И. Крекер
Многое мне пришлось на своём веку повидать, многое услышать. Я перестала удивляться происходящему вокруг, воспринимаю всё как раз и навсегда данное, не вмешиваюсь в совершающиеся процессы развития людей и общества, не подвергаю ничего критике. Живу и живу. Дышу и дышу. Радуюсь и радуюсь. Но, несмотря на такую чёрствость души, одна из судеб обитателей нашего дома всё же потрясла меня своей неординарностью и трагизмом.
Эту женщину я увидела впервые примерно год назад, когда в сопровождении двух медсестёр она прибыла к нам в дом-отделение при психиатрической клинике на постоянное место жительства. На вид ей было лет сорок. Она больше походила на подростка: коротко стриженная, рыжеволосая, шустрая и юркая, живая и неспокойная. При ближайшем рассмотрении я поняла, что она примерно моего возраста, но ни одной морщинки не было на её лице, ни одного седого волоса. Зато необузданная, неуправляемая энергия била из неё через край. В момент первой встречи она выворачивала руки медсёстрам, спокойно улыбаясь своей бессмысленной улыбкой на всякий случай всем, кого видела вокруг себя, и норовила повиснуть всем телом на тех же руках незадачливых медсестёр, которые никак не могли высвободить их из её цепких рук. Простая, непосредственная, безумная и естественная – такой она предстала передо мной в первый день нашего знакомства.
Впоследствии я поражалась её натуральному своеобразию, которое выражалось абсолютно во всём. К примеру, во время еды она, пренебрегая столовыми приборами, ела пищу руками, запихивая её в рот в неограниченном количестве, не стесняясь никого и не проявляя при этом никакого дискомфорта. Она, видимо, сама не понимала, что делает, чем питается. Вероятно, для неё был важен сам процесс приёма еды, или голод заставлял её инстинктивно насыщать организм чем-то съедобным. Правда, в ход шли и кожура от бананов, и различного рода косточки, и … пуговицы, цветы, трава…
По немногим документам и свидетельствам её сестры, удалось частично восстановить биографию женщины. Родилась она в пятидесятом году прошлого столетия в глубоко религиозной семье. Родители умерли, когда девочке не исполнилось и трёх лет. Впоследствии она никак не могла их вспомнить. Кроме неё в семье было ещё три сестры и четыре брата. Все они, после смерти родителей, попали в различные детские дома или были определены на воспитание в семьи. Результатом такой помощи государства оказалась потеря родственных отношений.
Одна из сестёр всё же смогла её разыскать. Из её рассказа известно, что особыми способностями девочка в детстве не обладала. Проучившись неполных семь лет в школе, она пару лет проработала помощницей повара в столовой, помогала нянчить детей в домах богатых людей. Что явилось причиной её психического расстройства, остаётся загадкой, тайной за семью печатями. Известно только, что в шестидесятые годы она проживала в детском доме, находящемся далеко от центра цивилизации, ещё через десятилетие проходила лечение в психиатрической клинике в большом городе, а с девяностых годов стала частой посетительницей областной психиатрической больницы, где и провела последние годы.
Из рассказа той же сестры известно, что все проблемы у моей героини начались с пристрастия к алкоголю. Сначала отмечались знаменательные даты в кругу друзей. Потом, после смерти друга, она ушла в себя, стремилась к уединению. Через пару лет были прерваны связи и отношения с окружающим миром. Даже с сестрой она не хотела видеться и встречаться: не открывала на стук двери квартиры, не заходила в гости даже по приглашению. Что происходило за закрытыми дверями её убогого жилища, тогда однокомнатной квартиры, никто не знал: да и кому было дело до одинокой девушки невзрачной наружности, редко появляющейся на улице, всегда куда-то спешащей и не отвечающей на приветствия.
Так всё начиналось. Продолжение не заставило себя долго ждать, последовало незамедлительно. Как-то само собой она потеряла права на владение квартирой и вскоре оказалась на улице среди бедного люда. Благодаря стражам порядка, полицейским, на которых её внешний вид оказывал неизгладимое впечатление, она была доставлена в первый раз в психиатрию.
После основательного обследования был установлен диагноз: дебилит с признаками развивающейся шизофрении. Через два-три года женщина потеряла практически память и стала агрессивной в общении с людьми.
К моменту появления в нашем отделении она уже не могла логически мыслить, потеряла ориентировку во времени и в пространстве, говорила о себе в третьем лице, называя различными именами.
Сейчас она находится в состоянии раздвоения личности, при этом часто говорит сама с собой, беседует с видениями и борется с нечистой силой. Кроме того она в постоянном движении: не может ни минуты сидеть спокойно, криками и быстрой ходьбой накаляет обстановку в помещениях и коридорах. Там, где она, всегда ругань, крики, шум, точнее сказать, проблемы. Её чрезмерная суетливость, наглость, развязность, отсутствие элементарных нравственных границ – потрясают. Тёмная буйная сила, выходящая из неё в моменты возбуждения, не предсказуема и ни с чем не сравнима. Ни медикаментами, ни общением, ни прогулками, ни успокоительными процедурами – ничем невозможно направить эту тёмную силу в нужное русло.
Создаётся впечатление, что в душе этой маленькой женщины постоянно ведётся внутренняя непрекращающаяся борьба, доставляющая ей мучение и страдание. Словно нечистая сила поселила в неё стаю бесов, управляющих её поступками, заставляя уничтожать и крушить всё на своём пути. Это лишь мои домыслы, основанные на наблюдениях в течение многих лет. И они – впечатляют, но сам психический феномен остаётся до сих пор неразгаданным.
Единственное средство, которое приводит её не сразу, но постепенно в состояние покоя – фиксирование к кровати усмирительными ремнями. По разрешению суда этот метод применяется для успокоения пациентки на определённый срок в различное время дня и ночи. Перед сном, в кровати, в течение нескольких часов она может вести словесную борьбу с нападающими на неё чудовищами. Она воистину находится в состоянии беснования, её жуткий крик слышится по ночам и на улице. Она не просто кричит, а пытается отбиваться от кого-то невидимого, нападающего и мучающего её, доставляющего страдания.
Когда я, как ночная сестра, непосредственно в момент беснования захожу к ней в комнату с целью напоить водой, приласкать, успокоить, женщина не замечает, не видит меня. В такие моменты вся во власти жутких видений, она находится в состоянии борьбы с кем-то, кого хорошо себе представляет. Вся красная, мокрая от пота, она криками пытается освободиться от присутствия этой тёмной злой силы.
Жутко и больно за эту слабую, но в то же время необыкновенно сильную женщину. Помочь ей в этом состоянии невозможно. Чтобы облегчить ей страдания, было введено новое правило: прежде чем фиксировать её к кровати, то есть лишать свободы движения, закрывать в комнате, чтобы её „беснования“ привели к израсходованию энергии, чтобы ей стало потом, уставшей, потерявшей энергию от ударов в дверь, легче. Но этот метод успокоения тоже ни к чему не привёл: под её ударами дверные замки теряли свою прочность. Два из них пришлось заменить на новые. Обслуживающий персонал и обитатели дома не могли выдержать её криков дольше десяти минут. Через неделю пришлось опять вернуться к старому, уже оправдавшему себя, методу фиксирования.
Когда женщина засыпает, смирительные ремни, закреплённые магнитами по пяти пунктам, снимаются ночной сестрой. Остаток ночи она может спать спокойно и свободно, вытянувшись во всю длину своего небольшого тела. Улыбаясь во сне и подложив кисть руки под голову, она, как ребёнок, спит на боку, подтянув ноги к животу и, наконец-то, расслабившись.
В редкие минуты или часы относительного спокойствия, женщина пытается овладеть вниманием окружающих и обрести понимание. Она ищет контакт на физиологическом уровне: обнимает всех, пытается поцеловать… Кого ни встретит, называет врачом, отцом, шефом. О матери же не вспоминает никогда, как будто это слово недоступно её пониманию.
Страшнее всего то, что эта женщина, физически, в общем-то, здоровый человек, не может сказать о своих потребностях, высказывать желания. В таком случае, нужно уметь читать её мысли, понимать без слов. Женщина не может сама умываться, одеваться, не понимает смысла и значения предметов, окружающих её. Ей необходимы все двадцать четыре часа в сутки поддержка и помощь персонала. Многочисленные попытки помочь ей адаптироваться в окружающей среде, не приводят ни к каким положительным результатам. Душа женщины находится вне пределов земного. Она корчится в судорогах потустороннего мира, который цепко держит её множеством щупальцев, не давая возможности обрести себя. Потерянного – не вернёшь. Достигнув такого душевного состояния – невозможно излечиться. Искать виноватого – поздно. Остаётся уповать на Всевышнего, может, он придёт на помощь к несчастной и освободит её от страданий.
Единственное, что нам остаётся на примере этой несостоявшейся судьбы осознать, что, однажды опустившись на дно, невозможно оттуда выкарабкаться. Просто сил не хватит, потому что тёмный мир не отпустит. Тогда уже не поможет ничто: ни крики о помощи, ни мольба, обращённая к Богу, ни сострадание ближнего.
Жить нужно здесь и сейчас, а не за пределами разумного, не за чертой, отдаляющей нас от светлого и земного, здесь и сейчас, и каждую минуту, потому что второй раз такая возможность больше просто не представится.