Детективный рассказ

Олег Вильд

редакция:

Антонины Шнайдер-Стремяковой

В небольшом лесном поселке, который вплотную приткнулся к берегу лесного озера, жилых дворов осталось не более ста. Селяне остальных двухсот усадеб уехали: кто в мегаполис, кто за рубеж, кто помер от старости или загнулся от паленой водки.

Брошенные дома оживленного когда-то села хирели, кособочились, завистливо глядели заколоченными окнами на немногочисленные избы, из печных труб которых ежедневно вился дым.

Варвара Петровна, 55-летняя крепкая женщина, осталась в просторном доме одна. Муж в последнее время пил почти беспробудно, будто боялся, что не успеет осушить спиртовые запасы округи. Скончался он на сорок девятом году от некачественного пойла, оставив в наследство, кроме дома, одноствольное ружье и патронташ с патронами, заряженными на серьезного зверя.

Вдова осталась в селе доживать бабий век. За сыном в город не поехала – свой угол, в котором сама себе хозяйка, дороже.

Дом по соседству, слава Богу, не пустовал: в нем жил Алексей Николаевич Малашин с женой Ириной. Помыкавшись несколько лет в городе, молодая бездетная пара решила вернуться в родительское гнездо Алексея, которое после смерти хозяев пустовало недолго.

Осмотревшись, Алексей понял, что некому, кроме него, откликнуться на призыв власти развивать на селе малый и средний бизнес, поэтому поставил на окраине поселка свиноферму.

Работоспособный народ встретил нового буржуя поначалу в штыки, завидовали, что же односельчанин выбился из нищеты, а они вот жили, пересчитывая копейки на покупку ржаной буханки. Но потом попривыкли и неспешным гуськом потянулись к хозяину, прося принять их на работу. Время бежало своим чередом, свиньи на ферме давали доход.

Алексей с Ириной приоделись, подправили дом: перекрыли крышу современным зеленым шифером и обшили стены желтым пластиком.

– Любо-дорого смотреть! – показала на соседскую усадьбу Варвара Петровна внуку Славику, который приезжал летом на отдых. – Кто ожидал такой прыти от Лешки!?

Длиннющему и тонкому в талии юноше исполнилось восемнадцать. Он насмешливо скривил тонкие губы, прищурил серые глаза и сказал:

– Там вкалывать надо, бабуль!

– Что ему самому «пахать», когда рабочих набрал! Поди, только деньги теперь считает да в кубышку складывает. Вот тебе бы заняться бизнесом, внучек…

– Не, не мое это, баб! Я пойду другой дорогой!

– Нас «другой дорогой» уже полтора века вели! – проворчала Варвара, которая хлестала языком иногда больнее крапивы.

Славик, к удивлению бабушки, не бражничал, с местными шалопаями не яшкался и вскоре подружился с 30-летним Алексеем. Он проводил много времени на ферме, давал дельные советы и вскоре получил предложение принять должность управляющего фермой.

– Все есть: люди, ресурсы, а хорошего помощника с огнем не сыскать в вечно пьяном и вороватом царстве. Берись за работу, Вячеслав Михайлович. Немалые деньги платить буду за верность и усердие! – сказал он.

Так, нежданно-негаданно в доме Варвары появилась живая душа, было с кем отвести душу зимними длинными вечерами. Правда, Славик пропадал днями на ферме, а свободное время терся в доме бизнесмена.

– Где же еще! – не обижалась бабуля, сидя одна на Новый год в доме. – Со мной достатка не высидишь!

Время бежало. Давно сельчане забыли, когда Алексея Николаевича звали Лешкой, а Вячеслава Михайловича – Славиком. Женщины завистливо смотрели на Ирину, которая буквально купалась в счастье. Красивая белокурая женщина похорошела. Каждый мужчина ловил ее кокетливый взгляд зеленых глаз, любовался белым, как наливное яблочко, лицом.

Когда плохо, вспоминается хорошее из прошлой жизни, а когда все, как говорится: «ля-ля», плохое забывается начисто. Варвара Петровна не составляла исключение. Она не думала о недавнем одиночестве, ночных страхах, когда мерещилось невесть что, а главное, не боялась умереть одна в доме и лежать высохшей мумией, пока кто-нибудь не хватится.

Все хорошо теперь и можно жить спокойно, сколько отмерила судьба.

Да объявилась у Варвары странная, как она ее назвала, южная болезнь – «тропическая язва». Женщину терзала, как собака кость, ноющая боль под ложечкой, когда слышала звук работающего снегоуборочного трактора. Две зимы Петровна «дюжела» его лязг, но со страхом ждала третьей, когда после снегопада этот монстр снова выползет из сарая соседа Алексея и начнет своим двухтактным тарахтеньем заживо поедать женский мозг.

От обеспеченной жизни Алексей Николаевич приобрел снегоуборочный трактор, который полюбил, как собственное дите. Он самолично управлял «умной», послушной, немецкой машиной и охотно убирал снег не только со своего двора и подворья свинофермы, а и со всех прилегающих к его усадьбе улиц.

Что стало с пожилой женщиной, и почему она люто невзлюбила трактор, – никому не известно. Только Варвара Петровна ждала от него беды страшнее мирового мора.

– Слава! Поговори с Алексеем, чтобы не заводил трактор по всякому случаю. Иногда снега выпадет нашему Петьке по шпоры, а сосед сразу же принимается его монстром утюжить. Руки на себя наложу от железного воя этого ирода, помянешь мое слово! – жаловалась женщина.

– Мне отец говорил, что ты балованная, но чтобы до такой степени! – возмущался Слава. – Как малое дите, право слово, трактор дорогу ей переехал! Смех до и только!

Варвара поняла, что с этой стороны помощи не дождешься и отстала от внука.

Однажды забрел к женщине ранним утром местный пьяница Колька.

– Налей пол-литра, теть Варь! Вот, деньги возьми!

Ворча себе под нос, что-де «носят их черти ни свет, ни заря», она взяла у мрачного посетителя бутылку и в кладовой налила в нее мутноватой жидкости. В скупом утреннем свете оценила содержимое на взгляд, и, выйдя в сени, протянула посудину помятому мужчине, которого знала с детства: он дружил с сыном.

– Держи! Всё не нажрёшься! Ишь, спозаранку подавай ему! – неласково проговорила она.

– Теть Варь! Не кричи! Вот сколь помню тебя, все покою тебе нет. Ругаешься и ругаешься. Вот и уехал от тебя сын. Сноху, поди, совсем заела?

– Ты кто таков мне вычитывать? Получил утеху и ступай отсель. На себя глянь, злыдень! Я-то одна живу, что мужик помер. А ты чего один остался, бирюком? Молодой еще, а не идут к тебе женки.

– Не ругайся, теть Варь! Дай лучше порожний стаканчик да на зуб чего. Трубы горят с вчерашнего. Захалтурили вчера и отметили вечерком. Голова болит - спасу нет.

Женщина, остолбеневшая от такой наглости, помолчала, подбирая слова побольнее и подоходчивее, но, к удивлению, произнесла:

– Ладно, заходи уже, накормлю. Поди, голодный ходишь день-деньской. Катанки скинь, наследишь! Садись к столу - соображу что пожрать.

– Когда ж за ум возьмешься, не маленький уже! – спросила женщина, глядя на раннего посетителя, который стаканчик самогона заедал поспешно хлебом с колбасой.

– Слабоват твой самогон. Деньги за воду берешь. Бога не боишься! – сказал Колька, не обращая внимание на слова тети Вари.

Старая женщина поморщилась, хотела накричать, но, вспомнив что-то свое, промолчала и буркнула:

– На вас, иродов, и такой не напасешься. Ты пей, ешь и помалкивай.

– Теть Варь! Налей стаканчик из своего. Тридцать рубликов за бутылку дал, Петриха двадцать берет!

Варвара Петровна, чертыхаясь про себя на чем свет стоит, встала из-за стола и поплелась в кладовку, где, грохоча чем-то, налила стаканчик, вынесла и с пристуком поставила перед посетителем:

– Лакай!

Удовлетворенно крякнув, местный пьяница опрокинул дармовой стакашок, закусил и полез в карман за куревом, счастливо ожидая благотворного действия жидкости.

Дождался приятной теплой волны в голове и легкости в теле, со смаком прикурил дешевую сигаретку и, выпустив порцию вонючего сизого дыма, благодушно спросил:

– Клиентов… много имеешь, теть Варь!

– Какие клиенты нынче в селе? Так, баловство, а не торговля!

– Верно! Разбежался из поселка народ. Ладно, пошел я. Ты зови, когда пособить по хозяйству нужно. Забор поправить или еще что за стакан или бутылку.

– Ты погоди, дело у меня к тебе.

– Говори, что сделать, я не откажусь за вино!

– Два литра получишь, если исполнишь!

– Ого! Что так много?

– Литр за молчание, литр за дело!

– Ладно, ты меня знаешь, говори, я согласен!

Варвара Петровна задумалась: доверять пьянице или нет. Подходящей кандидатуры рядом все равно не намечалось, и женщина решилась:

– Я дам четыре бутылки казенной водки, если сломаешь трактор Алексея. Но так, чтобы не смог его починить.

Колька опешил:

– Ты в своем уме! Чем тебе техника насолила?!

– Коля! Не могу ее рык слушать, будто дразнится, паразит, а я с ума схожу! Ты помоги, а не задавай вопросы.

– Алексей Николаевич узнает, ноги мне поломает!

– Так не болтай зря, никто не узнает!

– Заманчивое предложение, ничего не скажу. Два литра торговой водки не валяются просто так!

– Значит, выполнишь просьбу?

– Неделю дашь на размышление? Мне прикинуть надо, что и как: пути подхода, отхода, тактический маневр. А, может, завалим Алексея?! Добавь литр, я мигом исполню!

– Стратег! Эко понесло тебя от пары стопок! Бога побойся такое говорить! Иди уж и забудь, что я по бабьей глупости говорила.

– Я уже сказал, что через неделю приду, обговорим детали, условия!

Через неделю Колька не пришел. То ли запил круто, то ли испугался и не заходил даже за самогоном, хотя, определенно, у него «горели трубы» чуть не каждый день.

Зима тем временем не на шутку разгулялась и каждый день засыпала снегом, превращая поселок в сказочное лубочное царство. Варвара Петровна слушала теперь ежедневно гул трактора и чуть не лезла на стены от бессильной ярости.

На четвертый день мучений Варвара зарядила ружье и отправилась на усадьбу соседа. Алексей Николаевич только что выкатил из сарая трактор и поставил его во дворе, чтобы прогрелся мотор, затем, весело насвистывая песенку, направился в дом перекусить.

Варвара Петровна подошла к трактору, решительно вскинула ружье и выстрелила в мотор. Машина, утробно рокотавшая двигателем, взвизгнула поршнями и заткнулась на полутакте. Женщина развернулась и, держа в опушенной руке оружие, заспешила домой.

В душе Варвары наступил покой, блаженство и радость.

Она молчала, когда приходил Алексей, чтобы выяснить, почему так поступила; ни слова не сказала взбешенному внуку, когда он бранился и махал руками, словно пропеллером. Загадочно улыбаясь, она светились торжеством. Мужчины решили, что у нее в голове, как у лампочки накаливания, стряхнулась спираль, махнули рукой и ушли к трактору.

Утром следующего дня жена Алексея поехала в город за покупками.

Ирина вернулась к обеду и нашла возле изувеченного трактора на окровавленном снегу мужа с простреленной грудью. Молодая женщина завыла в голос и упала на грудь Алексея. Вячеслав Михайлович, проходивший рядом с усадьбой, заглянул на шум, вызвал полицию и скорую помощь.

Алексей Николаевич был застрелен из ружья. Никто не сомневался, что это дело рук Варвары Петровны.

Полиция отправилась к ней в дом и провела досмотр, нашли в сарае на гвозде оружие убийства и патронташ, в котором не хватало двух патронов. Улики конфисковали, а Варвару, которая божилась, что ни при чем, арестовали и увезли в город.

Следователь областной прокуратуры, которому поручили возглавить расследование громкого дела по убийству сельского предпринимателя, приехал в район на собственной Ниве и поселился в гостинице.

Сорокалетний Михаил Иванович Семашкин, высокий и стройный мужчина, прошелся пешком до районной прокуратуры, где в просторном кабинете встретил следователя – лейтенанта Тимофеева Илью Григорьевича.

– Добро пожаловать в наши края! – протянул Илья руку, покрытую светло-рыжим пухом, и застенчиво улыбнулся. – Где остановились?

– В одноместном номере железнодорожной гостиницы. Спасибо! Экий ты – золотой парень! – восхитился Михаил волосами, которые огненно-медной короткой щеткой покрывали голову коллеги. Ему казалось, что с симпатичного парня можно собрать не меньше горсти веснушек, небрежно разбросанных природой.

– Там лучше, чем в бывшем доме колхозника, – авторитетно заверил районный следователь и указал на соседний стол. – Ваше рабочее место, садитесь, пожалуйста.

– Спасибо! Я смотрю, и папку с делом приготовили.

Михаил Иванович уселся за стол, открыл тоненькую папочку и изучил бумаги.

– Все указывает на Варвару Петровну Степанову. Ружье с отпечатками ее пальцев, две пули выпущены из этого оружия, на руках сделали смывы, и нашли следы пороховых газов. Она признает, что произвела выстрел в трактор, а второй – наотрез отрицает.

– Думаю, хитрит женщина или не помнит от сильного волнения. Не каждый день людей убивала просто за так. Правда, по селу поползли слухи, будто это местный пьяница Николай Зубов приложил руку. Видели, как он накануне разъезжал на голубой иномарке. То ли хотел купить, то ли уже купил.

– Откуда?

– Да по пьяне собутыльнику Федьке проговорился, будто Варвара его киллером нанимала за тысячу долларов. А когда секрет знают двое, об этом болтает весь поселок. Только я не верю.

– Почему?

– Какой из Кольки киллер. Он никогда не просыхает, руки трясутся, будто муку сеет. Такой исполнитель не только в жертву не попадет, ружье удержать не сможет. Потом, откуда у старухи баксы?! У них на киллера рублей в селе не наберешь, а валюту и подавно. На нетрезвую голову несет всякую ахинею! Откуда у Кольки они? Чушь одна!

– Разберемся! Завтра допросим еще раз всех и Кольку тоже. – Михаил Иванович провел рукой по черным, как смола, волосам с прядями седины на висках и посмотрел в окно, где на площади катались с горки детишки – явно власти проявили заботу.

Илья проследил за взглядом начальника и предложил:

– Может, повесткой сюда всех вызвать?

– Нет! На месте допросим, сам хочу увидеть место преступления!

На следующий день заехали с утра к Кольке. В остывшем за ночь доме было грязно, несло табаком и нечистым телом. Хозяин испуганно смотрел на мужчин и никак не мог сообразить, что от него хотят:

– М-м-м, какие баксы? М-м-м я - киллер? М-м-м, Варвара заказала?

– Ты не мычи, как стельная корова, рассказывай господину майору, что Федьке наболтал! – подстегнул пьяницу капитан.

– К-к-кто – майор?

– Перед тобой майор прокуратуры области, говори правду!

С большим трудом из Кольки вытянули едва ли не с мясом суть. Он хлестался перед Федькой киллерством и баксами, чтобы больше наливал – тот угощал. А на деле за водку Варвара просила сломать трактор.

– А на Форде какой-то незнакомый мужик подбросил. Он через село проезжал в область, а я надыбал халтуру в районе. Спросите там Нюрку Ялдошиху, я ей дрова колол, – закончил рассказ Колька.

– Номера, марку машины запомнил?

– На что мне номера, я в иностранных авто разбираюсь, это был Форд Фокус!

– Всё? Или опять забыл что? – Илья Григорьевич вплотную приблизил лицо к пьянице и отпрянул. – Какую заразу пил, что тюрьмой несет изо рта?

– Не-е, хороший самогон! От Петрихи по двадцать рублей! Всё, больше ничего не знаю.

Внук Варвары Петровны, которого полицейские посетили вслед за Колькой, не сомневался, что бабушка стреляла оба раза.

– Как ни прискорбно осознавать, но больше некому, – серые глаза смотрели на следователей спокойно и печально. – Крыша поехала у бабули. Сначала покою не давал трактор, а когда технику загубила, решила и от Алексея Николаевича избавиться.

– Что вы делали в тот день с утра до обеда? – спросил Михаил Иванович.

– Я работал на ферме до двенадцати часов. Рабочие подтвердят, а потом, как всегда, пошел домой на обед. Возле дома уже был, когда услыхал крик на соседской усадьбе.

Ирина к приходу следователей несколько успокоилась, но ничего нового к делу об убийстве мужа добавить не смогла.

– Варвара Петровна это, больше некому! – горько заключила женщина и принялась хлюпать носом.

– Будем закрывать дело, Михаил Иванович? Ведь всем понятно, что Варвара – преступник, хотя и жалко женщину, если честно! – уверенно сказал Илья, когда они вышли из дома Малашина.

– Жалость, Илья Григорьевич, самый бесполезный предмет на земле, она – обратная сторона злорадства!

– Ну, скажете тоже! Что я – черствый человек, радуюсь горю?! – лицо лейтенанта от обиды запылало так ярко, что, казалось, можно прикурить.

Майор улыбнулся и положил руку на плечо:

– Во-первых, не я сказал, а Эрих Ремарк, а во-вторых, так не думаю, поэтому и работаю с тобой. Мы не всех допросили, рано делать выводы, поверь мне.

– Кого еще?

– Рабочих фермы! Шефа никто не знает лучше, чем подчиненные.

Допрос следователей в местной библиотеке закончился - ничего нового он делу не принес.

Оставалось расспросить сторожа фермы - бабу Глашу. Она степенно вошла вслед за Ильей в комнату, посмотрела на углы, высматривая лики святых. Не нашла, прошептала что-то, взглянула мельком на старшего следователя и уселась на стул напротив стола, за которым он сидел. Затем основательно и долго рассупонивала одежду, скидывала с головы платки. Оставшись простоволосой, аккуратно сложила головные уборы на коленях, подняла лукавый взгляд серых глаз на майора, выждала паузу и сказала:

– Зря вы мытарите Варвару в застенках. Не она убила нашего кормильца!

– Мы не «мытарим» Варвару Петровну в следственном изоляторе, а пытаемся найти убийцу. Факты указывают на гражданку Степанову. Если не она убила гражданина Малашина, тогда – кто?

– Почему сразу не спросили меня, бабу Глашу? Тогда не пришлось бы время терять на допрос такой оравы!

– Вот мы и спрашиваем, кто, на ваш взгляд, убил Алексея Николаевича?

– А застрелил его, сынки, наш управляющий Вячеслав Михайлович! – баба Глаша торжествующе откинулась к спинке стула и перекрестилась. – Я знаю точно, что это – он.

– Поясните, пожалуйста! – Михаил Иванович посмотрел на застывшего у двери Илью.

– Тут объяснять нечего, были бы глаза, а не гляделки, как у наших мужиков, которые только самогон видят.

– У вас, баба Глаша, значит, не гляделки! – хмыкнул Илья.

– Нечего усмехаться над старым человеком! Я насквозь вижу людей!

– Он не насмехается, а хочет узнать, кто убил, – Михаил Иванович досадливо махнул в сторону помощника.

– Управляющий застрелил своего шефа из ревности! Промеж ним и Ириной была любовь. Я сама слышала этим летом, как Славка уговаривал Ирину встретиться в лесу. С тех пор наблюдала за ними. Правда, последнее время хозяйка не жаловала управляющего фермой, разговаривала с ним, словно сапогом из-под носка била!

Новость заставила следователей по-новому взглянуть на дело. Версия, что Вячеслава Михайловича убил Алексей из-за любви к его жене, имела право на существование. Майор решил провести очередные допросы в районе, чтобы служебная обстановка придала допросу официальность.

Вячеслав Михайлович этот вопрос, очевидно, ожидал, поэтому охотно подтвердил:

– Я люблю Ирину. Это – запрещено?!

– Нет, конечно! Но, согласитесь, из ревности от неразделенной любви вы могли его убить.

– Теоретически, замечу, мог бы! Только кто сказал, что у меня с нею ничего не было?

– В ваших интересах рассказать правду.

– Да в том-то и дело, что сначала Алексей Николаевич предложил мне переспать с его женой.

– ???

– Не удивляйтесь! Сейчас поясню. У них не было детей, они обследовались и оказалось, что Алексей – бесплоден. Потом, когда они разбогатели, Ирина извела мужа упреками. Она очень хотела ребенка, да и он мечтал о том же. Однажды шеф предложил мне переспать с Ириной. Я сначала ушам своим не поверил, но потом до меня дошло, что он уже тогда все задумал, когда брал на работу.

– Переспали? – майор внимательно наблюдал за молодым человеком, который волновался и беспорядочно теребил в руках меховую шапку.

– Производственное задание, как назвал этот акт господин Малашин, исполнил.

– Дальше!

– А ничего! Не понесла Ирина ни на этот раз, ни на следующих двух попытках-случках. Она просила еще раз, все надеялась заполучить ребеночка, но Алексей нагрубил ей, мол, хватит ему на тебе валяться без пользы.

– Все?

– Потом тайком мы несколько раз встречались, но безрезультатно, если не считать, что я потерял голову от женщины. Но она избегала меня, больше близко не подпускала. Такие вот дела, господин майор, но убивать Алексея мне не приходило в голову! Не мое – это!

Ирину не смутили конкретные вопросы следователя. Она подтвердила, что говорил Вячеслав, но добавила от себя:

– Слишком возомнил о себе Вячеслав Михайлович, когда решил, что я смогла бы с ним сойтись. Просил, чтобы ушла от Алексея. Только я уже хорошо его изучила, не люблю корыстных людей.

– Жадный, что ли? – спросил Илья.

– Не только жадный, но и завистливый. Он и бабушка Варя два сапога – пара. Им покоя не дает чужой успех, любого готовы сожрать. Про таких говорят: «Не достанется ни вам, ни нам».

– Так, может, это – повод убить Алексея? Правда, глупо стрелять из собственного ружья и оставлять его в сарае на виду! – задумчиво то ли спрашивал, то ли рассуждал майор.

– Нет! Убить человека не способны оба! – воскликнула Ирина. – Из зависти они способны на многое, но у них хватит разума не пойти на необдуманный шаг.

– Спасибо, Ирина! Вы свободны! – сказал Михаил Иванович, провожая красивую женщину взглядом до двери. Затем спросил Илью Григорьевича:

– Ничего не заметил у нее?

– Нет!

– Правильно, куда тебе, молод еще!

– Только у старого козла крепки рога, по-вашему?

– Не дерзи!

– Что вы начинаете сами?

– Ладно, не буду, обидчивый какой! Из-за обиды нельзя перечить начальнику.

– Извините!

– Ты заметил темные пятна на лице Ирины?

– Нет, но… полнеть стала жена Алексея. Вроде, как животик округлился.

– Молодец, лейтенант! Мне сдается, что наша красавица беременна!

– Тогда, что получается?! Алексей – бесплоден, от Вячеслава не понесла, значит, есть еще кто-то, кто осчастливил Ирину!

– Правильно! Женщина темнит, не все рассказывает.

– Вызываем на допрос и прижимаем ее к стенке!

– Все норовишь у стенки потискать?! Нет! Собери информацию об Ирине, как ее по батюшке, забыл?

– Ирина Федоровна Малашина, а что собирать-то?

– Круг знакомых, поездки. Она, может быть, была за границей, лечилась там? Все проверь и доложи через месяц-другой, а я отлучусь в область по другим делам.

Михаил Иванович вернулся в район глубокой осенью, когда бабье лето уже отпылало ярким нарядом, одарила урожаем и, сбросив красочный сарафан, неспешно убралось за горизонт. Выпал первый снег и прикрыл белым одеялом всклоченную плугом землю. Вот-вот нагрянет зима и с ней морозы, которые превратят мягкую податливую почву в прочный панцирь, закуют озера и болота устойчивым льдом.

– Ну, хвались, молодец, что нарыл за несколько месяцев? – радостно приветствовал Илью Михаил Иванович. – Или ничего не нашел?

– Малость накопал, хотел вам звонить, а вы уже сами здесь! – зарделся, как «красная девица», лейтенант.

– Молодец! Докладывай! – приказал майор, с удовольствием наблюдая за смущением молодого помощника.

– В прошлом году Ирина ездила в Германию, на курорт Бад Мергентхайм. Люди говорили, что там она обследовалась на бесплодие. Вернулась через месяц веселая, сказала единственной подруге, что здорова. Потом летала туда за месяц до убийства Алексея.

– И что?

– Я допросил подругу! – голос Ильи звучал торжественно.

– Ну?

– Там Ирина познакомилась с Виктором Шульцем! У пары был горячий роман! – Илья замолчал и торжествующе посмотрел на своего шефа.

– Вот дурная привычка тянуть вола за рога. Говори суть, не мусоль пальцами губы!

– Начальнику всегда легче накричать, чем выслушать подчиненного! – выпалил Илья, отворачивая голову в сторону от Михаила.

– Ах да, я забыл уже твой обидчивый характер! Ладно, молчу, продолжай!

– Я проверил, на всякий случай, книги посетителей наших районных гостиниц и оказалось, что в день убийства Виктор Шульц находился у нас. Он пару дней жил в той же гостинице, где вы остановились.

– Молодец! Значит, Виктор убил соперника из-за любви к Ирине. Или они были в сговоре, тогда все сходится. Мотив: устранение соперника и нелюбимого мужа, завладение капиталом и имуществом, создание полноценной семьи. Она беременна от него?

– Да!

– Надо брать господина Шульца?

– Нет!

– Почему? – Михаил Иванович еле сдержался, чтоб не накричать на медлительного Илью.

– По двум причинам. Первая: Виктор Шульц находится в Германии. Вторая: он не убивал Алексея.

– Я допросил Ирину, и она призналась, что беременна от Виктора. Самое главное в этом деле, что ее муж знал о любовнике, поэтому отпустил жену второй раз туда, чтобы она от него забеременела.

– Сейчас можно говорить, что Алексей знал и одобрил ее связь. Мертвец – идеальный стрелочник!

– Да! Нужно осторожно слушать Ирину, но она сказала мне, что отказала Виктору, когда поняла, что беременна. Она в день убийства не ездила за покупками в район, а объявила Шульцу об отказе выйти за него замуж и проводила его на поезд. Она просто украла сперму у мужчины. Я проверял ее слова: Виктор сел на поезд до обеда и уехал. Алексея убили позже, когда Ирина вернулась из района.

– Как ни крути, а снова остается Варвара Петровна.

– Не, не она! Она от зависти к успехам соседа «заболела» так, что даже возненавидела трактор, но не убивала человека, – Илья с наслаждением сделал паузу, закатив к потолку глаза и, когда майор стал «светиться белым калением», словно рессора в костре, быстро заговорил:

– Затем, проанализировав все обстоятельства дела, я ринулся в мегаполис, справедливо рассудив, что нужно проверить все связи нашей парочки до приезда их в город. Там мне удалось выяснить, что Алексей Николаевич Малашин успешно работал риэлтором. Дела у него шли неплохо, и ему удалось скопить приличную сумму. Он был бы с годами состоятелен, если бы не угодил под суд и не покинул мегаполис. Его обвинили в незаконном завладении трехкомнатной квартиры гражданки Трофимовой и ее сына Бориса. Практически Алексей Николаевич Малашин оставил женщину и сына, который на тот момент находился далеко в море, на улице. Суд оправдал риэлтора – не буду говорить о наших судах, и Алексей, продав захваченное жилье, укатил в поселок. Теперь понятно, откуда у него на ферму деньги образовались.

– Просто великолепная работа, молодой человек! Полагаю, что продолжение следует?

– Ага! Женщина, которая осталась без жилья, скончалась от инфаркта.

– А сын?

– Когда сын вернулся, поставил матери памятник на кладбище и поклялся наказать обидчика.

– Так Алексея он убил?

– Некому больше, господин майор!

– Да ну! Все знаешь…Тогда, может, подскажешь, кто делает корабли в бутылках? – пошутил майор.

– Конечно, знаю! Гинекологи на пенсии!

– Молодец! Преступника тоже взял под стражу?

– Нет! Он далеко живет.

– Где же?

– Верхоянске.

– Как ты вышел на него? Что занесло его так далеко на север?

– Помните голубую иномарку?

– Ну!

– Она мне не давала покоя. Хотя через село немало транспорта проезжает, а эта не давала покоя.

– Почему?

– Так кто-то ж убил! Из окружения Алексея к убийству никто не причастен, если исключить Варвару. Тогда что?

– Что? – Михаил Иванович с интересом наблюдал за Ильей.

– Тогда остаются две версии: первая – случайный человек, вторая – месть сына обманутой Алексеем матери. Я навел справки о Борисе Николаевиче Трофимове и узнал, что он живет в Верхоянске.

– Ого! На Крайнем Севере?

– Меня такой факт тоже озадачил, и я послал в местное Управление департамента полиции запрос на гражданина Трофимова, уроженца города Ленинграда. И, чтобы не терять даром времени, приступил к поиску голубой иномарки, предположительно Форд Фокус.

– И что? – «подстегнул» майор лейтенанта, который на время умолк, подбирая слова.

– Дальше – дело техники! Одним словом, если пропустить кропотливую работу по спискам владельцев автомобилей, удалось выяснить, что таких машин в районе не зарегистрировано, а в области нашел десять единиц. Причем, половина из них принадлежит лизинговой фирме «Эталон Авто». С нее я и начал проверку.

– Значит, ты был в области? Что ж не зашел?!

– Раскрутить клубок хотелось самому. Да и времени не было по начальству бегать!

– Опять дерзишь? Много воли взял! – голос майора не был строг. – Ладно! Рассказывай дальше.

– Мелочь пропускаем, а крупное возьмем на ум! Накануне машину в фирме «Эталон Авто» арендовал не кто иной, как Трофимов Борис Николаевич! Можете себе представить?!

– Лихо! Ну-ну! Что же он зимой задумал такое дело? Летом было бы удобнее!

– На то была уважительная причина, Михаил Иванович! В тот день, когда я вычислил Форд и его арендатора, пришел ответ из Верхоянска от департамента полиции. Гражданин Трофимов выезжал до убийства Алексея из своего города в наш областной центр, где взял напрокат автомобиль, и вернулся домой через два дня. Все сошлось на нем! Но самым интересным в этом запутанном деле является факт редкой болезни Бориса Николаевича. После смерти матери у гражданина Трофимова развилась на нервной почве редкая аллергия на тепло. Может, помните, почему покончила с собой Ханнелора Коль, жена канцлера Германии?

– У нее, насколько я помню, была аллергия на свет, и она вынуждена была жить в темноте.

– Да! На тепло она тоже реагировала, но на свет больше, а у нашего убийцы наоборот. Он реагировал сильно на тепло и чуть-чуть на свет.

– Поэтому он уехал на север.

– Совершенно верно. Он вынужден жить в холоде, и осуществить месть мог только в холодное время года.

Борис Николаевич был взят под стражу по представлению прокуратуры города Верхоянска. Мужчина признал вину и рассказал, что в день убийства оставил машину на окраине села. Пешком добрался до дома Алексея в момент расправы Варвары Петровны над трактором и проследил, куда женщина положила ружьё.

Учитывая заболевание подсудимого, суд состоялся в его родном городе.