Н. Эрдман

Осенu осенью осень…

Осенu осенью осень

Мусор

Вчерашнего сна швабры

Ресниц наружу

Горькое пойло

Стихов сердцу знакомо

Донельзя.

Опять и опять на подносе

Месяца селезень

Комом

В облаках войлок

Как в лужу

Ран Иисуса

Гвоздей острые телу жабры.

1919

Хитров рынок

Не слушайся, бродяга, матери,

Пускай с тобой не говорит жена.

Язык у женщины, что меч без рукояти,

Бряцает попусту в истрепанных ножнaх.

Пуховая постель - их парусник рыбачий,

А вместо невода - венчальная фата.

Будь проклят крик, которым выворачивал

Ты им разинутые губы живота.

Чтоб молоко твое вскипало беспокойней,

Они натопливают бедер изразцы -

За то, что мать тебя сумела, как подойник,

На десять месяцев поставить под сосцы.

Учись бродяжничать размашисто и праздно,

Из сердца выветри домашнее тепло,

Ах, разве может быть кому-нибудь обязана

Твоя на каторгу сколоченная плоть…

Тебе ль в бревенчатый заковываться панцирь,

Носить железных крыш тяжелые щиты?

Нет, если есть еще в России хитрованцы,

Нам нечего с тобой бояться нищеты.

И лучше где-нибудь в разбойничьем притоне

Пропить бессовестно хозяйское добро,

Чем кровь свою разбить червонцем о червонец,

Чем тела своего растратить серебро…

Шаги бродяжные нигде не успокоятся,

Их не связать весне веревками травы,

Пока твои виски, как два молотобойца,

Грохочут в кузнице просторной головы.

Когда же мир глазам совсем отхорошеет

И льдина месяца застрянет на мели,

Простой ремень, с сучка спустившийся до шеи,

Тебя на тыщу верст поднимет от земли.

И все пройдет, и даже месяц сдвинется,

И косу заплетет холодная струя,

Земля, земля, веселая гостиница

Для проезжающих в далекие края…

1920