(на тему «Связь времён»)
Виктор Фишман
Вот уже почти 400 лет на всем немецкоязычном пространстве от Цюриха до Вены и от Страсбурга до Калининграда (бывшего Кёнигсберга) распевают песенку «Анхен из Тарау, ты моя любовь, /Ты моё богатство, плоть моя и кровь…». За давностью лет трудно разделить судьбу её героини и судьбу автора слов, поэта Симона Даха. Но мы попытаемся это сделать.
Симон Дах (Simon Dach) родился в прибалтийском городе Мемель 29 июля 1605 года. Этот город неоднократно менял своё название. Сначала крепость, основанная немецкими рыцарями на территории древних поселений куршей, именовалась как Мемель (по скаловскому названию Немана, который переняли и немцы). Жемайтские племена, жившие рядом с куршскими поселениями, называли местность Клайпеда. Последнее название сохраняет этот город и сегодня, являясь третьим по величине городом Литвы после столицы Вильнюса и Каунаса.
Вскоре после рождения сына семья будущего поэта переехала в Кёнигсберг. Во всяком случае, в 14 лет Симон начал обучение в соборной школе этого города. Позднее Симон Дах продолжил своё образование в Виттенберге и Магдебурге.
С 1626 года талантливый юноша стал студентом Кёнигсбергского университета (Albertina). Здесь он изучал теологию, греческую и латинскую поэзию. На просторах Европы уже бушевала Тридцатилетняя война, но сюда доносились лишь её слабые отзвуки. После окончания университета Симон Дах нашел место домашнего учителя, а в 1636 году начал преподавать в соборной школе Кёнигсберга, в той самой, в которой когда-то сам учился.
Когда бы жизнь ученым кругом он ограничить захотел…
В 1639 году в роли профессора поэтики Симон Дах вернулся в Кёнигсбергский университет. 27 августа 1644 года в рамках торжеств, посвящённых столетнему юбилею университета, была поставлена пьеса Даха «Пруссиархус», посвященная основанию университета и первым годам его работы.
Однако жизнь молодого человека не была ограничена узкими рамками учёбы и преподавания. Кенигсберг в те годы отличался, по меньшей мере, тремя достопримечательностями: университетом, впоследствии прославленным Иммануилом Кантом (1724-1804), знаменитым университетом кафедральным собором, и… пивом. Здесь были несколько улиц, на которых варили свои, особые напитки. А всего в Кенигсберге производили до 250 сортов пива! Никто из тогдашних жителей до конца не верил, что вкусное пиво можно «придумать» без помощи нечистой силы, и потому всех хозяев и хозяек пивных искренне считали домовыми и ведьмами и придумывали про них всяческие небылицы.
Возможно, то же самое говорили и про дядю Каспара Стольценберга (Caspar Stolzenberg), одного из известных местных пивоваров. Его дом был открыт для многочисленных гостей и знакомых: профессоров и студентов Кенигсбергского университета, священников и органистов Кафедрального собора, поэтов и писателей. Сюда, в числе прочих, был вхож и набиравший известность поэт Симон Дах.
Вместе с органистом кафедрального собора Генрихом Альбертом (Heinrich Albert) и другими друзьями они часто собирались в так называемом Тыквенном домике (Kürbishütte), где состязались в остроумии и писали стихи. Существует не опровергнутая версия, что Симон Дах был влюблён в племянницу хозяина дома Анку (или Анхен), и оказывал ей знаки внимания. Но дядюшка был весьма строг и не позволял ни племяннице, никому из гостей никаких вольностей. Тем более, что белокурая красавица росла скромной и религиозной.
Неожиданная встреча
Анка (Анхен) Неандер (Anke Neander) родилась в 1615 (по другим данным, в 1619) году в старинной деревушке Тарау, что примерно в 20 верстах от Кёнигсберга. В год её рождения мать погибла от чумы, а когда девочке исполнилось 11 лет, от чумы умер и отец . Сиротку забрал к себе в Кенигсберг её дядя, Каспар Стольценберг.
Студент богословского факультета Иоганн Портатиус (Johannes Portatius) ничем не отличался от своих сверстников: прилежно занимался теологией, а в свободные часы был не прочь испробовать хмельной напиток. Однажды, выходя из пивной «Зелёный мопс», он столкнулся с Анхен Неандер, которая вместе с дядей возвращалась домой после службы в Кафедральном соборе . То ли дурман вскружил ему голову, то ли девушка действительно была настолько хороша, что юноша не смог удержаться и при всех поцеловал её на улице.
В семнадцатом столетии такое считалось для девушки позором. И Каспар Стольценберг добился, чтобы полиция посадила наглеца в тюрьму.
Университет того времени обладал особыми привилегиями: ректорат имел право самостоятельно карать и миловать своих студентов. Тем более, говорят, что в ту пору желающих «грызть гранит науки» катастрофически недоставало. В общем, студента отстояли, и он был выпущен на свободу.
Иоганн зачастил в дом к девушке с извинениями. Но дядя не хотел его видеть и слышать. Он запер племянницу и запрещал ей встречаться с таким нескромным юношей, пусть даже будущим пастором.
Иоганн проявлял настойчивость, и это было оценено Анхен. Между ними завязалась тайная переписка. Они назначали свидания то в Тарау у озера (где Иоганн однажды спас тонувшую Анхен), то возле старинной кирпичной кирхи, то в поле, где их никто не мог увидеть. Но дядя по-прежнему отвергал все предложения Иоганна относительно венчания с Анхен.
Тем временем Иоганн Портатиус успешно закончил богословский факультет Кенигсбергского университета, и принял пасторский сан. Всем выпускникам предоставлялось право прочитать одну проповедь с кафедры Кафедрального собора. И молодой пастор темой такой проповеди выбрал любовь. В свою проповедь «О любви» он искусно вставил поэтические строки, производившие неоднозначное впечатление на слушателей
Например, присутствовавшего на службе курфюрста Фридриха Вильгельма (Friedrich Wilhelm) она потрясла. Как раз в это время он был озабочен улучшением отношений с соседней Швецией, и, возможно, тон проповеди совпал с его настроениями. А наиболее ортодоксально мыслящие прихожане, как говорят, даже покинули службу, возмущенные такими вольностями новоиспеченного пастора. Что же касается дяди Каспара Стольценберга, при сём присутствовавшего, то он неожиданно смягчился, и дал своё согласие на брак племянницы с Иоганном Портатиусом.
Ах, эта свадьба, свадьба…
Венчание молодых проходило в старой кирпичной кирхе села Тарау. Симону Даху ничего не оставалось, как порадоваться счастью своего студента. Он был среди почетных гостей на свадьбе Анке и Иоганна Портатиуса. И в качестве свадебного подарка Симон Дах вместе со своим другом органистом Генрихом Альбертом исполнили написанный ими свадебный гимн, ставший знаменитой народной песней . Тогда она на Plattdeutsch называлась «Anke van Tharaw» . В ней были такие строки:
Так, несмотря ни на что нам судьбой
быть предначертано вместе с тобой.
После свадьбы молодые отправились в Темпен (ныне – посёлок Новостроево) - к месту службы Иоганна Портатиуса, затем переехали в Лаукишкине (ныне – посёлок Саранское). Но счастье продолжалось недолго: в 28 лет Анхен осталась вдовой. По существовавшей тогда традиции новый пастор наследовал не только приход, но и вдову своего предшественника. И Анхен стала супругой пастора Грубера (Christoph Grube). Через несколько лет умер и второй муж. Анхен вынуждена была выйти замуж за следующего преемника прихода – пастора Байльштайна (Pastor Johann Albrecht Beilstein). В этих трёх замужествах у неё родилось 13 детей.
К этому времени, в 1656 году, Симона Даха избрали ректором Кёнигсбергского университета. Когда Анхен овдовела в третий раз, она переехала в Инстербург к своему старшему сыну Фридриху, тоже священнику. Симон Дах потеряд её из виду.
А Анхен пережила даже своего сына. Скончалась эта страдалица в 1689 году. Но к этому времени Симона Даха уже давно не было в живых: он умер в Кёнигсберге 15 апреля 1659 года.
Судьба памятника
Спустя 250 лет после смерти Симона Даха судьба вновь соединила поэта и его героиню. В 1910 году, на Театральной площади города Мемель был установлен гранитный фонтан-памятник, на котором была бронзовая фигура девушки со склоненной головкой. На сером граните памятника - барельеф Симона Даха и даты его жизни. Говорят, что когда-то было написано: «Ännchen von Tharau».
Хотя нацисты тоже любили петь «Ännchen von Tharau», в 1939 году медная фигурка девушки была снята с гранитного пьедестала. На её место установили бюст Адольфа Гитлера (Adolf Hitler). Но и он простоял недолго.
Теперь бронзовая Анхен снова заняла своё место.
«Ржавеет золото, и истлевает сталь,
Крошится мрамор, к смерти всё готово…
Всего сильнее на земле печаль,
И долговечней царственное слово».
Эти стихи Анны Ахматовой приложимы к описанному выше: ведь слова песни «Ännchen von Tharau», на протяжении уже почти четырех столетий сохраняют для нас печаль той далекой истории о любви Ромео и Джульетты из Тарау. И старинная кирха из красного кирпича в Тарау, где встречались влюбленные Анхен и Иоганн, до сих пор стоит на своём месте.
..................................................................................................................................................................................................
http://www.moz.de/
http://17v-euro-lit.niv.ru/17v-euro-lit/articles/germaniya/yakshina-rektor-albertiny.htm
«Anke van Tharaw» in: Alfred Kelletat (ed.), Simon Dach und der Königsberger Dichterkreis, Stuttgart (Reclam, RUB 8281), 1986, 13f. 1. "Anke van Tharaw" in: Alfred Kelletat (ed.), Simon Dach und der Königsberger Dichterkreis, Stuttgart (Reclam, RUB 8281), 1986, 13f.
http://www.baltikum-tours.de/infos/simondach.html