( мемуары)

Курт Гейн

В книге Льва Колодного, в серии «Великие люди России», о большом художнике и противоречивом человеке Илье Глазунове прочёл, что в ленинградской квартире его родителей не было портретов советских вождей. Исключением был лишь плакат «Ворошилов на коне». Его мальчик Илья купил в книжном магазине только потому, что изображённый на нём всадник напоминал персонажей батальных картин времён почитаемого им Наполеона. И вспомнил я, что такой плакат висел и в нашем доме в далёком, довоенном 1940-м году в немецкой деревне на левом берегу Волги.

А очутился он над моей кроватью из-за того, что в немецком языке нет слова «рыжий». Рыжих людей называли «die rote» – красные. Я, мальчишка, не понимал, почему люди презрительно и гневно говорили о «белых». А «красные» у них герои и молодцы потому, что те разбили «белых» где-то в революции. Но «красные» же противные ведь!

Самым рыжим в нашей деревне был конюх Егор. Медноволосый, стриженный «под машинку», высокий, сутулый, костистый мужик. На не загоравшей молочной коже сыпь крупных, оранжевых веснушек, особенно назойливо лезла в глаза. Громадные лопухи ушей тоже были усеяны оранжевыми кляксами и полыхали рябиновыми гроздьями. Над близко посаженными, колючими глазами ржавой стрехой нависали кустистые брови. На кончике узкого, длинного носа дрожала вечная капля. Помещение, в которое он входил, сразу наполнялось резкой вонью лошадиного пота и мочи. Кто же хочет быть похожим на такого?

Отец очень смутился, когда я однажды прилюдно, выказал своё презрение к «красным» – рыжим. Я-то имел в виду людей, похожих на конюха Егора, а взрослые - нечто совсем другое.

Мать объяснила отцу истоки моей классовой несознательности, и он с явным облегчением информировал общественность. Все обрадовались – не контрик председательский сынок. По тем временам нечёткая красно-бело-рыжая ориентация могла плохо кончиться.

Папа сказал мне, что Егор хороший человек, что лошадей он знает, как никто другой, и они его любят и понимают и, главное, Егор «наш» - бывший батрак.

«Иди-ка, посмотри на настоящего красного», - развернул отец на столе рулон бумаги, который привёз с собой из города. На плакате рыжий, в белых чулках и белой звездой под чёлкой, красавец конь! «Дончак», - пояснил отец.

На коне сидит красивый военный с усиками в длинной до шпор шинели. Ремни, ордена на красных бантах, фуражка с чёрным блестящим козырьком. На боку нарядная шашка с золотыми кистями. За всадником Спасская башня с часами, мавзолей и зубчатая кремлёвская стена. Звёзды – на башне, на петлицах, на фуражке, на рукаве с шевронами, а на обшитом галуном малиновом чепраке – самая большая золотая звезда. Про такого «красного» худого слова не скажешь. Таким бы самому стать! Это был «первый красный офицер», первый маршал СССР Климент Ефремович Ворошилов.

Годы спустя, узнали люди, что был он бездарный полководец и дипломат, чуть было не сдавший немцам Ленинград и, что расстрельные списки «врагов народа» подписывал. Что в старости запирал холодильник на висячий замок, чтобы внуки не лазили. Но для меня он остался красивым плакатом и сладкой памятью о далёком детстве.

Январь 2003 г.