А. Госсен (Гизбрехт)
«Бабушка, а ты знаешь, что люди состоят из звездной пыли?» - спросила меня как-то моя шестилетняя внучка.
БАБУШКА, мне, твоей внучке, не спится, в окно ко мне заглядывает звезда Венера, и я мысленно беседую с тобой, а, может, и сама с собой, с ребенком во мне.
Ты эту, самую яркую звезду на небе, показала своей двенадцатилетней дочке перед смертью? Ты знала, что вряд ли поправишься и сказала, что если с тобой что-то случится, то ты с этой звезды будешь смотреть на Землю и, если ей будет трудно, она всегда сможет обратиться к тебе за помощью или советом.
Может, ты превратилась в звездную пыль, частицы которой есть и во всех твоих внуках и правнуках...
Я узнала об этом разговоре про звезду незадолго до смерти моей матери. Она потеряла отца – твоего мужа, когда ей было десять лет, и ты последние два года, которые тебе осталось прожить рядом со своими двумя дочками до роковой поездки в соседнее село на санях в буран, старалась заменить им его.
Твоя дочь Мария прожила трудную жизнь. Когда ты умерла, они с сестрой Ольгой написали письмо в Москву, в Кремль, «Дедушке" Калинину, в котором просили разрешить их отцу, арестованному три года назад, в 1937 году, вернуться домой, потому что у них мамы больше нет и им очень трудно. Осталось только немного картошки и кукурузной муки...
Через 50 лет пришел ответ, что наш дедушка был расстрелян, реабилитирован, вина не была доказана, но мы и так знали, что он был очень добрым и честным, а не придуманным кем-то «врагом народа»...
Твоя дочь пережила войну, двоих своих детей, умерших в раннем детстве, и своего мужа, и, умирая, сказала, что она хочет к ним, к вам.
После смерти нашего отца Мария впала в депрессию, не интересовалась ни детьми, на внуками. Я – ее старшая дочь, умом понимала, что она больна, но мне трудно было понять это равнодушие, пока я не додумалась мысленно поменяться с ней ролями и обращаться с ней, как со своей дочерью...
Я думаю, что в ней всю жизнь плакало дитя, детство которого так рано оборвалось.
Потом она нашла замену своему отцу в Отце Небесном. Я помню, как она пела «Бог – есть любовь, он любит и меня».
А я чуствововала себя недолюбленной тогда и позже, потому что мать дала мне имя своей свекрови, с которой у нее не сложились отношения.
Если б она меня назвала, как тебя, Марией, может быть, все было бы в моей жизни по-другому. А Агнес – агнец божий, жертвенная овечка... что тут еще скажешь...
Марией она назвала свою утонувшую в два года дочь.
Но недавно я прочитала, что в санскрите Агни означает огонь.
Может быть, оно отражает мой темперамент, мою неугомонность, которой я отличалась с детства, и это дитя живет во мне до сих пор, то дитя, мечтавшее стать тимуровкой и помнит, как я в первом классе тайком ходила помогать одной бабуле и старается до сих пор кому-то помочь, обогреть словами.
"Что в имени тебе моем", дитя мое?
Бабушка, ты помнишь мать моего отца? Ты ведь работала акушеркой и помнишь беженцев с Украины, где остался твой дед, который вам, внукам, всем помог получить образование.
Твоему будущему зятю было три года, его брату пять, а их млашему брату ты помогла появиться на свет, ведь ты была единственной акушеркой во всей округе.
Моя другая бабушка, дочь миллионера, убитого во время гражданской войны, спасла свою семью от голода на Украине, но ее мужа вскоре арестовали за то, что он во время гражданской войны на Украине полгода спасался от банд мародеров в Словении, а потом по амнистии вернулся к своей невесте.
В 1934 начали снова арестовывать всех, когда-то побывавших за границей, назвав их шпионами. Через три года он на полгода вернулся к семье, купил в селе старый дом. Его через полгода вновь арестовали, сняв с незаконченной крыши, потому что в Кремле решили вновь посадить тех, кто уже отсидел в качестве шпионов. Его расстреляли вскоре после твоего мужа, через два дня после ареста.
Дитя во мне любит их и жалеет, что так и не удалось встретиться с ними наяву. Я думаю, что ему с ними было так же хорошо и весело, как моему сыну было с моим отцом.
Моя другая бабушка любила только нашего старшего брата, и отцу всегда наговаривала на его жену, потому что он не женился на дочке председателя колхоза, а на этой бесприданнице Марии.
Наша мать перед свадьбой радовалась, думала, что попадет в хорошую семью, свекровь заменит ей мать и хотела ей угодить, назвав меня в её честь. Но этого не случилось...
В той бабушке очень много горечи было, с которой она не справилась. Потерять отца, которого она обожала, потом мужа два раза и остаться с тремя маленькими детьми... Потом страх, что двое из них могут не вернуться из трудармии.... Это можно понять, но трудно простить ее отношение к твоей дочке-сиротке...
Став старше, я думала, что мои проблемы с матерью возникли потому, что мое имя напоминало ей о наговорах и оскорблениях свекрови.
Я всю жизнь старалась завоевать ее любовь, помогала по дому и нянчила младших сестренок, приносила из школы только хорошие оценки.
Когда я в 10 лет хотела вступить в пионеры, мать сказала, что пионеры такие же безбожники, как коммунисты, и зачем она меня только родила... Я пионеркой стала, но эта фраза так шокировала меня, что я тогда даже начала думать, что я – не ее дочь и собралась убежать к цыганам, потому что мой дядя меня за смуглость в шутку называл цыганкой...
Я и в детстве, и сейчас часто рассматриваю те несколько фотографий с тобой и дедушкой, которые остались. Какимы вы выглядите счастливыми, когда были вместе.
И тогда, и сейчас я жалею, что выросла без вас, никогда не сидела на твоих коленях, не шепталась с тобой перед сном, как сейчас с внучкой, когда она ночует у меня.
Я мало знаю о тебе. Только, что ты родилась на Украине, потом переехала с родителями в Какрагуй под Оренбургом. Ты тоже, как и я, была старшей дочерью в семье и помогала своей почти ослепшей от слез и тоски по Украине матери воспитывать младшего брата.
Ты была очень гостеприимной, и твои братья часто приезжали к вам по воскресеньям в гости со своими женами и детьми, ты накрывала на стол, и вы часто пели тогда под гитару, на которой играла.
К сожалению, ты не успела дочерей научить играть на ней и она во время войны провисела на холодной стене, оттаивавшей, если вечером дочки пытались отогреться у печки, тепла хватало только, чтобы заснуть...
Бабушка, я знаю, что тебя очень любили дети в детском саду, где ты работала в последние годы. К тебе они прибегали жаловаться, если их кто-то обидел. Ты была веселой и общительной, гордилась своими дочками.
Наверное, если бы ты прожила столько, как другая моя бабушка, ты так же гордилась бы своими внуками и моим сыном, твоим правнуком.
Ты бы читала мне на ночь сказки, пела бы под гитару песни на ночь, как это иногда делает мой сын для своей дочки и сыновей-близнецов.
Ты бы с любовью расчесывала мои густые волосы и вплетала мне в косички большие белые банты, угощала бы своими плюшками и самодельными конфетами. Другая бабушка берегла их только для старшего внука.
Ты давала бы мне марлю, чтобы перевязать руку моей кукле. Дула бы на мои вечно ободранные коленки, не ругала бы за то, что я лазила по деревьям или во время игры в прятки пряталась за кучей дров, а потом медсестре приходилось вытаскивать пинцетом кучу заноз из моей ноги.
Ребенок во мне часто мечтает об этом и потихоньку плачет, если долго не может уснуть и видит в окне звезду, с которой ты хотела помогать советами своим дочкам.
Давай, дитя мое, попробуем уснуть.
В душе с тобой всегда мы молодые.
Лишь рыбьей чешуей во сне блеснут
Те дни, когда мы встретились впервые.
"Что в имени тебе моем?"
Я люблю и понимаю тебя, дитя, радуюсь твоим удачам, прощаю проказы, лучше всех понимаю твои проблемы, нити которых тянутся к моим предкам, к тем причинам, по которым они не дожили и недолюбили, и иногда записываю их для своих внуков.
16.07.2020