(3-я часть. Путь к исторической родине немецкой семьи –

преодолеть себя, не теряя равновесия)

Оскар Шульц

редакция:

Антонины Шнайдер-Стремяковой

Эпилог

„Запыленным чувствам конец.

Изгони весь мусор и хлам...

Горизонты ныне открылись

Неожиданно новые нам...“

Агнес Гизбрехт

По моему мнению (без претензии на научное признание), интеграция переселенцев на новой родине проходит путём преодоления обязательных ступеней, фаз или этапов, имеющих определённый ход или порядок:

1. Фаза принятия решения. Не каждый из нас был готов сразу принять решение на выезд. Одни уже давно были в Германии, другие ещё оставались там и называли первых предателями Родины. Многим пришлось сначала созреть, чтобы сделать свой первый шаг. Наконец, они решились, поставили антраг и получили разрешение. И снова нужно было принимать, теперь уже второе решение: ехать или оставаться. Федеративное административное ведомство (BVA Köln) утверждает, что на сегодняшний день 100 000 человек имеют на руках разрешения, но всё ещё не созрели и не решаются на выезд.

2. Фаза восхищения. Она начинается со дня приезда. Чрезмерная идеа-лизация. Удивление. Эйфория – наши мечты сбылись! Всё здесь хорошо, красиво и лучше, чем было там. Но этот отрезок времени очень короток и ведёт к отрезвлению, к третьей фазе.

3. Фаза разочарования. Оказывается, нужно хорошо знать немецкий язык, т.е. прилагать большие усилия и учиться. Нет свободных рабочих мест, высок уровень специализации. Мало денег, по сравнению с рублём всё очень дорого. В результате покупается всё самое дешёвое. А затем происходит следующее: помидоры хуже на вкус, картофель – стеклянный, колбаса – без жира, сало слишком жёсткое... Эта фаза приводит к заключению: Или я не смогу здесь интегрироваться и вернусь назад, или остаюсь, и тогда наступает последняя фаза.

4. Фаза преодоления и приспособления. Её можно разделить на два этапа: вначале преодоление, потом приспособление. Но они с самого начала идут в одном направлении, тесно переплетаясь, и протекают одновременно. Перед каждым теперь стоит высокая стена с одной-единственной открытой дверью и надписью на ней: „Хочу быть немцем среди немцев“. Не нужно стучать, нужно лишь храбро переступить порог. Это значит – выучить немецкий язык и пересортировать, переоценить все вещи в символической „корзине“ с привезённым „невидимым багажом“ и увиденными или приобретёнными уже здесь знаниями и опытом. Надлежит отбросить все ненужное. А пригодное встроить в свою старую систему ценностей. При этом труднее всего изменить свою оценочную шкалу. Надо с новых позиций переоценить своё мнение, опыт, да и всё мировоззрение, дополнить их, изменить, чтобы приспособить их к новым жизненным обстоятельствам. Это означает частичное разрушение давно сложив-шегося восприятия ценностей и создание новых канонов – правил самооценки и оценки окружающего мира. Я это ещё называю так: многое поставить с головы на ноги.

А это протекает очень болезненно. У одного прирос к сердцу остав-ленный там дом, у другого спасительница семьи – пёстрая корова, у третьего – пудель во дворе, вид горного хребта со снежными вершинами или сфинкс в озере. Боровое; кто-то не может расстаться с серой степью, с её палящим солнцем, некоторые – с шумящей зеленью бесконечной тайги; не хватает многочисленных приветливых соседей, с которыми они в выходные дни делили праздничный стол с едой и напитками, заливистой гармошкой, пляской и частушками. Воспоминания, воспоминания… Одним словом, всё, что связано со старой родиной, остаётся в сердце, в памяти, в душе и не хочет отпускать.

Однако у людей разных возрастных групп в зависимости от пережи-того расставание с былым протекает неодинаково. Те, кто сам пережил геноцид, в большинстве случаев беспрепятственно отделяются от того, что „там“. Изгнанные из родины в 1915-43 гг., два-три раза лишённые всего состояния, не испытывают ностальгии по стране, которая хотела их уничтожить.

Тем же, у кого отняли родину в детстве, кто „яру ненависть и месть против Германии многие года, не заслужив, был должен несть“ (И. Штольдт), но для которых место высылки со временем стало вос-приниматься родиной, тем предстоит мучение поумнеть и разобраться, чтобы найти свой путь к интеграции.

Поколению, родившемуся в областях выселения после 1950 г., счита-ющему эти места своей родиной, труднее всех. Оберегая детей от пре-следований со стороны системы, родители им ничего не рассказывали о геноциде, о жестокой родине – Советском Союзе. Поэтому сейчас всё зависит от старших поколений, как скоро их дети поимут, что там была не их родина-мать, а злая мачеха, которая задолго до рождения приговорила их к уничтожению за то, что они российские немцы. Можно ли любить своего палача?

Уяснить себе понятие родины совсем не означает забыть оставшихся там друзей и хороших знакомых: русских ли, украинцев, казахов или чувашей. Они не виноваты во зле, причинённом нам, советским нем¬цам, приверженцами коммунистической идеологии. Иначе бы это было аналогично тому, что случилось с нами, когда нас незаслуженно причислили к виновным за нападение Гитлера на Советский Союз. Сохраните своих друзей в сердце, но не смешивайте, а отделите их от той злой силы, которая хотела уничтожить нас.

Взрослые, вы хотите стать немцами среди немцев. Тогда не забывайте о ваших детях, помогите и им достичь этого. Мы должны добровольно взять эту ответственность на себя.

Кто сумеет преодолеть этот барьер, сумеет расстаться со старой идиллической родиной, тот найдёт пути к новой и интегрируется в новое общество. Остальные, кто в фазе преодоления этого не сделает, те не смогут найти путь, ведущий к новой родине. Они игнорируют открытую дверь к интеграции, за которой их ожидает упорный труд. Они ворчат, ноют и пытаются нащупать лазейки, чтобы найти более короткий путь к благополучию. Пытаясь усидеть на двух стульях, эти всё время проваливаются между ними, ругают Германию и ищут виновных за свои неудачи. Такие, конечно, тоже смогут приспособиться к новой жизни, но не как немцы на родине. Даже если у них есть эапись в паспорте о гражланстве и они владеют немецким языком, они обречены навсегда воспринимать себя иностранцами.

Таким образом, каждый имеет возможность определить своё собст-венное будущее. Какой путь он выберет, это его дело. Самое главное в поиске новой родины преодолеть свою трусость, это всесильное „Я не смогу“, за которым фактически скрывается несусветная лень. Это обманчивое „Я не смогу“, в конечном итоге, вызывает в человеке лишь чувство неполноценности. Но неполноценным становится лишь тот, кто этого cам хочет. Каждый должен знать, что способность приспосабливаться к неожиданным сложным ситуациям генетически заложена в нас, немцах из России. Многочисленные изгнания, совместное проживание с другими народами, переезды после освобождения (1956 г.) в поиске подходящего места жительства привели к приобретению качества «акклиматизации», приспособления к новым людям и жизненным условиям. И всё это мы должны сейчас использовать.

Перед каждым лежит глубокая пропасть между тем, что было, и тем, что будет. И лишь один путь, одна узкая перекладина может перевести вас через эту бездну. Тут можно посоветовать лишь одно: прогоните страх, соберитесь с духом, ступите на доску, осмельтесь на эти решительные шаги, держите равновесие – и вы достигнете поставленной цели. Кто не рискует – не сможет победить! Приехав в Германию, вы уже сказали „Раз“, теперь пришла пора сказать „Два“.

„Кто я теперь? –

Не гость и не чужой,

Что ищет путь назад.

Я ваш теперь земляк,

Что свой нашёл очаг.“

Имгардт Штольдт.

Послесловие к русскому тексту книги

Экскурс в глубь книги: она написана для моих земляков, приехавших в Германию навсегда, будь то немец из России или супруг (супруга) иной национальности, которые ещё не нашли, но ищут пути, как здесь прижиться, как себя чувствовать не чужим, незванным гостем, а живущим, как дома, у себя на родине.

Приготовленный к печати манускрипт был передан на суд нескольким моим очень близким русским знакомым. Как и следовало ожидать, реакция была биполярна.

Одни нашли, что её содержание соответствует их настрою. Прочно связавшие свою судьбу с судьбою российских немцев, они выражали восторг, согласие и понимание. Они двигаются по пути адаптации, возможной интеграции и даже ассимиляции. Они думают о будущем и всесторонне содействуют интеграции детей.

Другие читали манускрипт с зубовным скрежетом. У этих туго натянутая душевная струна звенела нотками великорусского шовинизма – типа высказываний Жириновского: „Я никогда не изменю великому русскому языку“ (примерно). Но говоря именно с этих позиций и их словами, попросив приют и защиту у Германии, они уже давно предали его. Однако они продолжают полагать, что немецкие блага им должны быть поданы не просто, как супругу (-ге) немцев из России, а на тарелочке, как гордому победителю-россиянину.

Наивно, господа, – это самое мягкое выражение по данному поводу. Книга ведь не уговаривает кого-то к каким-то конкретным действиям. Это должен сделать каждый или это сделает со временем сама жизнь.

В книге приведены примеры, как свою жизнь мастерили другие: приехавшие в 1890 году die Wollschläger, в 1912 году die Zech, в 1943–45 году die Langhanse, в 1976-77 году die Pede und Herbert Langhans, a такжу приехавшие с 1988 по 1994 год и позже родственники и знакомые, которые уже в первой генерации нашли здесь свою новую родину. Но и русская супруга Вальтера Шульце стр. 13, а также Анна Фельская стр. 123, 201, Ольга Лоренц стр. 10, 65, 82, 83, 124, 201, Елена и Татьяна Шульц стр. 40, 49, 50, 82, 91 и другие её уже нашли, иные её eщё ищут и находят в Германии. Это показывает, что не только российские немцы, но и их супруги иных национальностей при желании могут прижиться, адаптироваться и найти здесь свою новую родину.

Лично мой призыв звучит так: прочь все амбиции, не витайте в поднебесье, станьте босыми ногами на шершавую поверхность земли. Не настраивайте мышление вашей супружеской половины на своё узко-личное восприятие действительности – это звучит как „Сам ни гам и другому не дам“– таким образом, вы только в своих детях заложите протест к интеграции. А нежелание или неумение ваших детей интегрироваться – есть попытка перевалить эту тяжесть на внуков.

Пройдёт время и они спросят: „Почему мы приехали в Германию? Если это было так необходимо и единственной возможностью выжить, то почему вы, дедушка, бабушка, отец или мать, приехав сюда, не сделали ни малейшей пропытки душою и сердцем прижиться на моей родине?“

А Германия будет их Родиной! В этом нет сомнений.

Думайте, соотечественники!

Эта книга – есть лишь попытка дать толчек к раздумию.

Сентябрь 2003