Антонина Шнайдер-Стремякова

Блохой прыгала перестройка. Заморское словечко «бизнес» вытесняло латинское, но привычное и знакомое любой безграмотной бабе слово «спекуляция» – символ незаконной частной торговли, хотя вся торговля, по большому счёту, не что иное, как спекуляция. В часы закулисных проверок, есть ли разрешение на торговлю, бабы на базарах, улицах, скверах лукаво похихикивали и смело огрызались: «Я не спекулирую, я бизнес делаю!»

Магазины превращались в подобие стерильно сверкающих музеев. Раньше о стерильности мечтали больницы, нынче стерильность щеголяла в магазинах... Европейский шарм вытеснял отсталость; народу это нравилось – Вере тоже. Беспокоило другое: жизнь превращалась в торговую биржу, «купи-продай» становилось нормой, власть грабастала... Простой люд шептался: «При-хватиза-ация…» и, не желая отставать, тоже ловчил, хитрил, грабастал...

Хитрить училась и миниатюрная Вера, женщина с выразительным лицом, библиотекарь с окладом 600 рублей, – приватизировала двухкомнатную квартиру и начала готовиться к капитальному ремонту. При наличии минимальной суммы покупала для питания лишь самое необходимое: хлеб, молочные продукты и мясо по праздникам – овощи были свои, с дачи. По пути с работы забегала, бывало, на секунду в магазины – полюбоваться их музейным интерьером

В ванной комнате предстояло заменить потрескавшуюся, проржавленную ванну и тяжёлую раковину непонятного цвета, но на цены взглянула – ахнула. Вечером с восьмиклассником-сыном подсчитала, хватит ли денег на ремонт, если побелку, штукатурку и покраску сделать самим. Получалось – хватит. Сходили в магазин, выбрали белоснежную ванну и такой же на ножке умывальник, сантехники всё установили, соседи увезли на дачу старьё – теперь ванная выглядела, как у людей белой кости.

К концу ремонта сын решил прибить в туалете небольшую полочку. И тут случилось!.. Выскользнув из рук, молоток расколол – о ужас! – голубой унитаз, не затронув сливного бачка. Вера плакала, сын грустно собирал черепки. Кое-как, клеем, скрепили унитаз до лучших времён. Ночью Вера не сомкнула глаз, на рассвете однако успокоилась – решила: унитаз без сливного бачка будет стоить дешевле. Поинтересовалась у сантехников, где бы купить недорой. Они советовали пройтись по магазинам. Голубых не нашла, а белые стоили две месячные зарплаты с хвостиком. С голоду, конечно, не помрут: в погребе – картошка, морковка, свёкла, редька, соленья, варенья, компоты, но хлеб-то все равно покупать!.. Знакомые советовали наведаться в склад на краю города – там-де по бросовой цене можно найти унитазы советских времён. И Вера наведалась. На территории склада сновали, как в муравейнике; на вопрос, где найти отдел с унитазами, шутили:

- Ищите и – обрящете.

Муравьём туда-сюда засновала и она. Из хаоса мебели, посуды и утвари всяк уносил, что хотел, – была бы вещь подъёмной... Один из отделов поразил Веру своим великолепием; она не сразу сообразила, что эффект создавали разнообразные по форме и объёму зеркала – круглые, прямоугольные, овальные. Полюбовалась и продолжила поиски. А вот и – унитазы! Одни красовались скромными женихами, как солдаты в строю, другие стояли один на другом, как акробаты. За столом что-то писала приятная девушка. Вера направилась к ней и мягким грудным голосом произнесла:

- Я ищу голубой унитаз.

- Голубых нет, – не подняла она головки, – но... обратитесь к Николаю Николаевичу. Возможно, найдёт.

- А где его найти?

- Вторая дверь направо – его кабинет.

- В этом хаосе ещё и кабинеты есть! – пробубнила она и двинулась по тёмному коридору.

На стук отозвались «да-да». Она открыла дверь и застенчиво представилась:

- Здравствуйте. Я Вера Ильинична Игнатова, ищу голубой унитаз.

- Голубой?..

- Да, голубой.

- А почему именно голубой?

- Был голубой. Разбился.

- Голубых у меня только два.

Приятный мужчина её возраста, в костюме и при галстуке, провёл её в небольшое помещение и указал на два унитаза. Грязно-синие, они Вере не понравились, но, чтобы не показаться привередливой, спросила цену. Услыхала и – ойкнула.

- Они по цвету не подходят. Мне нужен светло-голубой, без сливного бачка.

- Как это – без сливного бачка? – впечатался он чёрными глазами, и по ней прошёл ток: в него легко влюбиться...

- Бачок остался целым, а унитаз разбился, – виновато-озорно потупилась она.

- Светло-голубой, неукомплектованный, у меня только один.

- Как бы его посмотреть? – кокетливо улыбнулась она, заиграв глазками.

- Купите укомплектованный, а то намучаетесь, – чёрные глаза сверлили, будто предвидели открытие.

«Знал бы ты, голубчик, как мы с сыном мучаемся…» – едва не призналась она.

- Покажите его! – приказала она, но,игриво коснувшись его плеча, вовремя приглушила приказной тон. – Пожа-алуйста.

Владелец бездонных глаз скривил лицо (дело, мол, хозяйское) и широким шагом двинулся вон, на дневной свет. Вера – за ним. У окна, на стружках, лежал нужный ей унитаз последней модели.

- Вот такой мне и нужен! – засияла она, как ребёнок при виде любимой безделушки, и откровенно залюбовалась начальником: «Не мужчина – картинка!.. А с глазами ошибка случилась... Иссиня-серые они – полумрак меня подвёл. Интересно, сколько он запросит?..» – вернулась она к мыслям об унитазе.

В чьём кармане оседали деньги за списанные вещи, никого в те мутные годы не интересовало. Почувствовав кожей, что за бесплатно отдавать главную принадлежность сортира Николай Николаевич не собирался, Вера приказала себе «Учись торговаться!» и кокетливо поинтересовалась, сколько стОит «это сокровище».

- С Вас я возьму недорого – 550 рублей, – соблазнительно улыбнулся он и сексапильно сощурился.

«О-го! При моей-то зарплате в 600», но обнажила ровный ряд небольших зубов и жеманно отреагировала:

- Дороговато.

- Он фаянсовый.

В фаянсе Вера не разбиралась – ели из недорогого фарфора: было бы что да было бы вкусно, но ударять лицом в грязь нельзя было…

- Да-да, фаянсовый, – согласно поддакнула она, ехидно думая: «Ну и Ко-оленька!.. Зажи-и-мистый, однако…»

Опустилась на корточки и, счищая с унитаза пыль, заворковала тихо, как воркуют с милым.

- Лежишь, дорогой, в гордом одиночестве; и некому тебя ни помыть, ни почистить… – легко поднялась и смазливо призналась:

- Денег не прихватила – на разведку приехала... – и, словно за ними собиралась съездить, спросила, до какого времени работает склад.

- Сегодня у нас короткий день. Приезжайте в понедельник, к пяти вечера.

- Хорошо, только надо бы сбавить...

- Милой женщине не грех и сбавить – рублей на двадцать-тридцать.

Она кокетливо открыла недорогой кошелёк и он увидел 100-рублёвую купюру.

- Может, отдадите за эту цену?

- Ну, что Вы, Вера Ильинична! Извините, не могу.

Изображая покорность, Вера с готовностью кивнула и удалилась, игриво помахав пальчиками. Голубой унитаз она примеряла на себе во сне, но как заставить симпатягу сбавить цену, сон не подсказал. Выждала неделю и в следующую субботу отправилась на склад – была уверена: унитаз окажется на месте.

И не ошиблась.

Прежде чем отправиться к жгучему начальнику, ещё раз внимательно осмотрела унитаз. Он блестел голубизной, как моря и океаны на географической карте. Вера искала изъян. А вот и царапина с игольное ушко – маленький, но всё-таки козырь!.. Обрадовалась и решительно направилась в кабинет Николая Николаевича.

- А-а, это Вы? – приветливо воскликнул он.

«Уже хорошо, – мысленно одобрила она, – выходит, запомнил, а, может, и ждал».

- Ну, что, Николай Николаевич, как мы с вами договоримся? – спросила она после приветствия.

- 50 рублей я сброшу – можете брать за 500.

Вера выдержала паузу и, словно это было их интимным секретом, произнесла соблазнительно тихо:

- Ну, что Вы, Коленька, он и ста не стоит.

- Это почему же? – искренне удивился Коленька. – Унитаз фаянсовый, новый!..

- Согласна, и новый, и фаянсовый, но с браком. Царапиной и без сливного бачка, – очаровательно настаивала она.

- Царапиной?.. Не выдумывайте.

- Пойдёмте... посмотрим... – томно и игриво пригласила она.

Он поднялся и последовал за нею.

- Вот царапина – видите? С неё пойдёт трещина...

- Ну, хорошо, берите за 400.

«Ну, и жмот…» – отсканировало подсознание, но вслух Вера выдала совсем другое.

- Муж хочет белый, а мне нравится голубой, под цвет панелей. Если отдадите за сто, возьму.

Он непринуждённо расхохотался. Отсмеялся и воскликнул:

- Это же бесплатно!

- Не совсем. 100 – тоже деньги.

- Извините, разбазаривать товар я не вправе.

Вера загадочно закатила глаза, кокетливо пнула ногой камешек, с сожалением произнесла: «Придётся покупать белый» и, демонстрируя маленькую, пропорционально сложенную фигуру, сухо попрощалась: «До свидания». Он потерянно глядел ей в спину.

- Ну, давайте хотя бы за 300! – почти крикнул он.

Она обернулась и, соблюдая паузы, с обаятельной жёсткостью отчеканила каждую фразу:

- 100 и – ни копейки больше. Не возьму я – не возьмёт никто. И будет он лежать, пока не разобьётся.

- Что же с Вами делать?

- Уступить.

- Вы кем работаете?

- Библиотекарем, – приблизилась она.

- Неуже-ели?

- Да, можете проверить.

- Не похоже, но... верю. Вы меня очаровали. Берите бесплатно, милая женщина, – поднёс он к губам её руку.

- Бесплатно?.. Бесплатно нехорошо.

- Библиотекарю можно. Что-то в Вас есть – непреклонное... Может, на работу ко мне перейдёте? – и решительно добавил: Бросайте своё библиотекарство!

- «Библиотекарство»? Бросать?.. Оно познакомило нас, но... подумаю.

- Я и платить буду больше. А 100 рублей оставьте себе.

- Спасибо, долго буду Вас помнить.

- Я тоже, – моргнул он. – Вы чертОвски обаятельны и чертОвски деловая. Не пойму только, зачем приплели мужа...

Многообещающе прикрыв глаза, миниатюрная Вера усмехнулась: «Для солидности» и с его помощью упаковала унитаз. Привычно помахала пальчиками, удалилась и за воротами замурлыкала: «Одолела сестрица книжная брата новорусского ближнего. Красавца делового астраханского взяла хитростью сирота казанская».

По окончанию ремонта Вера созвала гостей.

- Ну, ты даёшь – купить фаянсовый унитаз!.. На какие «шиши»? – удивлялись они.

- Не на «шиши» – на женский шарм!..

14 сентября 2012