Н. Косско
Из книги "Как сквозь пальцы песок…“
(„Wie Sand zwischen meinen Fingern…")
Что же случилось тогда в Саратове?
До своей поездки на Волгу Беднарц поделился планами со своим знакомым – членом VDA, а тот не преминул передать сигнал по инстанциям, так что к приезду маститого журналиста в Саратове и вокруг была лишь тишь да благодать. Более того, лидерам немецкого движения были сделаны предложения, от которых невозможно было отказаться. Речь шла, кажется, даже о передаче на немецком языке на саратовском телевидении, о группе с углубленным изучением немецкого языка, культуры и истории немцев Поволжья в Саратовском университете и других льготах, т.е. «поволжским вождям» предложили то, о чем они и мечтать не смели и чего бы им другими путями не удалось добиться никогда. Так что понять их при всей неблаговидности действий было можно. И все же…
Актеры этого спектакля давно живут в Германии, живут и не тужат, а мне вот интересно, вспоминают ли они иногда об этих и других аналогичных «эпизодах»?
В последнее время − может, от нечего делать или от спокойной сытой жизни? − у нас вошло в моду уличать друг друга в неблаговидных поступках в той, прошлой нашей жизни. Если исходить из того, что людям свойственно ошибаться, то тот или иной изъян, пусть даже самый маленький, ретивые блюстители чистоты помыслов и поступков могут найти почти у каждого и у себя самих. Но ведь сказано: не судите, да не судимы будете. Вот и я давно отказалась от этой деструктивной затеи…
PS. О моих страхах
− Послушайте, − раздался в трубке молодой женский голос, − зачем вы клевещете на Советский Союз, зачем нагнетаете страхи? Не было, не могло такого быть, − женщина задыхалась от праведного гнева по поводу моих страхов, о которых я писала в очерке о поездке в Самарканд. Могу представить себе, что она, эта молодая особа, не одинока в своем мнении, поэтому коротко о моих страхах.
Да, кому-то они могут действительно показаться никчемными и беспочвенными, особенно тем, кто не жил в СССР в «век-волкодав», или тем, кто многое забыл, поспешил забыть. Примерно месяц тому назад по каналам ОРТ и РТР «Планета» почти одновременно прошли сериалы «Королева красоты» и «Красная королева». Сериалы как сериалы, ничего особенного, разве что фильмы резко окунули зрителя в шестидесятые годы, которые и мне «посчастливилось» прожить в этой стране. Но с каждой серией банальный поначалу сюжет всё больше заинтриговывал, вызывая растущий интерес и вместе с тем тяжелые воспоминания о советской действительности − настоящей советской действительности, весьма и весьма далекой от лубочной картинки, которую любят рисовать любители столь модной в последнее время ностальгии по всему советскому.
К счастью, а, может быть, и несчастью, человеческая память устроена так, что она сохраняет всё хорошее, предавая забвению неблаговидные дела и поступки. И ностальгируя по прошлому, мы порой наделяем положительными чертами страшную, человеконенавистническую систему, изощренными методами калечившую людей, растлевавшую души и создававшую выжженное пространство вокруг неугодных, безжалостно уничтожая их морально и физически. В распоряжении карателей был богатый инструментарий: запреты, увольнения с работы, аресты, тюрьмы, пытки и карательная медицина − советская психиатрия, которую использовали спецслужбы. И возвращаясь к прошлому, об этом тоже нужно помнить! Об этом – прежде всего и в первую очередь.
Вот, милая девушка, откуда у меня мои страхи!
Две стороны одной медали
Служение делу
Мои коллеги первой и второй волны русской эмиграции никогда не говорили, что работают на «Немецкой волне», − нет, они постоянно подчеркивали, что служат, состоят на службе. Меня это поразило в первые же дни знакомства с ними: это ж надо так благородно и уважительно выражать отношение к своему труду, к месту работы! Старомодно и попахивает нафталином, шутили мы, недавние выходцы из Совдепии, но вместе с тем для меня эта формулировка в какой-то степени отражала и мои ощущения. Я любила свое дело, а делать то, что ты любишь, и любить то, что ты делаешь, - это счастье великое, как сказал один мудрец.
До окончания моей «дойчевеллевской эпопеи», которая продлилась почти двадцать лет, я так и не смогла изменить своего отношения к тому, чем занималась эти годы, и называть это «работой», ну, никак не могла! Это было какое-то исступленное, беззаветное служение делу моей жизни, которое не заканчивалось, когда я уходила из бюро, закрыв за собой дверь. Нет, оно продолжалось дома, вечерами и ночами, в краткие часы отдыха, в считанные дни отпуска на испанском побережье или в тенистых оазисах на Канарах – всюду и всегда рядом со мной была моя неразлучная спутница, портативная пишущая машинка.
Не избалованное планшетами и ноутбуками, наше поколение путешествовало с тяжеловатой «Олимпией» или «Эрикой» в багаже. Для меня не проблема, так как в отпуск мы ездили на машине, в целях экономии (в то время нам приходилось придерживаться жесточайшего режима экономии) и, в основном, в Испанию, которая в 1970-1980-е годы привлекала туристов дешевизной и была вотчиной немцев. Если погрузить все семейство в машину и снять небольшое бунгало (обязательно с кухней!), то двухнедельный отпуск на побережье Коста-Брава был доступен и для нас, людей с солидным долгом по кредитам и весьма скромным счетом в банке.
Мы старались снимать жилье у самого моря, поэтому в нашем семейном альбоме много фотографий, на которых я запечатлена со своей неразлучной спутницей на фоне ярко-синего южного моря. Сижу на раскладном стульчике и что-то сосредоточенно пишу, и так часами почти каждый день. Многое из того, что я делала в отпуске, было «халтурой», как принято называть побочные заработки. Отпуск отпуском, служение делу служением, но надо было вставать на ноги, выплачивать кредиты за дом, растить детей, и дополнительные заработки за переводы и статьи были весьма кстати.
Ничего криминального в этом занятии не было, Боже упаси! Я исправно платила налоги за каждую переведенную строчку, к тому же, по законам ФРГ, государственный служащий имеет право «работать на стороне», если это не в ущерб его основной работе. Но кошки на душе скребли: это было зарабатыванием денег, и меня не покидало чувство, будто я изменяла таким образом своему долгу.
Но у жизни свои законы, и часто нам приходится чем-то поступаться. Приходилось и мне. Потому что росли дети, потому что прожорливый дом поглощал львиную долю наших доходов, потому что незаметно, но с завидным постоянством росли потребности, потому что…
Нашей семье, для которой в советские времена типичным средством передвижения был «одиннадцатый номер» (пеший ход), а в лучшем случае − велосипед, в одночасье позарез понадобилась машина, да не одна, а целых две (и то только для начала, как потом выяснилось!), чтобы мы с мужем могли добираться до места работы. Ну, а там наша старшенькая приобрела права на вождение автомобиля, за ней и младшая получила водительское удостоверение. Продолжение этой банальной истории известно практически всем родителям: либо дети пользуются твоим автомобилем, и ты в самый неподходящий момент оказываешься «безлошадным», либо ты покупаешь им «Жучок» («Käfer») или «Уточку» («Ente»), разумеется, б/у, или, как бы сейчас сказали, секонд-хенд.
А за все это надо платить. Вот и сижу у моря, не жду никакой погоды и колочу, колочу с остервенением по клавишам портативной машинки, стараясь не видеть ни резвящихся отпускников, ни сверкающего под палящим солнцем моря, ни всех благолепий вокруг, отрабатываю кредиты, страховки, отпуска, короче говоря, удовлетворяю потребности моего семейства.
продолжение следует