Е. Зейферт

Мне не шестнадцать, вдвое больше – чтобы

не знать, как вкрадчивы шаги беды…

Но выпутать ли пальцы из чащобы

его – такой короткой – бороды?

Как?.. Если губы и язык без спроса,

наперекор сознанью моему,

под подбородок, в лес и полутьму

его бредут, отбросив “почему?”…

На нежно-колкой шее всё так просто.

Я родинок воркующую россыпь

на напряжённом, тающем виске,

как ангелков, целую, как детей…

С кем мне так несказанно, нежно, с кем?..

С кем мне моя хрустальность так привычна?

Но я хочу себе накликать смерть

и в клетке, в собственной грудной, как в птичьей,

в обнимку с новым чувством умереть.

Тенёта вью из наших тонких тел!

И рву их, чтобы он ушёл колоссом…

Как?.. Если взор его голубоватый –

как тяжесть неба, лёгок и глубок…

А крылья носа – царские палаты…

А рот – как грог, хоть контуры нежны…

И как же больно даже не предвидеть,

а созидать самой блаженный срок,

когда объятья станут не нужны,

хоть жилы будут, как княжны, в обиде...