Виктор Фишман
200 лет назад, 5 декабря (23 ноября по старому стилю) 1820 года родился замечательный певец природы и любви поэт Афанасий Афанасьевич Фет
По мнению древних - поэтами рождаются. И Фет действительно родился поэтом. Замечательная художественная одаренность составляла суть его души. Результаты литературной деятельности этого поэта, переводчика, прозаика изучены специалистами до мельчайших подробностей, а вот основные моменты жизни Фета - студента, офицера, помещика, камергера двора его императорского величества - были окутаны покровом густой, почти непроницаемой тайны, окрасившей ее в глубоко трагические тона.
Родители Фета - асессор городского суда Дармштадта Иоганн-Петер-Карл-Вильгельм Фёт (Föth, 1789-1826) и дочь дармштадтского обер-кригскомиссара Карла-Вильгельма Беккера и его супруги Генриетты фон Гагерн девица Шарлотта-Елизавета Беккер (1798–1844) сочетались браком в Дармштадте 18 мая 1819 года. Там у них родилась дочь Каролина. А дальше судьба уготовила историю, которая для их будущего сына станет жизненной драмой.
Историки пишут: «В 1820 г. в Дармштадт на воды приехал 45-летний русский помещик, потомственный дворянин Афанасий Неофитович Шеншин, и остановился в доме Фетов. Между ним и Шарлоттой-Елизаветой вспыхнул роман, несмотря на то, что молодая женщина ждала второго ребёнка. 18 сентября 1820 г. Афанасий Шеншин и Шарлотта-Елизавета Беккер тайно выехали в Россию. 23 ноября 1820 г. в селе Новосёлки Мценского уезда Орловской губернии у Шарлотты-Елизаветы Беккер родился сын, 30 ноября крещённый по православному обряду и наречённый Афанасием. В метрической книге он был записан как сын Афанасия Неофитовича Шеншина».
Отчим Фета, Афанасий Шеншин (1775-1854), ротмистр в отставке, участник войны 1812 года с Наполеоном, был богатым орловским помещиком, просвещенным дворянином, мценским уездным предводителем дворянства и уездным судьей. Он сразу же усыновил новорожденного, дав ему, с согласия матери, имя Афанасий. Но официальное венчание его с матерью мальчика произошло только в 1822 году. В феврале (апреле?) 1826-го умер в Германии настоящий отец мальчика, не оставив сыну, будущему поэту Фету, ни титула, ни наследства.
Шарлотта-Елизавета писала в письме к брату: «…Чтобы отомстить мне и Шеншину, он забыл собственное дитя, лишил его наследства и наложил на него пятно… Попытайся, если это возможно, упросить нашего милого отца, чтобы он помог вернуть этому ребёнку его права и честь; должен же он получить фамилию…» Затем, в следующем письме: «…Очень мне удивительно, что Фёт в завещании забыл и не признал своего сына. Человек может ошибаться, но отрицать законы природы − очень уж большая ошибка. Видно, перед смертью он был совсем больной…»
Во втором браке у матери поэта Фета − Шарлотты-Елизаветы с Афанасием Шеншиным было ещё четверо детей: Любовь (1824 г.р.), Василий (1827 г.р.), Надежда (1832 г.р.) и Пётр (1834 г.р.). Дети всю жизнь дружили и помогали друг другу, чем могли.
Афанасия Шеншина определили в частный пансион Крюммера в городе Верро (сейчас Эстония), где занимались лишь немецкие дети. И неожиданно в этот пансион пришло на его имя письмо от отца, в котором, без объяснения причин предписывалось далее именовать Афанасия фамилией Фет. И вскоре Фет ощутил не только издевки товарищей, но и тягчайшие последствия, связанные с его новой фамилией. Это было утратой всего, чем он неотъемлемо обладал, - дворянского звания, положения в обществе, имущественных прав, даже национальности, русского гражданства. Литературовед Член-корреспондент АН СССР Дмитрий Благой пишет: «Старинный потомственный дворянин, богатый наследник внезапно превратился в «человека без имени» - безвестного иностранца весьма темного и сомнительного происхождения. И Фет воспринял это как мучительнейший позор, набрасывавший, по понятиям того времени, тень не только на него, но и на горячо любимую им мать, как величайшую катастрофу, «изуродовавшую» его жизнь. Вернуть то, что было им, казалось, так непоправимо утрачено, вернуть всеми средствами, не останавливаясь ни перед чем, если нужно, все принося в жертву, стало своего рода навязчивой идеей, идеей-страстью, определившей, в сущности, весь его жизненный путь. Оказывало это влияние, и порой, весьма роковое, и на литературную его судьбу».
Как оказалось, причиной тому стало некое несоответствие в документах по усыновлению его дворянином Афанасием Шеншиным. В результате разбирательства будущий великий поэт стал «гессендармштадтским подданным Афанасием Фётом».
В 1837 году Фет окончил частный пансион Крюммера. На следующий 1838 год он поступил в Московский университет на философский факультет, продолжая заниматься литературой. Окончил университет в 1844 году. Стремясь всеми возможными способами вернуть себе дворянский титул, Афанасий Фет пошел служить унтер-офицером. Затем в 1853 году Фета перевели в гвардейский полк.
Творчество Фета даже в те времена не стоит на месте. В 1840 году при участии Аполлона Григорьева, друга Фета по университету, вышел первый сборник стихов Фета «Лирический пантеон». В 1850 году выходит его второй сборник, в 1856 – третий. Этому сборнику предшествовало уведомление Ивана Тургенева: «Смело можем сказать, что человек, понимающий поэзию и охотно открывающий душу свою ее ощущениям, ни в одном русском авторе, после Пушкина, не почерпнет столько поэтического наслаждения, сколько доставит ему г. Фет». Сам Виссарион Белинский написал в «Отечественных записках»: «… из живущих в Москве поэтов всех даровитее г-н Фет», и что среди его стихотворений «встречаются истинно поэтические».
Почти одновременно с выходом его очередного сборника стихов появился новый правительственный указ, согласно которому звание потомственного дворянина давал лишь чин полковника. Это отодвигало осуществление цели Фета на столь неопределенно долгий срок, что продолжение военной службы становилось совершенно бессмысленным.
Сразу же после появления нового указа он взял годовой отпуск, и на накопившийся литературный гонорар совершил путешествие по Германии, Франции и Италии. В 1857 году в Париже поэт женился на дочери богатейшего московского чаеторговца, сестре его литературного единомышленника и почитателя, русского критика Василия Петровича Боткина - Марии Петровне Боткиной. Однако о пылкой любви речь здесь не шла. Богатство, как надеялся Афанасий Фет, могло проложить путь к долгожданному признанию его российским гражданином. В 1858 году Фет вышел в отставку и поселился в Москве.
Он покупает имение Степановка, затем – ещё три имения, и среди них - особенно богатое — Воробьевку. С удовлетворенной гордостью сообщал он позднее одному из своих бывших товарищей-однополчан: «…я был бедняком, офицером, полковым адъютантом, а теперь, слава богу, Орловский, Курский и Воронежский помещик, коннозаводчик и живу в прекрасном имении с великолепной усадьбой и парком. Все это приобрел усиленным трудом, а не мошенничеством». Его выбирают мировым судьей – и это – уже прямой путь к заветной цели.
О мастерстве поэта дает представление, например, знаменитое стихотворение «Шепот, робкое дыханье...», в котором нет ни одного глагола. Об этом стихотворении впоследствии вспоминал сам Лев Толстой! А Салтыков-Щедрин признавал, что «большая половина» стихотворений Фета «дышит самою искреннею свежестью». И все же современники критиковали мастера за отсутствие в фетовской поэзии не только гражданских мотивов, но и вообще связи с общественными вопросами.
Многие литературоведы замалчивали причины этого феномена фетовской поэзии. С позиций сегодняшнего дня, когда генная наследственность считается доказанным фактом, можно утверждать, что немецкая (вне зависимости от российской среды воспитания!) сущность не позволяла Афанасию Фету вмешиваться в российскую действительность. Возможно, его естество говорило своему хозяину, что это «не есть прилично». Чтобы прояснить свою мысль, приведу лишь один пример. Немецкие журналисты считают за табу писать о еврейских темах. Редчайший случай произошел в октябре 2020 года, когда журналист Штефан Гандель (Stephan Handel) в крупнейшей немецкой газете «Süddeutsche Zeitung» опубликовал статью «Bekifft im bewaffneten Dienst» о службе безопасности в еврейской общине Мюнхена и Верхней Баварии. Дело приобрело общественный резонанс.
Можно считать, что немецкая история Афанасия Фета закончилась 26 декабря 1873 года, когда по высочайшему указу ему была возвращена отцовская фамилия Шеншин, «со всеми связанными с нею правами». Но свои стихи и переводы поэт и дальше подписывал фамилией Фет.
Его смерть оставалась нераскрытой тайной ещё четверть века спустя. За полчаса до смерти Фет настойчиво попросил (как и спустя 12 лет это же перед смертью сделал Антон Павлович Чехов) бокал шампанского, а когда жена побоялась дать, послал ее к врачу за разрешением. Оставшись вдвоем со своей секретаршей, он продиктовал ей записку: «Не понимаю сознательного преумножения неизбежных страданий, добровольно иду к неизбежному». Под этим он сам подписал: «21-го ноября Фет (Шеншин)».
Это случилось за 2 дня до его 72-го дня рождения.