М. Тильманн

Досуг

Секретарём комсомольской организации института был молодой архитектор Жора Молчанов. Организатор молодёжи, он меньше, если не сказать, совсем не обращал внимания на её политическое воспитание; его занимал досуг. В первую очередь Жора организовал секцию бокса. Я тоже записался в неё. Тренировались либо в обеденный перерыв во дворе института, либо после работы. Я увлеченно занимался боксом, пока во время одной из тренировок мне не разбили нос, после этого я тут же отказался от него, мотивируя тем, что не к лицу мне ходить на работу с плоским носом.

Затем с небольшой группой занялись бегом. Каждый день в семь утра мы собирались на городском стадионе, благо, он располагался на пути в институт. Пробегали мы несколько кругов по беговой дорожке. Затем принимали душ и шли на работу. Такой режим придавал бодрости, отчего повышалась производительность труда.

Зимой Жора предложил отправиться в горы, чтобы кататься на лыжах. Записалось человек пятнадцать, но ни у кого не было лыж. Надо сказать, что в те годы лыжи поступали в город только по заявкам спортивных обществ. В магазинах они являлись большой редкостью, и простым смертным достать их было невозможно. Тогда Жора от имени института обратился в спортивное общество «Урожай», чтобы оно дало нам лыжи для вылазки в горы. Эта просьба пришлась «Урожаю» очень кстати, так как в городе намечался 10-километровый лыжный кросс – у спортивного общества были лыжи, но не было лыжников. Общество «Урожай» согласилось дать институту лыжи при условии, что молодежь пробежит сначала лыжный кросс в пользу общества. Делать было нечего, и мы согласились. Утром в одно из воскресений ребята собрались у стартовой площадки. Кросс проходил южнее сельскохозяйственного института, на свободном пространстве, где никаких микрорайонов ещё не было. «Мягкое» крепление лыж плохо держало. К сожалению, никто не объяснил правила кросса. Большинство ребят встали на лыжи впервые. Подали команду, и началась «погоня» за результатом. Я долгое время шёл вторым, первым не хотел, поскольку не знал, куда бежать. Из команды-соперницы кто-то стал меня настигать, крича:

- Лыжню, лыжню!

Однако я бежал дальше, не зная, что возглас означал, что надо уступить лыжню. Догоняющий ловко обогнал меня, пробив себе собственную лыжню, и толкнул меня так, что я упал в снег. Крепление у меня развязалось, но, восстановив неполадки, я побежал дальше. Таким образом, я пришел к финишу третьим. Мой результат удивил больше всего меня, так как я впервые встал на лыжи. А может быть, именно поэтому?

После кросса мы с Жорой получили на полдня лыжи, и с Володей Зиновьевым на институтском грузовике отправились в горы. Они начинались сразу же за селом Орто-Сай. Проехав село, остановили машину у подножья гряды, а сами избрали довольно крутую гору и полезли на неё. Никто не заметил, что под горой, поперек склона, находилась канава, забитая снегом двухметровой ширины,.

Жора, как и положено вожаку, решил съехать первым. Гора была настолько крутой, что через двадцать метров уже не было видно склона. Жора оттолкнулся и начал спускаться. В тот момент, когда он стал скрываться за крутизной, он взмахнул вдруг руками и исчез. Никто не знал, что обозначал этот взмах, то ли призыв следовать за ним, то ли что-то другое. За Жорой поехал второй «лыжник» и точно на том же месте взмахнул руками и исчез. Третьим был я. Когда я подъехал к тому злополучному месту, выяснилось, что там была яма. Взмахнув по инерции руками, мы падали в неё, а дальше всё шло кубарем...

Жоре удалось подняться на ноги и поехать дальше, и когда с хорошей скоростью он подъехал к канаве, лыжи воткнулись в противоположный берег. Жора перелетел через канаву и, падая, уперся пальцами в грунт. Он почувствовал острую боль в пальцах. Мы решили, что они вышли из суставов, и я взялся их вправлять. Жора не стал ждать конца манипуляции – он потерял сознание.

Его посадили в кабину, и Володя отвёз Жору в больницу. Там сделали рентгеновский снимок - выяснилось, что пальцы переломаны. Пришлось наложить гипс... Затем Володя отвёз Жору домой, а сам приехал к нам. Ребят это шокировало, но вскоре они нашли другую, менее крутую и без канавы гору и катались до вечера.

Пальцы Жоры срослись быстро. Вскоре он опять был готов ко всяким развлечениям, только боксом заниматься уже не мог. В это время Министерство культуры решило организовать республиканский смотр художественной самодеятельности. Два проектных института: «Киргоспроект», где я работал, и «Кыргызгипроводхоз» решили выставить совместный коллектив для участия в этом смотре. Собралась группа в 20-25 человек, среди которых были певцы с исключительно красивым голосом. В качестве руководителя пригласили Семена Романовича Фанштейна, очень энергичного дирижера-аккордеониста. Я тоже записался, занятия начались. Репетировали после работы два раза в неделю в здании института «Кыргызгипроводхоз», поскольку у второго института не было ещё своего здания. Он был разбросан по всему городу. Хор исполнял русские народные и фольклорные песни. В качестве коронных номеров были арии из «Чио-Чио-Сан» Дж. Пучини и «Свадьба Фигаро» В. А. Моцарта. Арию Баттерфляй исполняла высланная из Кавказа балкарка Лайла. Она слегка картавила, отчего ария звучала ещё трогательнее. От пения Лайлы у слушателей бегали мурашки по коже. Я и сейчас ещё помню это исполнение.

Арию Фигаро исполнял Володя Воробейников. Как только он начинал: «Мальчик резвый, кудрявый, влюблённый...», всем в хотелось подхватить мелодию, но руководитель был строг и не допускал подобных вольностей.

Смотр проходил на сцене оперного театра города Фрунзе. Все очень волновались. Пока бордовый плюшевый занавес отделял исполнителей от зрителей, всё было спокойно. Но вот раздвинулся занавес, и исполнители заволновались: у некоторых дрожали колени, у других пересохло в горле... Дирижёр кивнул головой, поскольку палочки у него не было - в руках был аккордеон. Прозвучали первые аккорды, и песня полилась в зал:

«Во поле берёза стояла, во поле кудрявая стояла. Люли, люли стояла! Люли, люли стояла...» Хоровые песни чередовались ариями из опер. Исполнители следили только за движениями дирижёра. Смотр продлился до глубокой ночи. По окончании все легко вздохнули и стали ждать «приговора» жюри. После долгого совещания жюри вышло на сцену и объявило результаты смотра. Объединенная самодеятельность двух проектных институтов заняла «Третье место» и получила в качестве премии 300 рублей. Тогда это были большие деньги.

Чапчама

Чаткальская долина отделена от Кассансайской Чаткальским хребтом, высота которого достигает 4500 метров над уровнем моря. За Чаткальским хребтом располагался Жаны-Базарский район Джалал-Абадской области с центром Жаны-Базар. В этот поселок вела единственная дорога от села Ала-Бука через перевал Чапчама со многими серпантинами. Дорога через перевал была узка, а радиусы серпантин настолько малы, что машины с боль- шими трудностями преодолевали повороты.

Вот на этот участок в начале лета 1954 года был послан отряд изыскателей, в числе которых был и я, чтобы произвести её реконструкцию. Тогда считалось не экономичным летать на самолётах – ездили поездами. Пусть это будет двое суток вместо двух часов, но зато выполнялись все предписания вышестоящего руководства. В это время поговорка «Время - деньги» ещё не имела силы.

Итак, мы отправились поездом со всем своим снаряжением из города Фрунзе до станции Андижан. Поскольку он прибывал туда уже к вечеру, то достать машину для дальнейшего следования не удалось, пришлось заночевать.в городе В городских гостиницах, как всегда, не оказалось свободных мест, и весь отряд расположился прямо на перроне, раскинув спальные мешки. Всё имущество находилось рядом с нами. Напротив перрона, на другой стороне железной дороги находилась чайхана. Её хозяин, гостеприимный узбек лет пятидесяти, подошёл и предложил:

- Перебирайтесь ко мне в чайхану. Там на топчанах будет удобней, заодно и чай попьете...

Так и сделали. Солнце, правда, уже закатилось, но можно было ещё успеть до наступления темноты перетащить всё имущество в чайхану. Все топчаны, как это водится в чайханах, были покрыты коврами, чай уже шумел в двухведёрном самоваре, и хозяин начал радушно разливать его в пол-литровые чайники, угощая нежданных вечерних гостей. На столах появились лепёшки, виноград, и чаепитие началось. Утром чайхана открывалась рано. В шесть утра чай должен был быть готов, поэтому чайханщику приходилось в пять утра раздувать самовары. Чтобы не мешать, мы тоже встали рано, свернули спальные мешки и освободили чайхану, сложив всё имущество в стороне.

Ах, как я люблю сидеть в чайхане и во время чаепития размышлять о буднях жизни. Чайхана - великолепное изобретение Востока, она и ресторан, и гостиница, и место для беседы. Я с большой благодарностью вспоминаю чайные дома и их гостеприимных хозяев. Интересно, кто впервые изобрёл это чудное заведение Востока?

Прежде чем ехать дальше, мы ещё раз разместились вокруг столиков и с удовольствием позавтракали.

Затем за нами пришла машина. Всё имущество было погружено, мы ещё раз поблагодарили хозяина чайханы и тронулись в путь. Водитель, молодой узбек, ни разу не ездил по горным дорогам и сильно волновался. В селе Ала-Бука мы остановились возле столовой, чтобы пообедать, поскольку в дальнейшем такой возможности больше не предвиделось. Там же водитель встретил своих коллег, которые пили водку и уговаривали его последовать их примеру, а то, мол, не хватит смелости проехать через перевал с его серпантинами. Однако наш водитель оказался стойким. Его коллеги поехали лихо вперёд, оставив своего коллегу далеко позади.

Водитель не спешил. Дорога на перевал шла круто вверх, без серпантин, и молодой шофёр подумал, что его просто разыграли. Однако, когда оказался на перевале и увидел серпантины, он побледнел. Начальник отряда Михаил Порфирьевич, видя состояние водителя, велел всем сойти с машины и идти пешком, сам же сел за руль, а водителю приказал сесть рядом, чтобы учился, как надо вести машину по серпантинам.

В одном месте след впереди идущей машины уводил куда-то в сторону, под откос. Ребята побежали туда и увидели там разбитую перевернутую машину, а по склону ползали два человека: водитель, пивший водку в Ала-Буке, и слепой старик – его пассажир. Старик собирал наощупь свои разбросанные вещи, водитель ему помогал. Вещей было немного: несколько пачек чая, несколько кусков мыла и какие-то тряпки. Наши ребята помогли им всё это собрать, затем пострадавшие сели в нашу машину и поехали дальше.

В долине реки Терс, непосредственно под перевалом, мы остановились, решив разбить здесь свой лагерь. После разгрузки начальник отпустил нашего водителя, чтобы тот отвёз пострадавших в районный центр Жаны-Базар. Мы же начали ставить палатки, а Мария Ивановна, повар отряда, принялась готовить ужин.

Был тихий вечер, рядом монотонно тихо журчал ручеёкТерс. Воздух к вечеру охладел, и всем казалось, что лучшего места для лагеря не найти! Затем Мария Ивановна пригласила нас к ужину, приготовленному на скорую руку, поскольку время было уже позднее. Всем подали в алюминиевых мисках суп-лапшу с консервами. И только тут все поняли, в каком месте мы разбили лагерь: такого количества комаров мы ещё не видели. Откуда они под перевалом на высоте более 2000 метров над уровнем моря появились? Невозможно было ложку донести до рта, чтобы в неё не село сразу несколько комаров, либо они отправлялись прямо в рот, не садясь на ложку. Ребята срочно развели дымный костер, чтобы хоть немного разогнать этих кровососов. Перебросить лагерь ещё ниже, в долину, не имело смысла, так как там комаров было наверняка ещё больше.

С первых же дней водитель, не привыкший ездить по горным дорогам, запросился домой. Он целыми днями лежал под машиной, боясь сесть за руль. В конце концов начальник отряда передал записку с попутной машиной начальнику автобазы, чтобы тот прислал другого водителя. Через пару дней прибыла другая машина с весёлым грузином лет сорока. Все в от ряде называли его просто Кацо, но, помнится, он называл себя Георгием. У этого водителя был лишь один недостаток, он тосковал по хорошему вину. В магазине Жаны-Базара, что в пятнадцати километрах от лагеря, имелся только чистый спирт. И вот однажды Кацо узнал через знакомых водителей, что туда привезут вино. Он не мог усидеть на месте, и всё просил начальника отряда отпустить его, однако тот его не отпускал:

- Куда ты спешишь! Успеешь ещё, тем более, что машина с вином мимо нас не проедет...

- Ну, не доедет же, не доедет до нас машина с вином! – горячился Кацо.

И верно, через некоторое время пришло сообщение, что машина с вином перевернулась и лежит в кювете на перевале. Случайно это случилось или преднамеренно, неизвестно. Известно точно, что Кацо больше не выдержал и на попутной машине уехал к месту событий. После возвращения оттуда, он рассказывал:

- От всего товара целыми остались всего десятка полтора бутылок красного вина. Неизвестно откуда в горах нашлось столько людей, которые как мухи, облепили место аварии. То ли это случайно или их заранее известили о предполагаемой аварии? Они выпивали остатки вина из разбитых бутылок. Кацо был доволен тем, что ему достались четыре целых бутылки, которые он привёз с собой в лагерь. Пить вино из разбитых бутылок считал ниже своего достоинства. Он был весёлым и прилежным водителем, и мы с ним горя не знали.

Работа шла своим порядком, особых приключений в лагере не было. Однажды нам, изыскателям, сообщили, что в Жаны-Базаре будут демонстрировать кинофильм «Котовский». Мы решили поехать туда. После работы наскоро поужинали и поехали, но к сожалению, опоздали... Фильм уже закончился. Однако киномеханик предложил ещё раз

прогнать фильм специально для нас, если ему оплатят прокат. Все с радостью согласились. Это оказалось даже дешевле, чем сами билеты. Мы чинно расселись в пустом кинозале и стали ждать. Первые же кадры разочаровали нас. Механик утаил, что фильм дублирован на кыргызский язык. Однако ребята не унывали и были довольны уютным кинозалом, где их не кусали комары.

Как-то весь отряд решил воскресный день посвятить бане, но где её взять под перевалом. Кацо рассказал, что в Касансае есть отличная турецкая баня, построенная ещё в давние времена. Касансай - аккуратный небольшой городок с преимущественно узбекским населением. Он относится к Узбекистану и назван в честь Александра Македонского, поскольку он со своим войском доходил до этих мест. Так, во всяком случае, утверждают местные жители. Прибыв в Касансай, мы в первую очередь отправились в баню. Это было круглое помещение с огромным котлом для согревания воды, который располагался в середине помещения, а вдоль стен - скамьи с тазиками и краны с холодной водой. После бани все освежились кружкой пива и разбрелись по магазинам. Снабжение в Узбекистане было тогда намного лучше, чем в Кыргызстане. Ребята купили сорочки-ковбойки, которые тогда были в моде. В магазинах города Фрунзе они были большой редкостью.

Я, для своих контрольных работ, хотел найти в магазине соответствующий материал. Мне нужно было осветить положение в стране с сельскохозяйственными и дорожными машинами. По рекомендации академика Т. Д. Лысенко в стране была введена глубокая, до 70 см, вспашка земли. Неизвестно, кто подсказал ему, что мертвая земля, поднятая с такой глубины, будет лучше родить, чем удобренный верхний слой. Для такой вспашки нужны были мощные специальные плуги и ещё более мощные трактора, которые смогли бы их тянуть. Следовательно, нужно было перестроить все планы промышленности.

В одном из магазинов со смешанными товарами я действительно нашёл искомую литературу. В книге даже чертеж и все данные «исторического» плуга нашлись. Выросший в деревне и прочитав впервые о такой глубокой вспашке, я был удивлен тем, что до такой глупости иногда могут додуматься ученые. К счастью, этот метод не получил широкого распространения и был забыт после смерти академика, но во что это обошлось государству, трудно сказать.

Окончив все полевые работы, отряд свернул лагерь, погрузил вещи в машину и отправился в Андижан, чтобы оттуда поездом Джалал-Абад-Фрунзе ехать домой. Прибыв на станцию, мы узнали, что билеты на ближайший поезд все проданы. Что же делать? Опять ночевать у чайханщика не хотелось, но в крайнем случае можно. Старшим рабочим в отряде был некий Алексей Друтман - весёлый и наблюдательный парень. Он заметил, что дежуривший на вокзале милиционер то и дело заходил в кассу и выходил оттуда с билетами и за мзду вручал кому-то. Алексей обратился к нам с предложением:

- Если вы действительно хотите уехать, то повторяйте всё за мной, не отставайте от меня ни на шаг. Идите молча.

Алексей пошёл молча за милиционером, остальные «гуськом» за ним. Куда милиционер, туда и «цепочка» в четырнадцать человек. Милиционер посмотрел на эту процессию, но прицепиться было не за что. Через некоторое время он обратился к Алексею, предполагая, что тот старший в группе.

- Вы что за мной по пятам ходите?

- Мы просто ноги разминаем, и не виноваты, что наши пути совпадают.

Милиционер не знал, как себя вести. Он не мог на глазах у четырнадцати человек брать взятки. После получасовой прогулки поезд вот-вот должен был прибыть на станцию, и милиционер не выдержал:

- Ну, скажите, в конце концов, что вам нужно?

- Всего-навсего четырнадцать билетов до Фрунзе.

- Давайте деньги...

Ему отсчитали деньги ровно на четырнадцать билетов. Через несколько минут он вышел из кассы и вручил их нам со словами:

- И чтобы духу вашего здесь больше не было.

- Сядем в поезд, и нас не будет.

Погрузив вещи в вагоны, мы через сутки благополучно вернулись домой.

(продолжение следует)