Германороссы (01.07.2015)

 

Курт Гейн

 

 

(Картина маслом Феофана Грекрериха)

 

Ай вы, гой еси пролетарии всех стран, совокупляйтесь!

 

 

 

Над холмистыми далями Одероднепродунайского междуречья кипень кучевых облаков. На вершине кургана на троне рыбьего зуба восседает Вован Барбаросса Красно Солнышко. Сорочка шелками шита, алая епанча на правом плече алмазным аграфом схвачена, на златокудрой главе Мономахова шапка о сорока яхонтовых маковках на жемчужных балясинках. Опершись на меч-кладенец, внутренним взором глубоко погружён в думу-думушку насчёт государственного устройства и по национальному вопросу.

Ошую и одесную возлежат ближние воеводы и Gutemolodzy: Фридрих Popowitsch, Aljoscha Нибелунг, Зигмунд Murometz, Ilja Доннерветтер, Dobrynja Крах, Зигфрид Nikititsch, Микула Ackerbauer, Kudejar Драуфгенгер, Адельберт Seljaninowitsch и ещё много гиперборейских ГЕРМАНОРОССОВ-АРИЕВ, мужей доблестных, неустрашимых и непобедимых.

Вкруг них на узорочье шамаханских ковров пируют белокурые с рыжинкой гридни и рыжие с белокуринкой бурши. Круговерть ковшей, братин, жбанов, фиалов, чаш, кубков, потиров, кружек, туесов, кувшинов, черпаков, рогов! Отроки-виночерпии в атасе! На вертеле от целиком зажаренного тура только хребёт с рогатым черепом да берцовые кости топорщатся.

О доблести и славе пирующих Witjasej, под аккомпанемент гуслей-самогудов, вея пейсами по ветру и уставя браду в лазурь небес, переливчатым бельканто блекочет знаменитый кантор из дружественной Хазарии, Баян альт Башмет. Втору голосит Садкорфей Менестрель, бряцая кимвалами золочёной бронзы.

Установив на кочке дубовый, затейливой резьбы пюпитр, летописец Нестор Изварягвгреки на свитке бересты скорописными царапушками фиксирует происходящее событие золочёным медвежьим когтем.

Внизу слева изображено капище, огороженное тыном со вздетыми на колья черепами медведей, туров, вепрей, тарпанов, рысей, волков, росомах и татей. На жертвенниках перед истуканами Перуна, Вотана и Одина хоровод юниц ритуально сжигает прядки своих белокурых волос, лепестки ромашек и холщёвые утирки с марашками от утери девственной плевы.

БОГОВ-ЛЮБИМЕЦ-ВОЛХВ, сквозь нарочитые прорехи в рубище коего ясно видны и стать, и сила, и мера свирепой потенции язычника, блюдёт течение таинства. Синеокие зарницы из-под его густых бровей однозначны: ни одна из дев своим девством будущему мужу не досадит.

 

Комментарий к фрагменту. Такова воля богов. ГЕРМАНОРОСС женится только на ладе, коя Богам угодна. От девственниц могут Мокоша, Щур, Волдырь альбо Короста сыпью взбубониться и витязю досадной докукой стать. А оно ратнику надо?

Оно ведь как на заставе молодецкой: токмо отбил приступ на закате - глядь, ан с восхода лезет рать! Чудь белоглазая али там Мерь толстопятая, Печенеги настырные, Половцы придурковатые, те же Хазары неразумные. Где уж тут лечебно-профилактические мероприятия осуществлять, чтобы бубонную сыпь свести и сочение слизи унять? Посему нерушимо блюдущие волю богов ВОЛХВЫ – это гаранты зачатия доселе неведомой, наиновейшей, физически и духовно здоровой формации людей одной крови - ГЕРМАНОРОССОВ!

 

Справа, сойдя с долгогривых коней, по пологому склону во главе скуластой ватаги поднимается Назар бай Султан von Одихмантьев сын. На нём булатная кольчуга поверх безрукавной куньей дохи, дублёные шальвары мехом вовнутрь и остроносые, литые калоши из каучуковой живицы на босу ногу. На голове малахай байбачьего меха с изумрудным репейком на шлыке. Сам смугл, чёрен власами, зело плосконос и узкоглаз. В длинную, узкую бороду от сглазу и запаха жемчуга и ладан вплетены.

Свита на щитах обильные дары несёт, как-то: бурдюки с целебным кумысараком, ларцы с кристаллами каменной соли со дна моря Баскунчакского. Несут сорок сороков сибирской ясачной рухляди. Оружие и конские уборы из Дамаскуса несут. Шелка и ситцы из Чайнатауны. Батыр арбу молодильных сайгачьих пантов волочит, а нагой отрок возбудительные окатыши из корешков таёжного растения суй-жень-суй в корчаге с маточным молочком сторожко на закорках тащит. Несут пару райских птиц ПАВУЛИН в золотой клетке. Птицу ГАМАЮН арапский ефиоп в заплечном коробе тесного, бамбукового плетения несёт, чтоб оная не вещала, кому ни попадя. На сворках ведут гончего Пардуса и Кота Баюна, который слева направо то песнь заводит, то сказку говорит!

Замыкает кавалькаду скопец в огромном, зелёном тюрбане с алым, гарусным этишкетом, ведя на почестен пир вереницу юных, длиннокосых, кареглазых рабынь, кои стыдливо прикрыли лица башкортостанскими пуховыми платками «Паутинка», а миньятурные стопы в золочёные шлёпашки обуты, чтобы ножки не ранить и ковры в шатрах не пятнать. Всё остальное тело в первозданном, непорочном естестве явлено.

 

Комментарий к фрагменту. Это номады из Хвалынских ковыльных степей, кои дружно вознамерились воссоединиться с ГЕРМАНОРОССАМИ, но с нерушимо оговоренным условием: именоваться впредь ГЕРМАНОРОССОКИПЧАКАМИ с автономным управлением.

Но всё кончилось, как это часто случается в мире, фарсом. Тесного единения с кипчаками так и не произошло до сих пор. Виртуальные ГЕРМАНОРОССЫ со снисходительной улыбкой называют их ГЕРМАНОЧУЧМЕКАМИ, а то и запросто по-простецки – ЧУРКИ.

 

Живопись крепка, пастозна, многоцветна, широкомазкова. Лессировки тончайше нюансированы, туманя полотно, как бы флёром прошедших веков. Композиция, не уступающая по мощи Сикстинско-капеллевской, создает у зрителя видимость исторической достоверности события и реальности персонажей, ставя эту картину вровень с высоким возрожденческим Renaissancom.

 

Курт Гейн. Искусствовед с заочного худграфа ОПИ

им. основоположника соцреализма Максима Горького.

Февр.- апр. 2012 г.

↑ 2385