(рассказы из жизни студенчества в СССР)

©Андрей Штоппель

редакция:

Антонины Шнайдер-Стремяковой

„Мустафа“

Сессия закончилась. Для кого-то легко - для кого-то – с «хвостами», т. е. несданных зачетов и экзаменов. Наступило лето – можно было забыть об учебе и расслабиться...

Сдав последние экзамены, наши студенты вышли на технологическую практику почти без передышки. После работы все были предоставлены сами себе, и каждый отдыхал по-своему. Cтудентам из общежитии вечерами нечем было заняться.

Летом большинство разъезжалось, и общежитие пустело. Днем болтались студенты, что делали ремонт и шпаклевали-красили. Вечерами оно напоминало мрачный каземат, где в комнатах на разных этажах находилась небольшая группа наших отшельников.

От скуки они каждый вечер, не сговариваясь, собирались то у одного, то у другого. Если успевали, ходили за пивом или вином, если нет - довольствовались чаепитием.

Главным в этих случайных вечерних посиделках было не застолье, а беседы. Надо сказать, скучно им не бывало, всегда находились новые или, как старая пластинка, заезженные темы, которые было приятно обсудить. Всегда находилась пара кассет. Можно было поговорить о звучавшей музыкe и просто о музыке, или говорить на фоне музыки. Музыка никогда не мешала, а, скорее, упаковывала разговор в приятную обволакивающую атмосферу.

Так было и в этот раз... Поздним вечером сокурсники собрались в одной комнате, томимые безделием и жаждой общения. Заглянули и "гoродские", которые не нашли ничего более интересного, чем шататься по полупустой общаге. Пара бутылок вина опустела под неспешно- ленивый разговор.

Как-то само-собой созрело желание попить чайку, тем более что все проголодались. Нашлась заварка, остальные компоненты для чаепития необходимо было добыть.

Как бывало в последнее время, решили попользоваться "зековскими" конфетами соседа Мухи. Он, вопреки прозвищу, был здоровым мужиком 190см и неслабого телосложения. Его между собой звали Мухарбеком. Приехал он учиться с Кавказа. Был Муха, несмотря на кавказское происхождение, весьма дoбродушным и компанейским. Его уважали земляки-студенты, каковых было много в нашем и в других институтах. Но, несмотря на "авторитетность" среди своих, он всегда был открыт и дружелюбен и с нами, чем заслужил полное уважение и среди нас.

В нашем городе, как и во многих других сибирских городах, было несколько тюрем и колоний, которые принимали под опеку осужденных со всей страны. Сидели в томских тюрьмах и излишне горячие кавказские парни, не сумевшие уйти от советских законов. Иногда их навещали близкие родственники. Cвидания заключенным давали редко и легко лишали этих свиданий за мелкие проступки.

Передачки с "воли" были ограничены, потому родные брали на свидания заодно и передачи.

Требования к передачам были строгими. Например, конфеты и сладости не должны были быть в oбертках, потому и покупали дешевые конфеты-леденцы, метко названные народом "Дунькина радость".

Так уж получилось, что дальняя родственница Мухарбека, приехавшая в тюрьму на свидание с сыном, свидания не получила. Даже посылку передать не смогла. Пришлось ей попросить родственника-студента передать при случае посылку сыну в тюрьму. Так попала к Мухе авоська с большим серым кульком, полным карамели.

"Занимать" в общаге хлеб, сахар и заварку не считалось зазорным, и потому однажды вечером мы направились в соседние комнаты добыть чего-нибудь к чаю. И хотя Муха сказал, что сахару у него нет, мы, шаряя глазами, обнаружили на столе очень соблазнительную авоську.

- Что у тебя там? - подозрительно спросили мы.

- Посылка родственнику в тюрьму, - ответил не подозревавший подвоха Муха.

- А что в посылке?

- Да конфеты "Дунькина радость", другие в тюрьму не принимают.

- Смотри, какой большой кулек, выдели несколько конфет. Чаю попить. Никто не заметит, - начали канючить мы.

- Как я из завязанной на много узлов авоськи достану конфеты? - защищался Муха. Он не знал нас...

- Смотри, видишь - тут кулек немного порвался, и несколько конфеток вполне могли через эту прореху выпасть, - не сдавались мы. - Остается только чуток расширить дыру, чтобы смогла пройти конфета. И никто не заметит, что конфет стало меньше.

И Мухарбек сдался.

Добыв несколько карамелек, которые тут же окрестили "зековскими", мы, довольные, направились пить чай. Чай с "зековскими" конфетами был очень вкусен.

Естественно, мы еще не раз наведывались к нему, когда пить чай было не с чем. И каждый раз клялись, что это исключительный случай, что это в последний раз.

Авоська с серым кульком конфет пролежала у Мухи еще пару месяцев. Из-за наших визитов она изрядно похудела. Она уже не выглядела объемной и упитанной, "мыши" подточили ее изначально округлые объемы. Мухарбек смирился с нашими набегами, отдав авоську на полное разграбление. Неизвестно, сумел ли он передать другие конфеты или дальнего родственника к тому времени перевели в другой город, но авоська с плоским кульком все это время так и пролежала у него в комнате. Для нас.

В любом случае, мы пару месяцев благодарно пили чай с "зековскими" конфетами и были рады не меньше Дуньки. Вот и сейчас мы по привычке заглянули к Мухарбеку в надежде добыть чего-нибудь к чаю.

Он был в комнате не один. У стола рядом с ним сидел немолодой мужчина. Несмотря на городской современный костюм, выглядел он настоящим горцем. Загорелое лицо, короткая стрижка поседевших волос, удалые кавказские усы… Скорее всего, земляк Мухарбека.

Ретироваться было поздно. Муха представил гостя – дядя. Кавказец проявил к нам большой интерес - пригласил выпить вина, закусить снедью, которая в изобилии лежала на свободном от книг и конспектов столе. Выглядело все очень заманчиво: лепешки, сыр, свежие овощи и фрукты... Но нас ждали наши застольные друзья. Пришлось объяснить причину отказа от трапезы.

Кавказский дядя возмутился:

- Пусть и остальные приходят! Вина и еды на всех хватит! Зовите ваших друзей!

Но была проблема, как разместиться в маленькой комнатке, поэтому с Мухой и его кавказским дядюшкой мы перешли в соседнюю комнату, где в разгаре шла подготовка к чаепитию. Чайник кипел, на столе лежал неказистый хлеб и несколько печенюшек.

Принесенная снедь и вино приятно изменили натюрморт застолья. Дядя был весел, светился улыбкой, ему было приятно общаться с молодежью. Ему нравилось это неожиданное пиршество, нравилoсь по-кавказски широко и щедро угощать. Благодарные студенты поднимали тосты за здоровье, счастье и удачу их случайного благодетеля.

Лепешки с сыром, зеленью и овощами гармонировали с замечательным вином. Через пару тостов в компании царила атмосфера всеобщей любви и братства... Рок-музыка, гремящая из направленных на соседнюю общагу колонок, не мешала обстоятельному разговору о будущей профессии, учебе и жизни...

И тут среди стопки магнитофонных катушек попалась катушка с группой "Queen" из альбома "Jazz". Ее крутили часто - песни знали почти наизусть. Самая была насыщена восточными ритмами и называлась "Mustafa". Содержание и смысл песни были нам безразличны. Главное, заводная танцевальная мелодия, которая запоминалась ярким орнаментом...

Очень хотелось включить песню для кавказского дядюшки, чтобы приобщить его к достойной современной рок-музыке. При первых звуках он перестал говорить, замер и весь превратился в "большое ухо". Потрясенный дядюшка прослушал песню с нескрываемым удовольствием и попросил её повторить. Затем еще и еще… Похоже, песня разбередила его кавказскую душу.

Бурлящее застолье перестало интересовать дядюшку. Он сидел у магнитофона, слушал "Мустафу", проматывал ленту назад, на начало, и слушал, слушал... Сначала нас это веселило. Но когда мы с дядюшкой прослушали песню в пятый раз, она начала нас уже раздражать. Но… мы соблюдали законы гостеприимства. К тому же, если вести интересные разговоры, музыка становится фоном.

Спустя полчаса все было выпито и съедено, было глубоко за полночь и всем пора было по домам, но магнитофон в двенадцатый или тринадцатый раз голосом Фредди Меркюри протяжно звал, как из башни в мечети:

- Мустафа... Ибраг-и-и-и-м...

Мы рады были подарить насовсем кавказскому дяде эту катушку. Он мужественно отказывался, но подарок ему все-таки пришлось взять, к нашему удовольствию. Усталый Муха и счастливый дядюшка направились к себе вместе с магнитофоном.

Засыпали с мыслями о хорошем вечере и хорошем дядюшке… И соседняя общага, на которую были направлены мощные колонки магнитофона, тоже будет долго вспоминать этот замечательный вечер - добрый вечер Мустафы…

ДНД - добровольная народная дружина

Добровольная народная дружина, в которой добровольно-принудительно участвовали почти все студенты, было не самым почитаемым делом.

Мы добросовестно гонялись за пьяницами и хулиганами только на первом курсе, куража ради заходили в трамваи и проверяли проездные билеты.

Странный и скучный смысл этих походов все раскусили очень быстро - уняли общественно-политическую прыть и старались извлечь минимальную пользу из этих тягостных вечерних прогулок. Гулять парами получалось редко, и потому дружинить-дружить стало тоже неинтересно. Оставалась принудительная прогулка толпы, вооруженной красными повязками.

На призыв куратора группы "дружинить" группа отреагировала без должного энтузиазма. Шансов отвертеться не было: быстро "заболеть" и спрятаться за справкой было невозможно. Получив красные повязки, унылые парни и девушки разбрелись двумя большими группами в холодной зимней ночи.

Не предполагая ничего плохого, девчонки из вредности сбились в одну группу, оставив мужскую половину.

Маршруты были разными - встретиться группам предстояло только в опорном пункте. И головы парней заманчиво заиграли: все получили стипендию.

Кто же со стипендией будет бродить с повязками по пустым улицам? На ДНД не было куратора группы. Сославшись на занятость, он удалился - оставалось уломать старосту Серегу.

Сергей взывал к ответственности недолго. Магия всеобщего разгильдяйства захватила и его - не хотелось быть излишне правильным и принципиальным. Парни сняли повязки, рассовали их по карманам и направились пить пиво в кафе напротив общежития.

Кафе было солидным: к холодному пиву давали недорогую закуску из рыбы и морепродуктов. Соседи-студенты полюбилось его за уютную атмосферу и божеские цены. Конечно, ежедневно столоваться в кафе мученикам науки было не по карману, но к хорошей жизни приобщались иногда и они. Сдав верхнюю одежду в гардеробе, парни устроились за столом в углу, противоположном входу, чтобы, на всякий случай, видеть входящих в зал.

Пиво было холодным и приятным. Первые глотки из высоких кружек принесли чувство гармонии мира, а креветки в качестве закуски эту гармонию только усугубили. Утолив жажду, парни перешли к обязательной части любого застолья - неторопливой и "содержательной" беседе. Спешу разочаровать читателя - разговоры были не о женщинах.

Женщины, конечно, их тоже интересовали, но, чтобы перейти к разговору о них, нужно было осушить еще пару кружек. И потому разговоры велись на архитектурные темы. Говорить об архитектуре с пивом в руках было приятно, оно придавало мыслям умность и возвышенность. Все сомнения и заботы чудесным образом растворялись в горьковатом пенном напитке - казалось, время остановилось...

До конца дежурства оставалось много, парни сидели разомлевшие и почти счастливые... Появление большой группы припорошенных снегом дружинниц было замечено слишком поздно. Розовощекие девушки с красными повязками на рукавах деловито и пристально рассматривали посетителей. Со стороны это выглядело, будто они ищут преступников.

Молодые люди смутились, но прятаться было поздно, да и негде. Разглядев в полумраке компанию однокурсников, девушки уверенно направились к их столику.

- Сидите тут, сволочи, пиво пьете. А бедные девушки дежурить должны? Мы замерзли, идем по домам. Повязки мы снимаем, сдадите их за нас в опорном пункте, - тоном, не терпящим возражений, заявила одна из добровольных стражей правопорядка.

Сергей шепотом предложил акт передачи красных повязок перенести в фойе, у гардероба, не на виду у посетителей кафе. Строгие девушки, к счастью, согласились и, сопровождая старосту, направились в фойе. Обитатели кафе провожали глазами странную компанию. Наверное, думали, задержали девушки-дружинницы преступника. Так ему и надо!

Взяв из гардероба пальто, Сергей торопливо спрятал собранные повязки в карман. Студентки, не облеченные властью дружинниц, шумно вышли на улицу. Сергей снова сдал в гардероб пальто и несколько озадаченно вернулся в зал. Еще бы! Взгляды всех были направлены на него – казалось, спрашивали: Ну и что?

- Отпустили... – громко, на весь зал, объявил Сергей и направился к ожидавшим его друзьям. Пиво стало невкусным...

Дочь полка архитекторов

День рождения Сергей праздновал основательно: были приглашены друзья-товарищи, с которыми он уже много лет был в одной упряжке. Были также и Антон с Галиной, несколько месяцев снимавшие дом на Каштаке. Галина ожидала ребенка. "Праздников" у Антона с Галиной не было давно, и они рискнули "заглянуть на огонек".

Собралась компания, спаянная многолетними совместными праздниками. Галину знали целую вечность и потому ей были рады. В особенности обрадовался виновник торжества Сергей: Галина разбавила мужское сообщество застолья.

Конечно, пришли потом и другие девушки, но, спустя годы, не удается вспомнить их имен, а без Галина не было бы этого повествования.

Праздник удался: было, что выпить и чем закусить, благодаря поварскому таланту мужиков и руководству Гали. Неоднократные "стопочки" привели застольный народ в энергетическое возбуждения. От присутствия женщин народу захотелось танцев. Дискотеки не ожидалось, да и не хотелось выносить приятную атмосферу наружу. Как всегда, выручил старый добрый друг - магнитофон. Сказать, что это были танцы, все равно, что ничего не сказать. Это были Танцы с большой буквы!

То ли парни давненько не хаживали на дискотеку, то ли просто собрались все свои, и потому всех “понесло”. Как-то само-собой это стало кульминацией праздника. Быстрые "шейки", "рок-н-роллы" и "диско" сменялись медленными танцами. Парни на медленной музыке не проматывали магнитофонную пленку, а добросовестно приглашали девушек. В особенности доставалось Галине, всем хотелось танцевать именно с нею. Счастливый Антон, расслабленно сидевший за столом, не возражал, исходя из того, что на празднике должно быть хорошо всем, в том числе и Галине.

Галина, единственная трезвенница этого вечера, долго не соглашалась. Пьяная компания парней вначале вызывала скептическую улыбку, но потом она зарядилась и тоже “повелась”... Молодые люди вели себя, как настоящие кавалеры, танцевали с ней бережно и осторожно. Находиться в эпицентре праздника Галине было приятно, и, победив страх, она стала принимать участие и в более быстрых танцах. Это не было безрассудством, она танцевала с удовольствием, но при этом всегда помнила о своем "положении". Да и сложно было о нём забыть.

Довольный Антон не хотел уходить домой, Гале пришлось его "вытаскивать" из-за стола. Парни проводили загулявшую пару и посадили их в такси. Когда молодые люди расползлись по кроватям, было уже три часа ночи...

Проснулись участники праздника поздно, к тому же не сами. Кто-то яростно стучал в дверь, не давая досмотреть сны, полные пьяных приключений. Пришлось открывать.

На пороге стоял взъерошенный Антон с тремя бутылками водки. Несмотря на красные невыспавшиеся глаза, он был почти трезв.

- Мужики, я стал отцом стал! - объявил он сумасшедшим голосом.

- Как отцом? Почему отцом? - спросонья переспрашивали «мужики». Похоже, соображаловка была еще не включена.

- Как? Как? Не знаете, как отцами становятся? - Антон смотрел на студентов, как на инопланетян. - Галина ночью родила.

- Здорово! Классно! Поздравляем! Молодцы!!! - сыпались со всех сторон пoздравления. - А когo родила-то?

- Кого? Ребенка, конечно. Давайте обмоем... Человек же родился!

Антон сорвал пробку и разлил водку по стаканам, что стояли на столе еще со дня рождения.

- Да нет, мальчика или девочку? Дочка у тебя или сын?

Новоиспеченный папаша обвёл присутствующих пристальным взглядом и доложил:

- Девочку, - и зачем-то добавил, - если кто о "бракоделе" заикнется, сразу в лоб получит! Есть желающие?

Желающих не было, больше того - все были рады за Антона и Галину тоже:

- Ну, надо же, вчера еще... а сегодня новый человек в мире.

Новорожденную девочку, названную предусмотрительными родителями Татьяной, "обмывали" основательно. Чтобы чистенькой была, здоровой, красивой и смышленой… Старались парни. Не забыли выпить и за здоровье молодой мамы. Что здоровья ей надо, студенты всё же понимали. Потом за здоровье молодого папы - ему ведь тоже дочь поднимать.

Поскольку у мужской компании в то время не было не только жен, но и детей, девочку принимали за общего первенца. Студенты ощущали себя ответственными за маленького человечка, пришедшего в мир. Кто-то, расчувствовавшись, предложил объявить ее "дочерью полка архитекторов". Предложение было принято без голосования. Так маленькая Татьяна стала "дочерью полка студентов-архитекторов". За это тоже выпили.

Закончилась водка, и Антон вспомнил, что надо навестить Галину с дочерью. Вся компания загорелась желанием проводить Антона и заодно передать поздравлени мамаше. И они всей гурьбой поехали на улицу Ленина, к первому роддому, возле которого одиноко и в окружении близких стояли молодые папаши, что старались докричаться до прижавшихся к стеклам мамашам.

- Как себя чуствуешь?...

- Как малыш (малышка, малютка, дочка, сын)?...

- В какой палате лежишь?...

- Что принести?...

- Когда выпишут?...

Компания студентов-архитекторов выделялась... количеством и состоянием - орали громче всех. Выглянувшая в окно Галина была скорее напугана... Еще бы! Даже невооруженным глазом было заметно, как они "набрались", но вскоре "оттаяла": внимание было все-таки приятно. Тем более, поздравления были искренними.

Потом Антона с неделю не было видно. Беззаботная жизнь его закончилась - пришлось бегать по магазинам, чтобы купить все необходимое к выписке жены с ребенком. Приехала и мать Антона, чтобы помочь студентам, которых угораздило стать родителями накануне сессии.

Галину с малышкой выписали в домик на Каштаке. Молодому отцу необходимо было появиться в общаге, чтобы забрать у знакомых детскую кроватку для Татьяны, и он заглянул к "однополчанам".

Вечерело... Парни сидели вокруг стола и чистили картошку. Голодные с утра, они начистили огромную кастрюлю. Появление молодого папы было воспринято, как шанс перевести ужин из разряда обычного в торжественный. Но Антон не поддался, ему нужно было срочно доставить кроватку домой. Его там ждали.

Сергей предложил помочь, тем более, что ни разу "на квартире" не был. Был шанс не только посмотреть, где и как живут молодые, но заодно первым увидеть малышку.

Груженные деревянной кроваткой, они прошлись на Каштак пешком. Дом, который снимали Антон с Галиной, ничем особенным не выделялся - обычный пятистенник.

Через заваленные всякой дребеденью сени они прошли в комнату. Галина со свекровью что-то дружно стряпали. Завершалась подготовка к обильному ужину. Они ненадолго оторвались для приветствий и снова вернулись к плите.

Сергею разрешили тихо-тихо посмотреть на малышку. Она спала и на "дядю" не обращала внимания. Долго рассматривать не было времени: нужно было собрать кроватку, чем и занялись Антон с Сергеем.

Галина, улыбаясь, сообщила:

- Это тот самый Сергей, у которого на дне рождения перед этим мы танцевали.

И поведала о событиях той ночи, когда родила дочку.

- Антон “хороший” был. Приехали домой, и он сразу завалился спать, а у меня вскоре схватки начались. Мне рожать пора, а Антон дрыхнет - не добудишься. Я говорю, мол, началось, надо в больницу, а он спросонья мямлит: Три часа ночи... Mожет, до утра потерпишь?.. Пришлось орать, чтоб дошло. Засуетился... Добрались до первого роддома, и часа через три наша Танюша родилась. Потом Антон с мужиками "обмывал" дочку... Видела я, какие они приехали. Качались... От счастья, наверное.

Женщины пригласили отужинать и Сергея. Он отказался, объясняя это тем, что нужно спешить... Раздобревший за последние дни, сытый Антон саркастично заметил:

- Конечно, ему в общагу надо. Они там целую кастрюлю картошки начистили. Уже сварилась, наверное... Торопиться надо, а то всю съедят.

Перед уходом Сергей попросил у Галины разрешения еще раз посмотреть на маленькую. Замотанная в пеленки, укутанная небольшим красным одеялом, она безмятежно спала, легонько посапывая и чему-то улыбаясь во сне…

Сергей непроизвольно улыбнулся в ответ, но, обнаружив на себе взгляды мамы Антона и Галины, обрел серьезное, мужское выражение, с которым и отправился в общагу - в надежде, что картошку не всю ещё съели…

Берлин, 2010