усмиритель с кнутиком. Для Юргена им стал мой земляк Альберт Ланг, которого в один прекрасный день приняли на работу в нашу фирму. Завзятый шутник и острослов, Альберт сразу понял, что Юргена нужно бить его же собственным оружием. И вот как-то раз, во время обеденного перерыва, сидя на лавочке перед цехом, Альберт потянулся сладостно, вытянул ноги и размечтался:
- Ну все, не долго мне осталось тут с вами корячиться. Скоро скажу всем «Адье» и двину в свой эмигрантский отпуск. На три месяца к солнцу и морю!..
- Как это, на три месяца? - насторожился Юрген.
-Ты что, еще не знаешь о новом решении нашего производственного совета? Там пришли к заключению, что эмигранты тут, на чужбине, страдают от тоски по родине, а это двойная нагрузка на психику и прочее. Потом опять же дорога дальняя домой в отпуск ехать, в Турцию, например, или в Сибирь. А там опять же работа ждет, за год прохудившуюся без хозяина крышу подправить надо, огород перекопать, сена накосить... Не отдыхают толком люди. Вот в совете и решили с учетом этих неблагоприятных обстоятельств эмигрантам отныне давать двойной оплачиваемый отпуск. И я считаю, что это правильно. У вас, местных, нет этих проблем. Вон, дом твой сразу за углом стоит. Тебе дай длиннее отпуск, так от этого только вред один будет. Пойдет сплошное обжорство, колбасками с гриля да пивом будешь надираться. По мне, так я бы местным отпуск еще и сократил, здоровее были бы. Нет, что ни говори, а в нашем производственном совете светлые головы сидят, очень правильное для всех решение приняли».
- Ну, это мы еще посмотрим, - вскочил Юрген и решительно двинулся в сторону административного здания.
Мы бы много дали, чтобы узнать, как разьяренный Юрген опротестовывал то, чего не было на самом деле. По выражению его лица, не предвещающему ничего хорошего, мы благоразумно решили в тот день ни о чём его не расспрашивать и обходить самой дальней дорогой. Но Юрген не был бы Юргеном, если бы так легко отказался от своих предубеждений по отношению к эмигрантам. Урок не пошел ему впрок. Вскоре он опять начал пускать в ход свои наветы. С другой стороны и Альберт перестал бы быть самим собой, если бы отказал себе в удовольствии подтрунивать над ним. И потому уже вскорости мой земляк во время обеденной паузы, как и в прошлый раз, сладко потянулся и опять размечтался вслух:
- Знаешь, Юрген, я тут все размышляю: надстраивать мне третий этаж на дом или пусть будет как у всех в округе двухэтажным. Вообще-то я и хотел такой стандартный дом, но теперь, после того, как мне все разъяснили с этими льготами, думаю иначе... Это надо же дураком быть, чтобы не воспользоваться. А что?! Надстрою еще этаж, пущу туда жильцов и буду жить с их квартплаты. И больше не надо мне будет ходить на работу.
С каждой новой фразой лицо Юргена все больше наливалось кровью и бешенством.
- Ты вот тоже строился, мой друг. Сколько твоя «фазенда» стоила, сколько квадратов в ней? – продолжал Альберт.
- Да стандартный проект, 120 квадратных метров. Стоимость 250 тысяч, плюс банковская процентная ставка за кредит на 30 лет. Итого за все вместе мне где-то около четырехсот тысяч евро придется выплатить.
„Ха! А мой трехэтажный обойдется мне всего в в триста восемьдесят тысяч. И это при жилой площади в два раза большей, чем твоя. А почему? Потому что в сравнении с вами, местными, строящимся мигрантам правительство выдает беспроцентную ссуду. Это очень мудрый шаг со стороны правительства, ловкий такой ход. Таких специалистов, как мы, нужно привязать к этой стране, правильно я говорю? Чтобы не откочевали куда... А построят дом, уже никуда потом не денутся. Ты же тоже это так видишь, Юрген, не правда ли?
То, что наш оппонет видел это совсем по-другому, можно было прочитать на его рассвирепевшей физиономии. И пусть мы лично у него ничего не отняли, но одна только мысль о том, что в сравнении с нами он переплачивает за свой дом, автоматически катапультировала нас в ранг самых ненавистных его врагов.
- Нет, все! Решил, надстраиваю! - как бы не замечая смену настроения собеседника, еще подлил масла в огонь Альберт. - Вот домище-то будет! Самый огромадный на нашей улице!».
Играя желваками, Юрген молча поднялся со скамьи и, не проронив больше ни слова, двинул в цех. Всю следующую неделю он буравил нас свирепыми взглядами, как самых отъявленных мерзавцев и лично его обокравших жуликов. Длилось это до тех пор, пока он не проконсультировался в своем банке и не узнал, что это полная чушь – эти специально для переселенцев беспроцентные ссуды...
Думаете Юрген чему-то научился из этой истории? И не надейтесь, не тот тип человека. Но и Альберта тоже не переделать и не остановить Не прошло и месяца, как во время паузы он снова взялся за нашего впечатлительного Юргена.
- Да, мой друг, пять лет всего осталось и все - прощай заботы о хлебе насущном. Уйду на пенсию...
- Как на пенсию? Тебе же однозначно еще нет положенных на то 65 лет? - усомнился Юрген.
- Точно. Я на 15 лет моложе... Но тут вот какое дело... Я ведь подпадаю под закон о спецпенсиях. Ну, это для тех, кто занят на опасном производстве с особыми психологическими перегрузками. Для полицейских там, для авиадиспетчеров. У них один год за два идет. А так как мигранты из-за незнания языка и страны, опять же из-за психотеррора некоторых местных... - тут он выразительно глянул на Юргена, - тоже находятся под двойным нервным прессингом, то пенсионной кассе и предписали засчитывать таким стаж один к двум. Вот и считай: в сорок лет я приехал в Германию, уже десять лет плачу взносы в пенсионную кассу... Помножить на два, значит, теоретически я уже нахожусь где-то в районе шестидесяти лет. Отрабатываю еще два с половиной года... Помножить на два. Как раз и получается шестьдесят пять лет. И наше вам с кисточкой, ухожу на заслуженный отдых. Юрген, ты даже себе не представляешь, с каким удовольствием уйду. Залягу в свой гамак на даче на все лето, буду кушать полезные для здоровья фрукты и попивать холодное пивко. Время от времени я, конечно, буду вспомнинать о тебе, о своем друге Юргене. Мол, пашет он где-то на заводе, как проклятый, в то время как я беззаботно оттягиваюсь на всех благах цивилизации...
Не знаю, насколько и в этот раз Юрген поверил альбертовской болтовне, но весь остаток дня был мрачен и опасен, как вулкан перед извержением. А на третий день объявился на работе сияющий, чтобы с победным злорадством заявить нам с порога, мол, ерунда это полная со спецпенсией для переселенцев. И добавил:
- Не видать тебе в 55 лет пенсии, как своих ушей. Будешь так же до победного конца пахать, как и я. И в конце будешь те же нищенские гроши в кошельке перебирать...
- Наконец-то, Юрген, - усмехнулся Альберт, - ты за ровню меня признал. Пусть собратом по несчастью. Пока от тебя ожидать еще нельзя, чтобы ты просто искренне за меня порадовался - вот, мол, повезло в жизни коллеге - но все-таки уже прогресс... Ну, ничего, мы и дальше будем работать над тобой в этом направлении. Ведь нам с тобой еще пилить вместе до нашей пенсии пятнадцать лет. Так что, времени у нас более, чем достаточно...
Публикуемый в переводе рассказ взят из новой книги Александра Райзера
на немецком языке «Охота на тюленей в Берлине» (Robbenjagd in Berlin).
Книгу можно заказать у автора по телефону
030-43208872 или по E-Mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.