Лидия Галле

«Не быть любимым – это всего лишь

неудача,не любить – вот несчастье»

А. Камю

Деревня. Утонувшие в сугробах дома. Мерцающий, тусклый огонёк керосиновой лампы едва освещает присутствующих в кухне: бабушку с прялкой у окна, маму с братьями - Володей и Федей и отца у потрескивающей дровами печи, читающего нам на ночь сказки Пушкина…

Эпизоды прошлой счастливой семейной жизни воспроизводит моя память с завидным постоянством. Чем старше становлюсь, тем чаще вспоминаю те далёкие времена. И всегда в такие минуты душу переполняет чувство радости и благодарности к тем, кого с нами нет сегодня. По той простой причине, как мне кажется, что нет страшнее проклятия, чем забвение…

***

Зимнее утро в Павловке, казалось, всегда начиналось одинаково, но только не в тот раз, иначе я бы его так хорошо не запомнила.

Вылезать утром из-под одеяла, ну, так не хочется, а в приоткрытую дверь из кухни в спальню запахи ячменного кофе вперемешку с тёплым хлебом постепенно заполняют всё пространство, не оставляя ни одного шанса задерживаться в кровати.

Встаю, натягиваю на себя платьице и, просыпаясь на ходу, как по весне бумажный кораблик в ручейках, стекающих в речку Чаглинку, «плыву» к умывальнику. «Вот кто придумал, - думала я тогда, - чистить зубы по утрам? Неужели их нельзя как-то иначе содержать в порядке?», но бабушка на кухне, с ней не поспоришь. На цыпочках дотягиваюсь до штока умывальника - благо, вода тёпленькая, приятная рукам и лицу. Длительность сей процедуры всегда зависела от присутствующих в комнате. Сегодня - всё было, как должно быть. Бабушка, хоть и слаба глазами, но её не проведёшь, и даже пытаться не надо.

На столе, как всегда, изобилие: масло, сметана, варенье, хлебушек и кофе, ещё что-то, на что и смотреть не хочется. Вот кофе с тёплым хлебушком - это да, очень вкусно, особенно по утрам.

- Noch eine Tasse Kaffee? - спросила бабушка, видя, как я быстро

«справилась» с первой чашкой.

- Ja, die Hälfte bitte, - отвечаю на немецком, ей так удобнее понимать, да и приятнее слышать от меня родную речь.

Вместе убираем со стола, моем посуду, вытираем, расставляя всё по местам. Так всегда было в нашей семье, сколько помню себя: делаем всё вместе.

Возвращаюсь в спальню прибрать кровать - конечно, бабушка потом всё равно переделает, как надо. В уголочке, возле красного стульчика, мирно «посапывая», «спит» моя единственная «тряпичная» кукла. Рядом в коробочке из-под чая уместились остальные игрушки детства: фантики от конфет, бусинки, пуговки, лоскутки ткани и подарок бабушки - красная ленточка. Мне казалось - я обладательница несметных сокровищ и могла с этим играть часами.

- Лида, - из кухни донёсся голос бабушки, - komm her.

Ich komme, Oma.

- Sehe, was das ist? - она взглядом указала на стол.

- Конфетка!!! - фальцетным голосом, не скрывая радости, взвизгнула я.

- Это тебе зайчик принёс!

- Мне? А когда?

- Тебе, а когда - не видела. Бери, бери! - с улыбкой на лице ответила она.

Я взяла конфетку в жёлто-красно-чёрной обёртке с изображением

- «Буратино». Сказочный мальчик с ключиком улыбался мне, словно повторяя: «бери, бери - это вкусно, тебе понравится».

- А откуда зайчик, узнал обо мне? - всё ещё не веря подарку, не унималась я.

- Откуда? Сказать не могу, я же его не видела, не спрашивала, а вот почему - знаю наверняка.

- И почему?

- Потому что зайчики приходят с подарками только к хорошим девочкам, а ты у нас не просто хорошая, ты очень хорошая, - и гладит по головке. - Помощница моя.

Касается мягких волос шершавой ладонью натруженных рук с такой нежностью и любовью, будто этими движениями подтверждает сказанные выше слова. Сколько в них нежности, тепла, любви, знает каждый, кто хоть однажды испытал это на себе. Вспоминается, как в минуты горести, обид, разочарований бабушкины руки прижимали крепко к себе моё худенькое тельце, и через минуту всё вставало на свои места, будто ничего и не было.

Посадит, бывало, рядом с собой, смотрит в глаза и говорит: «Слушай, внученька, и постарайся во всей своей жизни делать всегда так, как я тебя сейчас научу, и будешь самая счастливая на свете девочка. Запоминай: глубокий вдох - выдох, ещё раз - глубокий вдох, задержи дыхание на доли секунды, плечики расправь, - выдох. А теперь Лида, самое главное при этом: выдыхать нужно все обиды, злость, не приведи Господи, ненависть к людям, а вдыхать в себя - и чем глубже, тем лучше, - свежесть Божьего утра, теплоту солнечных лучей, чистоту рек, красоту цветов, запахи созревающих злаками полей и редких перелесков, что окружают нашу деревню. Научишься этому - будешь самая счастливая, нет - обижайся только на себя. Запомнила?»

- Запомнила. Бабушка, а ты счастливая?

- Конечно, счастливая, вон сколько у меня счастья по белу свету бегает, посчитай - и загибает мне пальчики на левой руке, - дедушка Андрей - это раз, самое большое моё счастье в жизни. Подрастёшь, я расскажу тебе, какое это счастье любить и быть любимой, ну а пока, тебе рано про это знать. Считай дальше, загибай пальчики, точнее - загибай сразу семь, ведь у меня семь сыновей, один из которых твой папа Фридрих. Знаешь, когда он был такой маленький, как ты сейчас, мы его ласково называли Фрицхен. Он такой весёлый, любознательный был, ну, прям как ты; надо же, так похожи… Итого, получается - восемь, а ещё мама твоя, ты, моя помощница и братья твои, Володя с Федей, и другие невестки с внуками, пальчиков загибать не хватит. Во-о-от - сколько у меня счастья!

И словно в подтверждение сказанному развела руки в стороны, очерчивая полукруг, вознесла их к небу, и несколько приглушённо произнесла: «Храни вас Господи, мои родные».

- Что-то мы, внученька, с тобой засиделись. Дела-то не делаются, а у нас их, ох, как много, и всё надо успеть, вон куры с гусями скоро сарай «разнесут», кушать просят. Накинув фуфайку на плечи, вздыхая и охая, бабушка «побежала» «спасать» хозяйство.

«Буратино» лежит на столе, заманчиво улыбается. «Откуда интересно зайчик знает, что это мои самые любимые конфеты? И как это я его не увидела, и бабушка не видела. Загадка… ну, ничего, дед Андрей проснётся скоро, у него спрошу. Он всё знает; только вот работа у него тяжёлая, по ночам, поэтому сейчас ему нужно отдыхать».

Зажав конфету в кулачок, отправляюсь к своим «сокровищам» и укладываю «Буратино» на дно чудо-коробочки из-под чая. Решила: «Когда братья будут дома, вместе и съедим».

Семья наша жила не бедно, родители тяжело работали, мы - дети - всегда помогали, чем могли. И с молоком матери усвоили правило по жизни: «только то, видать, надёжней, что даётся нам трудом». И трудились и в детстве, и потом. А вот сладость в доме появлялась в ограниченном количестве и только по великим праздникам. Поэтому и запомнилось то утро сказочным появлением любимых конфет, да ещё от зайчика и вне каких-либо праздников.

***

Зимние короткие дни. Мало солнечного света. Много снега. Частые бураны и вьюги, несущие с полей всё, что плохо лежит, или не там, или не так. А сегодня - тихо, безветренно, снежинки летят по-особому, будто кто-то их вяжет и бросает с небес на землю. Мне всегда нравилась такая погода, именно, когда вот так - красиво, беззвучно, большими хлопьями укутывало дома белоснежным «покрывалом».

Редкими, но были такие дни в наших краях. Став постарше, бегу с братьями на Змеиную сопку кататься на санках. Летишь с горы - дух захватывает. Санки большие, самодельные, я впереди братья за мной сидят. Они младшие, весь летящий снег - на мне. Довольная, я отряхиваюсь, смеюсь, и они смеются - от схожестью моей со снеговиком. И снова взбираемся на вершину сопки. Катаемся, сколько сил хватит. У меня они как-то быстрее других заканчиваются - маленькая, худенькая. Бабушка «пичкает» меня чем только пожелаю: то конфеткой от зайчика, то парным молоком с хлебушком, посыпанным сахаром, то вкусными пирогами, а мне всё нипочём, как с гуся вода. Такой и осталась, правда, потом бабушка изменила термин «худенькая» на «миниатюрная», и смысл восприятия внешности изменился на триста шестьдесят градусов.

Вернулась бабушка, слышно, как она обметает валенки от снега и входит в дом с облаком свежего воздуха, плотно закрывая за собою двери.

- О-о-хо-хо, всех накормила, самое время чайку попить. Попьёшь со мной?

- Мне не хочется.

- А молочка с хлебушком, посыпанным сахарком? - прищурив хитро глаза, улыбаясь, спрашивает бабушка. - Тебе надо много кушать, а то смотри - кожа да кости, откуда силы будешь брать. А они тебе сейчас понадобятся, будешь помогать, без тебя не справлюсь.

- Ну, ладно, только маленький кусочек… А что мы будем делать?

- Вон видишь в углу шерсть, вот ею и займёмся, - говорит бабушка, наливая в кружку молоко.

- Вижу, - отвечаю я и присаживаюсь за стол рядом с ней.

- Лида, Wenn ich esse…

Bin ich taub und stumm.

Kluges Mädchen!

Бабушка наливает себе чашку горячего чая, добавляя туда ложечку варенья и неторопливо размешивает. Пьёт из блюдечка, втягивая чай вместе с воздухом, наслаждаясь его ароматом. Любила она попить чайку, особенно «индийского», который редко, но появлялся в нашем доме. Пила всегда из блюдечка, получая от этого какое-то особое удовольствие.

- Ну, всё, - вытирая полотенцем губы, сказала бабушка, - теперь за дело. Садись-ка, Лида, на свой стульчик около прялки, я шерсть принесу. Сажусь. Нежно трогаю фигурки на колесе, поглаживаю ладошкой деревянный обод прялки. Потускневшая от времени, гладкая и тёплая на ощупь, кажется, она чувствует меня, понимает.

Удобно устроившись рядом на табуретке, бабушка перебирает шерсть, удаляя из неё разный мусор и короткие пряди.

- Можно, я тебе помогу?

- Можно, но не нужно, в следующий раз. Работа не из чистых, а ты в таком красивом платьице. Вот, посмотри! - Она протянула руки, показывая испачканные пальцы. - Видишь, какие грязные?

- Да, - утвердительно кивнула я, - грязные. Бабуля, на тебе фартук, поэтому твоё платье не пачкается?

- Конечно, нам без фартука никак нельзя.

- Попрошу маму сшить мне такой же фартучек, как у тебя, только маленький.

- Попроси, - соглашается бабушка. - Думаю, она не будет против… Принеси мне, пожалуйста, щётку.

- Какую?

- Такую колючую, на ежа похожую. Она должна быть на полке за печкой.

Пошарив рукой по полке, наощупь угадываю деревянную ручку щётки.

- Эта?

- Да, эта…

- Бабуль, и правда, похожа на ёжика. Помнишь, как я наколола пальчики в прошлом году, когда хотела погладить ёжика в лесу?

- Помню-помню, внучка, он же не знал, что ты не хотела ему причинить боль, вот и защищался.

Осторожными, и в то же время уверенными движениями бабушка расчёсывает шерсть, «превращая» её в лёгкое воздушное облачко. Сижу рядом на стульчике, подперев кулачками подбородок. Любуюсь умелыми движениями бабушкиных рук. Как у неё ловко всё получается. И чем бы она ни занималась - шерстью, как сейчас, вязанием, вышиванием. Могу сидеть часами рядом. Даже что-то по-детски пытаться делать самой, но у меня не получается так, как у бабушки, хотя и очень стараюсь.

- Ну вот, кудель готова, теперь можно прясть.

Бабушка садится у окна, к прялке. Жужжит, крутится колесо. Ровно и плавно двигается деревянный шатун. Левой рукой сучит белую, мягкую, как мулине, кудель, а правой тянет нитку. Быстро вращается рогулька, скручивая нить, которая наматывается на катушку.

- Бабушка, а откуда у нас эта прялка?

- Расскажу, если хочешь знать. Лет тридцать назад… Ты знаешь, сколько это «тридцать»?

- Бабулечка, конечно, знаю. Папа учил и показывал: это сколько пальчиков на двух ручках, только - три раза.

- Хорошо, слушай: пряжи надо много, чтобы связать всем рукавички, носочки и не по одной паре. Семья-то большая. А прясть нечем, сломалась старенькая прялка, ещё от моей мамы доставшаяся. Тогда-то и смастерил для нас эту чудо твой дедушка Эмиль. Спасибо ему за это. Уж очень выручил…

За разговорами время незаметно отмеряется маятником часов. Солнышко «скатывается» за сопки. Наступают сумерки, вытягивая «синими пальцами» полог ночи.

Слышаться скрип двери, шаги в коридоре. Отец вернулся с работы. Бегу его встречать.

- Ой, какие вы молодцы, - стягивая с себя валенки, похвалил нас отец.

- Это бабушка молодец, смотри, сколько напряла уже, а я только немножко ей помогаю.

- Помощница наша, - послышался голос мамы, вышедшей из соседней комнаты встречать отца, - она и мне помогает, и бабушке, всё успевает.

- Значит, ты тоже молодец. Всё делаешь правильно, дочь, всем помогаешь - всему научишься, жизнь-то, она штука сложная, многое в ней надо знать и уметь. Ну, а раз ты всем сегодня так хорошо помогала, может, и мне поможешь отгадать загадку?

- Загадку?..

- Да, загадку, а что тебя удивляет? Вот сколько лет её знаю, а ответа у меня нет. Может, найдёшь? Слушай: стригли, щипали, а после чесали чисто, пушисто - к доске привязали. Как думаешь - что это?

Я не знаю. Лихорадочно перебирая мысли, думаю: «Стригут овец… Шерсть?.. Может - кудель?..» Вдруг слышу, как бабушка шёпотом подсказывает мне, пока отец снимает фуфайку, - «прялка».

- Прялка-а-а, - громко повторяю я, да так на радостях громко, что отец вздрагивает от неожиданности. - Это прялка, папа!

- А ведь верно, дочка, прялка, как же это я сам не догадался.

- Учись у дочери сообразительности, - улыбаясь, проговорила мама, - умывайся, ужинать будем. Лида, может и мою загадку отгадаешь: возле бабушкиных ног прыгал белый колобок. Он скакал, мелькал, крутился и в носок вдруг превратился. Что это?

- Знаю, это клубок, мамочка! - сразу отгадываю я, заливаясь детским смехом.

- Тогда уж и мою загадку отгадайте, - весело подмигивая, говорит бабушка, - чем больше я кручусь, тем толще становлюсь. Что это?

- Я знаю! - сразу отвечает отец.

- Я догадываюсь! - неуверенно говорит мама.

все смотрят на меня, а я - на бабушку, которая словно что-то хочет поправить в рогульке, а на самом деле подсказывает, опускает руку на катушку. И вдруг меня осенило:

- Катушка, это катушка, папа!!! – кричу я, прыгая от радости и хлопая в ладоши…

На улице темнеет. Зажигаем лампу. Ужинаем. Негромко потрескивают дрова в печи, за окном по-прежнему падает снег, неслышно опускаясь на землю… В соседней комнате затихают голоса. Мама укладывает малышей спать, тихо напевая колыбельную: «Я пряду, пряду кудель и качаю колыбель. Прялка, прялка, не гуди, моих деток не буди…»

Выпряденные нити свиваем в мотки: выставляю руки вперёд, бабушка наматывает на них пряжу.

- Ровнее держи, вот так, - учит она, поправляя мои локотки.

- А красиво получилось, да бабушка?

- Мы старались, ты же видела, и потом запомни, внученька: тот, кто в жизни красиво сделал хоть раз, сделать плохо уже никогда не захочет. Ровно держи ручки, а то всю красоту испортим. Или ты устала?

- Нет, ни капельки; она такая тёпленькая, как твои рукавички.

После мотки перевязывали ниточкой, стирали хозяйственным мылом, сушили и сматывали в клубки. Бабушка навяжет тёплых носочков и рукавиц. Но это будет потом, а на сегодня работа закончена.

- О-о-хо-хо, где мои плечи! - тяжело вздыхает бабушка, вставая с табуретки. - Поздно уже, пойдём отдыхать, Лида.

Как и утром, бреду неохотно к умывальнику. Бабушка готовит постель на печи, пока я чищу зубы и умываюсь. В доме тишина. Мирно посапывая, спят мои родители и братья. Прошёл ещё один счастливый день моего беззаботного детства.

Тогда казалось, как медленно идёт время, хотелось быстрее вырасти и стать как мама, как бабушка, - взрослой, самостоятельной. Наивные детские мечты, как же сегодня мне не хватает того «тянущегося» времени детства…

Тепло русской печи умиротворяет, расслабляет. Быстро засыпаю. Во сне приходят сказочные сны из радужного будущего…

(продолжение следует)