Виталий Винтер
Летняя Керчь медленно просыпалась. Золотой диск солнца висел над степью ослепительной золотой монетой в голубом небе, отбрасывая блики на утренней, морской глади пролива. На другой стороне пролива в рассветной дымке виднелся пологий берег Таманского полуострова. Оба эти берега с древнейших времен были тесно переплетены с греческой, римской, византийской и русской цивилизациями. Кого только за прошедшие века не видели здешние берега. Сарматы, готы, авары, хазары, печенеги – все оставили здесь свой след. В этих же краях проходило когда-то и ответвление Великого шелкового пути. Древняя колыбель цивилизаций… Большой серебристый джип шустро вскарабкался на невысокий холм у пролива и лихо припарковался, утонув на мгновение в пышном шлейфе пыли. На импровизированной парковке, раскинувшейся на склоне холма, было достаточно места: кроме пары запыленных легковушек и желтого кубика школьного автобуса, ничто не портило пейзаж. Там, у невысоких отвалов земли и палаток археологов, толпились школьники из неподалеку лежащего поселка и несколько любопытных, пытавшиеся разнообразить воскресный день посещением раскопок. Когда пыль улеглась, из машины вышла молодая пара и, взявшись за руки, направилась к плоской вершине. Это была странная и в то же время красивая пара. С первого взгляда нельзя было понять, что сблизило их. Внешне они были две полные противоположности, как и их имена - Аслан и Елена. Хотя всем сразу становилось заметно, что они прекрасно ладят друг с другом. Но в глаза все равно бросался этот странный контраст между ними. Он был среднего роста, смуглый, мускулистый. С резкими движениями и насмешливым блеском карих глаз, лучившихся энергией из-под падающих на лоб непослушных, длинных и черных, словно ночное небо, волос. Девушка же была в противовес своему спутнику белокожей, высокой, с длинными льняными волосами. Красивое овальное лицо украшали большие глаза, соревнующиеся в голубизне с распростершимся над ними небом. На вершине холма их встретил его знакомый, работавший в археологической экспедиции. Он пообещал показать им раскопки, тем самым развеяв скучные загородные выходные. Они коротко поприветствовали друг друга и не спеша направились к вершине холма. Его знакомый, худощавый и загоревший до черноты парень, по имени Саша, был студентом последнего курса истфака. Он устало шагал немного впереди и увлеченно рассказывая о раскопках:
– На холме, как мы предполагаем, видимо, было большое поселение, городок Тмутараканского княжества. Типичное поселение для тех времен - деревянные строения и стена со рвом вокруг. Возможно, что это городок Руска, построенный славянами рядом с Боспором - Керчью. Он упоминался в договорах византийцев с генуэзцами и в арабских летописях. Если так, то это огромная удача... Хотя еще рано так говорить. Но, что тут жили русичи, уже можно считать доказанным фактом. В каменных развалинах в центре поселения мы обнаружили печать последнего князя Тмутараканского Олега Святославовича. – Почему последнего? Разве после него тут не было княжества и никто не жил? – удивленно спросила его Елена.
– Тут всегда жили. Просто на этом городище, вероятно, княжество и закончилось. Князь был интереснейшей личностью с огромными амбициями, да и везением обладал, по-видимому, невероятным. Прозвали его на Руси Гориславичем за беды, которые он породил. Успел он побывать в ссылке на острове Родос у византийцев, но вернулся сюда и стал князем с помощью византийского флота. У византийцев в летописях он был прописан, как архонт Матархии, Зихии и всей Хазарии. Но тут ему тесно было. Собрал половцев и пошел добывать отцовский стол на Руси. Был затем князем Черниговским и Новгород-Северским, а тут и не объявлялся больше. Может, половцы это городище и пожгли. Князь ведь то дружил с ними, то воевал.
– Знатный авантюрист был этот князь.. – усмехнувшись и сверкнув карими глазами, закончил лекцию Аслан.
Они подошли к еле видимому остатку крепостного вала и стенам строений, что были оголены траншеей археологов. Парень кивнул на раскоп и продолжил: – Тут, прямо на этом месте, была крепостная стена и земляной вал, на котором она стояла. Их еще и сейчас можно различить. От стены остался только каменный фундамент. – Саша увлеченно рассказывал, что посчастливилось откопать – Все остальное истлело. Точнее истлело то, что не сгорело в пожаре. Мы везде находим следы пожара. – Как вы думаете, почему это случилось? – тихо спросила Елена. Ее спутник стоял возле нее и отрешенно смотрел вокруг. Саша-археолог ответил, неопределенно двинув плечами:
– Выводы еще рано делать, но тут везде следы копоти и еще одно… Вчера, во рву, у крепостных ворот, ребята нашли отрубленную кисть руки, сжимавшую саблю восточной работы. – и, помолчав, добавил – Времена тогда были неспокойные. Власть менялась часто, а здешние поселения были богатые, так что... Наверняка их вынудили уйти. После пожара на этом месте больше никто не селился.
Саше кто-то призывно замахал от свежих раскопов. Видимо, что-то нашли его коллеги, и он, извинившись, убежал. Аслан только сейчас заметил, что Елена, сильно побледнев, стояла на краю отвала серой, дышащей затхлостью веков земли, заламывая руки. – Что с тобой, дорогая? – спросил он – Тебе плохо?
– Все в порядке. Просто у меня такое странное чувство, что я уже была здесь. Все как будто знакомо, – она повернулась и, посмотрев ему в глаза, тихо спросила: странно, правда?! – Такое бывает, ты же знаешь, – расслабленно ответил Аслан. – Дежа вю, вроде бы, называется.
– Нет, это не то. Понимаешь, я как будто вижу, как тут все было тогда… – она посмотрела в сторону вершины холма и тихо заговорила. – В ту ночь светила молодая луна, окруженная россыпью ледяных иголок звезд, и небо было так же безоблачно, как сейчас. Пламя пожара, казалось, доставало до небес, отбрасывая дикие блики в темных водах Русского моря. Было трудно дышать от едкого дыма горящей, просмоленной древесины. В отблесках пламени по узким улочкам носились размытыми тенями всадники, и слышен был только звон оружия и крики умирающих. Я была напугана и не знала,что делать, – она сделала паузу, посмотрев на него как-то по-другому, не так, как прежде, и продолжила: и тогда появился ты, – она сделала быстрый жест рукой, останавливая его усмешку. – Да, это был ты. Не кто-то, похожий на тебя, а именно ты. Понимаешь?! Они замерли, думая каждый о своем. Она растерянно смотрела вокруг, смущенная потоком странных чувств, нахлынувших на нее на этом пыльном, выжженном солнцем холме. Он же стоял рядом отрешенно, с потухшим взглядом, упертым куда-то вдаль, в сторону бескрайней морской глади за ее спиной. Легкий ветерок колыхнул его растрепанные кудри, и он вздрогнул, отмахнувшись от своих мыслей, и глубоко вдохнул пряный морской ветер.
– Да, ты права, Лен. Это и впрямь странное место. И, знаешь, я тоже как будто что-то вспоминаю... Я был там, – он махнул рукой в сторону. – Мы затаились в балке, а над нами раскинулось черное покрывало ночного неба. Такое, как ты и говоришь, а серп молодой луны совсем не разгонял темноты. Было темно, и вокруг было много людей и лошадей, которых я не видел, но слышал шорохи и тихое ржание с нетерпеливым перестуком копыт по мягкой земле. Здесь же, на холме, на невысоких бревенчатых стенах, горели факелы и дозорные время от времени громко перекликались друг с другом на чужом гортанном языке. А потом они начали кричать, и раздался звон стали. Я вскочил в седло и понесся на холм, крича, как и все несущиеся во тьме рядом со мной. От нашего боевого клича содрогнулось, проснувшись, спавшее побережье. Свет звезд отражался в холодном блеске наших клинков, еще не умытых кровью. Когда мы добрались до ворот, те оказались открытыми, а мост через ров опущенным. На нем уже шла жестокая сеча, и тела с глухим стуком падали на дно. Наши лошади разметали с моста что-то кричавших бородатых воинов, и мы ворвались через высокие ворота в город. Там нас уже ждали. Тонкая цепочка воинов, ощетинившись копьями, защищала проход. Слева от меня кто-то, повиснув, дико вскрикнул, пробитый насквозь на толстом древке копья. Но их было мало, а нас без счета. Мой конь пронес меня дальше, и я успел ударить саблей одного из копейщиков. Услышал треск разрываемой кольчуги и предсмертный вскрик упавшего воина. Мы понеслись по узким улочкам, сея смерть. Вокруг все уже пылало, подожженное тучами огненных стрел, падавших из темноты ночного неба. Казалось, что сами звезды падают огненным дождем. Затем я свернул в один из дымных проулков и… – он сделал паузу и продолжил: знаешь, кого я там увидел? Она медленно ответила, смотря куда-то в сторону:
– Да, ты увидел там меня.
– Откуда ты знаешь? – он удивленно поднял брови.
– Да. Ты стояла в этом пылающем проулке с распущенными волосами, в белоснежном платье, казавшимся багровым в пламени пожаров. Увидев меня, ты попыталась убежать, я видел страх в твоих бездонных, синих глазах. Ты была прекрасна. Мне сразу захотелось забрать тебя и увезти в бескрайние степи на юге, где-то там был мой дом. Мой конь догнал тебя в два скачка. Я схватил тебя и перекинул через седло. Ты что-то кричала и пыталась вырваться. И тут из клубившегося черными кругами дыма появился он. Высокий, с непокрытой головой и короткой русой бородой на окровавленным лице, в длинной до колен кольчужной рубахе. Он бросился на меня, взмахнув над головой большим двуручным мечем, – он замолчал на мгновенье, а когда продолжил, в его голосе зазвенел металл. – Но моя стрела оказалась быстрее и... Она внезапно бросилась на него и принялась бить его, крича: – Мой Славомир!! Что ты наделал?! Чудовище!
Он прижал ее, пытаясь успокоить внезапный порыв гнева, перешедший в рыдания. Вскоре они уехали и больше никогда не возвращались на это место, и даже не говорили о случившемся в тот странный солнечный день. Но пережитое сблизило их и в то же время отдалило, приоткрыв завесу прошлого или нечто, сильно на него похожего, приподняв на мгновенье пелену с памяти, о странном пересечении их жизненных дорог, во тьме веков, оставив вопросы, боль и холод внутри.
Германия, г. Цойленрода - Трибес
ДНР, г.Харцызск