Н. Косско
По принципу «моя хата с краю»
Но стоило нам взять одни рубежи, как на горизонте возникали новые проблемы, и одной из главных и самых сложных был вопрос финансирования. Это сейчас власти, опасаясь правого крена в обществе (российские немцы готовы-де броситься в объятия право-популистской партии «Альтернатива для Германии» − AfD!), начали более щедро выделять средства на различные интеграционные проекты, а тогда нам приходилось ходить, что называется, с протянутой рукой, клянчить деньги в министерствах, у благотворительных организаций, городских властей и разных фондов.
Это, естественно, отпугивало новоприбывших, и в целом лишь мизерная часть огромной массы переселенцев, хлынувшей в начале 1990-х в Германию, готова была принять участие в организациях, работавших на общественных началах (eingetragenе Vereine, e.V.) Правда, на мероприятия приходили охотно, помощь нашего общества – консультации, переводы, сопровождение в учреждения, участие в переговорах с чиновниками и многие другие услуги принимались с благосклонной благодарностью, мероприятия проходили при полном зале и на ура, но когда дело доходило до участия в работе клуба, наши земляки мигом… испарялись. Искусством превращаться в таких ситуациях в невидимок блестяще владеют особи мужского рода: за все годы существования нашего клуба в нем «активничали», и то чаще всего кратковременно, всего пять-шесть мужчин. К сожалению! Правда, один мужчина – наш музыкант, слава Богу, хранил нам верность до конца.
Причину этого явления я назвать затрудняюсь, но могу предположить, что наши мужчины были бы готовы делать любую мужскую, с их точки зрения, работу, а тут − поэзия, литература, танцы-шманцы… Но более вероятный мотив кроется явно в том, что вся наша работа проводилась на общественных началах, т.е. никому и ничего не платили. Более того, нам часто приходилось из собственного кармана доплачивать, если не хватало денег на покупку костюмов или оплату помещения. Это доставание, выбивание денег отнимало много времени и сил.
У женщины к этому явлению несколько иное отношение, чем у мужчины-добытчика, который неохотно дает себя эксплуатировать. А в том, что именно под это понятие зачастую подходит отношение всевозможных «интеграторов», получающих на эти цели из казны огромные деньги, не может быть никаких сомнений. А ведь труд «ehrenamtlich» (в переводе: добровольный, общественный, почетный, на общественных началах) − часто большой и кропотливый.
Праздник со слезами на глазах
Меня удивляла, даже пугала какая-то «советскость» в характере моих подопечных, часто встречались люди, не обладавшие ни одним из признаков принадлежности к немецкому народу, кроме фамилии, да и то не всегда. Настораживало и то, что иногда это были… чисто советские люди с советскими взглядами и советским менталитетом. Однажды очередное заседание клуба совпало с праздником победы Девятого мая. Уже издали, подходя к нашему зданию, я услышала победный марш, который сменился мощным хоровым исполнением песни «Священная война». Я обмерла, увидев, с каким благоговейным трепетом мои соратницы слушали этот апофеоз ненависти – «с фашистской силой темною… с проклятою ордой…» неслось мне навстречу.
Мне пришлось испортить собравшимся настроение и омрачить радость от предвкушения праздника – вместо этого они выслушали очередную лекцию-нотацию.
− Конечно же, − начала я, − для народов бывшего Советского Союза это − праздник великой Победы, за которую им пришлось заплатить миллионами человеческих жизней, и конечно же, для них это − «праздник со слезами на глазах». Поэтому я искренне и от всей души поздравляю их и страну, спасшую вместе с западными союзниками мир от коричневой чумы и бесноватого фюрера: мой низкий поклон всем павшим и живым. Но… это все-таки не наш праздник. Для меня и моего поколения российских немцев, а особенно людей постарше, эта победа ознаменовала начало тернистого пути, который вел в лагеря, тюрьмы, на спецпоселение. «Никто не забыт и ничто не забыто» − это не про нас. Российских немцев в вопросе восстановления справедливости забыли − вместе со всеми нашими заслугами.
Как и всякий нормальный человек, я ненавижу нацизм за бесчеловечность, за все его преступления, но ненавижу еще и потому, что немцем быть − с тех пор, как в 1930-х годах нацизм воцарился в Германии, стало проклятием. А нам еще десятки лет пришлось расплачиваться за его преступления, мы всегда были за них в ответе – на работе, в школе, в быту… Я не люблю советские военные песни, меня пугает в них, пусть и благородная, но лютая и беспощадная ненависть к немцам, т.е. и лично ко мне, и волна ярости благородной против таких вот недочеловеков − а ведь это тоже я!
Для российских немцев именно с этой даты началась (а для поволжских немцев была продолжена) трагедия, затянувшаяся на десятки лет, целая эпоха каторги, бесправия и унижений. Действительно, со слезами на глазах! Правда, слезы были другие.
Я уже не говорю о том, что нашим отцам и дедам не было дано ковать победу – одних уничтожили еще накануне войны, других постигла не менее трагическая участь: вскоре после начала военных действий на территории СССР все военнослужащие с немецкими фамилиями были отозваны из действующей армии и отправлены в тыл, чтобы пополнить трудовые лагеря и тюрьмы.
Взять тот же Бессмертный полк. Нам бы тоже неплохо создать свой бессмертный КАТОРЖНЫЙ полк, а вместо праздника победы устраивать День поминовения наших мучеников, погибших в сталинских казематах и лагерях.
В зале воцарилось гробовое молчание. «Испортила людям настроение», − подумала я с отчаянием и злостью на самоё себя. Я не была уверена, что мне удалось убедить своих слушателей, но иначе поступить я не могла. Результаты таких воспитательных моментов всегда становились очевидными лишь со временем. Так и в этом случае: он непременно скажется, когда отпадет пуповина, связывающая этих людей с советским прошлым.
Опиум для народа
Другой проблемой этого же порядка был атеизм, насаждавшийся в СССР и растлевавший души советских людей. В один прекрасный день я решила объявить ему войну и «образовать» своих девчат, благо у нас были очень тесные отношения с пастором церкви во Фламмерсфельде, молодым, энергичным проповедником из бывшей ГДР, владевшим русским языком. Разработали план трехдневного семинара и, прибегнув к «скоростному методу», прошлись по основам религии, выучили несколько молитв и церковных песнопений, а вернувшись из монастыря, где проходил семинар, отправились уже во всеоружии на богослужение.
Было забавно наблюдать за поведением новоявленных прихожан в храме: не зная традиций и обрядов, они нарушали их на каждом шагу. Вот вошла в церковь наша красотка Э. и, не помолившись, плюхнулась на скамейку; вот место среди прихожан заняла наша модница А. в мини-юбке и театрально закинула ногу на ногу. В проходе в передних рядах устроилась мудрая и практичная М.: широко отводя в сторону руку с оттопыренным мизинцем, она сосредоточенно снимала белые ворсинки со своей элегантной куртки… Рьяными прихожанками эти женщины вряд ли стали, но путь в церковь им был показан, а это уже почти полдела.
Награда находит героев
Нам приходилось заниматься повседневными, порой скучными и даже нудными делами, но мы, тем не менее, не тратили основные силы по мелочам: тесные контакты с представителями крупнейших партий Германии на всех уровнях, сотрудничество с городскими, окружными и земельными властями позволяли нам проводить довольно крупные мероприятия, каковыми были, например: двухдневная научно-практическая конференция по истории российских немцев с участием наших ведущих ученых, ежегодное проведение Дней памяти и скорби по жертвам сталинизма, тематические вечера, на которые охотно приходили как среднестатистические немцы, так и политики вплоть до депутатов Ландтага и Бундестага; популярными были и наши литературные чтения, различные выставки и другие мероприятия.
Переселенцев в наших краях уже невозможно было не заметить, как нельзя было игнорировать и наш клуб − тем более, что мы «застолбили» постоянное место в газете «Rhein-Zeitung», в которой я могла каждый месяц публиковать очерки на российско-немецкую тему. Известно, что капля камень точит: нам действительно удалось значительно изменить атмосферу вокруг проблемы «переселенцы − коренные немцы», смягчить противоречия и антагонизмы.
И вот, словно судьба решила закрепить этот успех: в 2007 г., в день моего семидесятилетия, нас настигла оглушительная, ошеломляющая новость из канцелярии президента Германии Хорста Кёлера о награждении меня «Орденом за заслуги»! Конечно, имелась в виду вся моя профессиональная и общественная деятельность с 1976 г., но главную роль в присвоении мне высокой награды сыграли власти Альтенкирхена и, в частности, бургомистр города Хайо Хёфер, который лично предложил мою кандидатуру – для меня его ходатайство было высшим признанием заслуг деятельности общества «АНА»!
Клубу «АНА», переименованному в клуб «Диалог», скоро исполнится пятнадцать лет – это, собственно, ответ на вопрос читательницы в Фейсбуке − существует ли еще наш клуб? Существует и работает, но сейчас это русский клуб, где занимаются подготовкой чисто развлекательных программ на русском языке для вечеров отдыха, а также русских новогодних елок для детей. Все остальное ушло в небытие вместе с уходом руководителя-цербера, то бишь, меня. Хорошо это или плохо? Наверное, не плохо, если это кому-то надо! Во всяком случае это не мешает нам − членам клуба и мне – до сих пор поддерживать самые теплые отношения.
>продолжение следует