И. Шёнфельд

В Максе что-то коротко надорвалось, и ему показалось, что его сковывает паралич. Но ведь башня стояла!...

Между тем в телестудии за модераторским прилавком возник растерянный ведущий, о чём-то вопрошающий, обращаясь к кому-то невидимому, стоящему в глубине студии. Затем, заикаясь от необходимости произносить нестандартные слова, не подсказанные бегущей перед ним строкой, ведущий программы сказал: «Только что, несколько минут назад нам сообщили... нам прислали кадры ужасного события», – модератор медлил, глядя мимо камеры: похоже, там кто-то подавал ему знаки... Но московская телебашня в углу экрана всё ещё стояла! Она стояла!!! И Макс услышал: «...Гражданский самолёт врезался в здание Всемирного торгового центра в Нью-Йорке... Вот эти страшные кадры...» – ведущий программы давил на кнопку и подавал жесты, но картинка на экране всё не возникала: у техников что-то там не ладилось. Наконец, дергаясь и качаясь, возникли суетливые кадры любительской съемки. Безвестный турист непрофессионально скользил камерой по запруженной транспортом улице и стенам домов. Потом в кадре показались два голубоватых столба небоскрёбов Всемирного торгового центра, и камера стала задираться вверх, приближая вид гигантских зданий. В этот миг в кадре возникло изображение летящего самолёта, который через долю секунды врезался в одну из башен. Из противоположной стороны здания в небо над городом шарахнулся огромный шар из огня и чёрного дыма. – «Ничего себе!» – произнёс растерянный голос снимающего. Затем другой голос закричал: «Он врезался! Джисас Крайст! Он врезался в небоскрёб! Он ударился в него!..». – «Снимай! снимай! снимай!»– требовал третий голос. – «А-а-а-а!», – уже кричали люди рядом...– «Нужно звонить в полицию, в пожарную часть, в неотложку... там же люди!...»... – «Какой кошмар, господи!»... – «Это киносъёмки!»... – «Какие к чёрту съёмки! – это катастрофа!»... – «Снимай, снимай, снимай!»...

Макс заподозрил на секунду, что он попал на некий очередной, идиотский сериал о приключениях пожарников и переключился на другую программу. Но и там мелькали похожие кадры и раздавались похожие крики. То же самое повторялось и на следующем канале, и на следующем: на всех. Везде всё мелькало, визжало и металось. И только Останкинская башня в нижнем правом углу экрана стояла вертикально и не шевелилась. Это был какой-то дурной сон, гротеск с непонятным тройным дном, ибо Макс в ужасе и отчаяньи ждал рукотворную катастрофу, им же самим подготовленную далеко от Америки, но никак не эту, Нью-Йоркскую. Почему аварии пассажирского самолёта над Нью-Йорком суждено было разразиться как раз в те минуты, когда на противоположной стороне земного шара должно произойти нечто совсем другое? Что за странная шутка дьявола разыгрывается на земле в эти минуты? Или это всё события одного проекта? Абсурд! Абсурд, абсурд!

Макс в очередной раз переключился на следующий телевизионный канал, и здесь на него обрушилось новое потрясение: через пятнадцать минут после первого ещё один гражданский самолёт врезался в соседний небоскрёб – во вторую башню Торгового центра. Теперь уже горели, испуская столбы чёрного дыма, два здания рядом. И не оставалось больше сомнений: столкновение первого самолёта с небоскрёбом не было случайной аварией, оба эти события представляли собой преднамеренные, организованные террористические акты. Но кем организованные? Первой мыслью Макса было: «Нас опередили русские или китайцы! Раскрыли нашу диверсию и ударили первыми! Но как они долетели до нас сразу двумя неперехваченными самолётами? И зачем, с какой целью? Спровоцировать Штаты на немедленный ответ, на третью мировую войну, на атомный удар по России и Китаю? Мы хотели стравить Россию и Китай между собой: это понятно. Но каков смысл им провоцировать нас?»...

А московские башни продолжали стоять!... – «Что происходит? Что происходит??? Что происходит, чёрт возьми, Господи, ответь же ты мне!»...

Как будто отвечая на немой вопрос Макса, в истошных, полувменяемых репортажах с экрана зазвучало новое имя – название предположительного организатора терактов: «Аль-Каида» – ультрарадикальная террористическая организация, возглавляемая «террористом номер один», загадочным Усамой бен Ладеном, бывшим полевым командиром моджахедов в Афганистане, вооружённым и обученным не так давно самими же Соединёнными Штатами Америки на свою голову. Итак, получается, что это не Россия и не Китай. Если только этот самый Бен Ладен не выступил от имени и по поручению одной из этих двух стран... В голове Макса вопросы лишь множились. Какая может быть связь между этим Усамой, будь он неладен вместе с его Аль-Каидой, к их собственными диверсионными операциями в Москве и Пекине? Что же, «террорист номер один» сотрудничает с Москвой и Пекином и по их заказу совершил упреждающий шаг? В этом случае - как он узнал о готовящейся диверсии со стороны Штатов? У него в ЦРУ есть свои люди? Полный бред! Крот в ЦРУ – это дело вероятное, но связь Аль-Каиды с Россией – абсурд полнейший! Случайное столкновение двух глобальных террористических инициатив? Но каковы в этом случае цели Аль-Каиды? На чёрта им это нужно? Просто обозлить Америку? Ну, обозлили, и ещё как: несколько тысяч людей погибло, да ещё пассажиры угнанных самолётов! Но дальше-то что? Что это – приглашение Соединённым Штатам стереть с лица земли весь мусульманский мир? И ведь сотрём же, если захотим, потому что можем! Но тоже ерунда получается: Аль-Каида – это всего лишь экстремистская, радикальная исламская банда, они за весь мусульманский мир никак не отвечают и отвечать не могут! На кого же, на чьи головы рассчитывают они вызвать ответный огонь? Абсурд, абсурд, абсурд!..

Да, конечно абсурд, но у этого абсурда есть – обязательно должно быть – объяснение. И в любом случае: случайным совпадением два теракта в Нью-Йорке и минирование Останкинской вышки в Москве быть не могут. Никак не могут. Каким-то загадочным образом эти грозные события связаны между собой. И результаты этой связи уже выходят из дьявольской тени: две башни в Нью-Йорке уже горят. Почему же всё ещё стоит, не падает московская телевышка?.. Полупарализованный картинами нью-йоркского кошмара, Макс теперь уже почти не ощущал недавних конвульсий совести, их вытеснили панические усилия перевозбуждённого ума разгадать эту, самим сатаной загаданную загадку: ЧТО ПРОИСХОДИТ?....

Часы на стене показывали без нескольких минут десять. На экране, клубясь чёрными дымами, горели вершины двух небоскрёбов. Кричали и взывали к Господу люди, выли сирены, о чём-то свидетельствовали невменяемые, косноязычные очевидцы, опрашиваемые на улицах Нью-Йорка многочисленными репортёрскими бригадами. В новостной поток врезались всё новые и новые информационные сообщения и видеоматериалы. Оказывается, параллельно, помимо этих двух, совершены были и другие теракты в Соединённых Штатах, и тоже с использованием самолётов: один из них, захваченный террористами, то ли врезался в здание Пентагона, то ли упал рядом. Другой ещё куда-то упал... – «...Белый дом эвакуируется!... – «...Америка атакована!...» – «...Это война!...» – неслось с экрана телевизора. И снова вид горящих башен. В этот миг почудилось Максу, что у него что-то стряслось со зрением: в глазах его дёрнулось и поплыло. В следующую секунду он понял, однако, что зрение его в полном порядке, и картина плывёт не у него в глазах, а на экране. А там, вздрогнув, начала оседать, складываясь в себя, южная башня Всемирного торгового центра. Основание здания заволоклось быстро густеющим облаком пыли, которое стремительно вспухало и чёрной стеной цунами катилось на зрителей. Раздались истошные вопли. Несколько голосов кричали громче других – наверное, это кричали сами участники съёмочной группы. Казалось, что башня садится медленно, но то была иллюзия обострённо воспринимающего события мозга. Ибо через короткое мгновенье башни уже не было, она вся исчезла в гигантской, ею же рождённой туче пыли.

Изображение на экране пропало – очевидно, цунами накрыло оператора съёмки. Макс торопливо переключился на другой канал. Там камера ещё работала, причём казалось – сама по себе, в автоматическом режиме, без комментариев репортёров, то ли убитых уже налетевшими обломками, то ли лишившихся дара речи. Сквозь муть и чад летящего кувырком мира над огромным грязным облаком, как тонущий корабль над бушующим океаном всё ещё извергала сполохи огня в прокопчённое небо вершина теперь уже одиноко торчащей северной башни. Но вот вздрогнула и она, и тоже начала оседать, точно как и первая, строго вертикально, в себя, очень красиво с точки зрения подрывника, очень высокопрофессионально и качественно. А ведь первая, южная башня осела точно так же профессионально-красиво, проскочило в голове Макса боковая мысль. И вслед за ней чёрной молнией ударила следующая мысль, настолько безумная, что даже не оформилась в слова. Но и без всяких слов подбросила она Макса с кресла, и он закричал, схватившись за голову:

– НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Т !!!!!...

– Отличная работа! – чётким и спокойным человеческим голосом отозвалось безумие в голове у Макса...

– Отличная, великолепная работа! – повторил тот же самый голос – теперь уже непосредственно за спиной у Макса. Триллер резко обернулся и понял, что действительно сошёл с ума. И это было хорошо: этим всё объяснялось – и рухнувшие башни на экране телевизора, и его попытки выпрыгнуть в окно и явление этого призрака, стоящего перед ним. Ибо перед ним стоял покойник! Хорошо знакомый покойник... Сильно постаревший, но очень хорошо знакомый покойник в плаще и шляпе... Покойник с лицом... Тома Грэя. Австралийского шефа Макса Триллера и мужа Николь. Того самого, которого под другим именем... как его... Браун... похоронили весной под торжественный салют на фирменном кладбище ЦРУ...

– Отличная работа, Макс Триллер, великолепная работа, говорю я Вам. Высший класс! Поздравляю! – повторил призрак в третий раз и указал пальцем на экран телевизора. – Я горжусь Вами, Триллер. Я знал, кому поручить эту работу. Блестяще исполнено. Просто блестяще!

Макс молчал. Ему было тоскливо. Ну вот. Он сошёл с ума. Как Питер Айерс в Руанде. Он сумасшедший. Бог лишил его разума. Это наказание ему за все его чёрные дела в ЦРУ. Теперь он закончит свои дни в клинике, за дверями без ручек и зарешёченными окнами. И эта сволочь, этот призрак Тома Грэя повинен в этом. Это он привёл его, Макса, в ЦРУ, соблазнив его своей чёртовой ведьмой, прекрасной Николь, которая в тридцать пять выглядела на семнадцать...

– Провались к бесу,– махнул на призрака рукой Макс, – тебя нет. Тебя сожгли и закопали. Ты зола, ты призрак. Сгинь!.. Я болен! Слава Богу, что я сошёл с ума. Значит, всё это неправда. Пусть лучше так...

Но призрак лишь рассмеялся в ответ:

– Ну-ну, Макс, очнитесь. Вы не больны, Вы в полном порядке. Вы же сами хотели видеть «Феникса»? А теперь, когда я перед Вами, Вы говорите мне «Сгинь». Будьте последовательны. Ну что Вы пялитесь на меня, как клоп на дыню? Не призрак я! И никто меня не сжигал. Я просто исчез из списков сотрудников ЦРУ, чтобы обмануть русскую разведку и возродиться заново под другим именем. Я сгорел? Да, именно так. И восстал из пепла. Как тот легендарный Феникс. И поэтому я – «Феникс». Тот самый, которого Вы хотели видеть. Ну что, дошло, наконец? Да, да, да – перед Вами Ваш бывший начальник Том Грэй. Да сядьте Вы, ей-богу! Воды Вам подать, что ли? Или лучше водки? Вы ведь теперь водку предпочитаете, после Севастополя, не так ли? Макс Триллер! Очнитесь, в конце концов, дьявол Вас забери! Разговаривать с буйно помешанным не входит в мои планы. Сядьте! Да и я тоже присяду, пожалуй... – и Грэй, не спуская внимательного взгляда с Макса и не поворачиваясь к нему спиной, нащупал стул у стены, переставил его напротив кресла Макса и тяжеловато опустился на него. «Старик уже», – автоматически отметил начинающий приходить в себя Макс. Он заметил также, по привычке ко внимательности, что правая рука Грэя-«Феникса» скрыта в кармане просторного плаща.

– Сядьте, Триллер! – повторно и властно приказал Грэй, и Макс рухнул в кресло. Его сознание всё ещё пребывало в тумане, но туман этот постепенно рассеивался. Макс уже понял: он не спятил, нет. И Том Грэй вполне реален. Но это откровение не принесло ему облегчения. Напротив, явление живого Грэя и слова, им сказанные, содержали в себе угрозу куда более холодную и страшную, чем все вышедшие из ада призраки вместе взятые. Смертная тоска родилась в сердце Макса и росла, разливаясь по телу. У тоски этой не было дна. Она имела глубину бездны. Последней бездны, вечной и бесконечной...

– Так зачем же Вы хотели меня видеть, Макс Триллер? – спросил Том Грэй.

Макс вздрогнул от его голоса, но потом, скованный льдом расширяющейся внутри него бездны, указал всё же пальцем на экран и произнёс:

– Останкинская башня... она стоит...

Том Грэй засмеялся:

– Великолепно! Вы поверили! На что и был расчёт. Вы все поверили в эту мою легенду! Пинг Понг молодец. Забудьте Вы эту чёртову башню, Макс. Нет никакой Москвы, и нет никакого Пекина. Ваша работа – перед Вами. И как я уже сказал: это отличная работа! Ни одно здание вокруг серъёзно не пострадало. Только то, что нужно.

– Но мы летели... далеко...

– Да, пришлось вас покатать по небу для достоверности. Дорогонько обошлось, конечно. Но цель оправдывает средства, как говорится.

– Но мы минировали три объекта...

– С третьим тоже всё в порядке, я ценю Вашу озабоченность, Макс. Скоро сообщат и про третий.

– Зачем был весь этот театр: Москва... Пекин?..

– О, это было необходимо. Если бы вы заранее знали про истинные цели, то подобные Вам идиоты-патриоты сразу дали бы задний ход, это было мне очевидно, да и любой кретин сообразил бы, что после такой операции его в живых не оставят – слишком опасно. Пришлось вас на русских с китайцами натравить, а это было просто – вас всю жизнь на них пропаганда натравливала, оставалось лишь заострить чуть-чуть дополнительно...

– ...Там погибли тысячи людей...

– Ну и что? Зато миллионы американцев будут спасены в будущем...

– ...Николь уверена, что Вы погибли.., – мысли всё ещё слегка путались в голове у Макса.

– Бедняжка. Это самая большая жертва, на которую мне пришлось пойти ради достоверности легенды. Но в ближайшие дни я воскресну и для неё тоже, так что за наше счастливое будущее Вы можете не беспокоиться, мистер Триллер. Честно говоря, я посетил Вас не потому, что Вы хотели меня видеть, а потому, что увидеть Вас хотел я сам, да. Вы же помните наш с Вами последний разговор в вагончике. Я лично его не забыл...

– Том Грэй, или покойник Браун, или как тебя там ещё: плевать я хотел на наш разговор в вагончике, это всё уже неважно, это было сто лет назад... Вопрос: там, в Нью-Йорке... только что... зачем Вы это сделали, зачем вы взорвали...

– Не я – Вы взорвали, Вы взорвали, Макс...

– Зачем вы взорвали наши собственные, американские небоскрёбы? Днём. Когда они полны людей. Если это действительно так, и если Вы меня не дурачите...

– Это действительно так, Макс Триллер, и я Вас не дурачу. Это мой личный проект, между прочим. И я в высшей степени горжусь им. В высшей степени горжусь, повторяю Вам! Я только что повернул Америку на новый, великий путь её развития. С этого момента, – указал он пальцем на телевизор, – наступает эпоха тысячелетнего американского доминирования на земле. Наступает великое тысячелетие особого предназначения Америки – Manifest Destiny! И Вы лично внесли свой огромный, может быть, даже решающий вклад в этот космический разворот, Макс Триллер...

– В гробу я видал Ваши развороты, Грэй. Самолёты – это тоже Ваше дело?

– В некотором плане, да, конечно. Параллельный ход для отвлечения внимания. Непосредственное исполнение его – действительно за Аль-Каидой. Это их шахиды совершили его, камикадзе, другими словами. Но проект централизованный, да. А знаете, сколько эти черти с нас запросили? Уму непостижимо! Сволочи! Чуть весь проект своей безмерной жадностью не погубили! На эти деньги новое государство основать можно. Что они и собираются сделать, кстати. «Исламастан», или что-то в этом роде. Пусть основывают. Надо будет – прихлопнем. Но крокодилы! Самая дорогая часть проекта получилась...

– И что же, Бин Ладен погиб теперь?

– Ха-ха, Макс Триллер, наивный Вы человек! Бин Ладен – вождь. Дело вождей – посылать на смерть других и считать деньги. Это во-первых. А во-вторых, Бин Ладен погибнуть никак не мог, даже если бы и захотел. Потому что Бин Ладен – это легенда. Нет никакого Бина Ладена. Всё это – один большой голливуд. Нам нужен был злой герой, и мы такого монстра создали. Теперь, даже если Луна сойдёт с орбиты, виновным будет объявлен Бин Ладен с его пособниками – Россией, Китаем, Ираном или кем-либо ещё – в соответствии с нужным нам сценарием. А вот «Аль-Каида» существует реально. Хотя и в таком же примерно формате, как ваша террористическая организация «Хунь-Дунь», ха-ха-ха. В её руководящей части, во всяком случае, да...

– Зачем вы совершили это чудовищное преступление? Нам не будет прощения! Никогда!

– Вы не просто хороший – Вы отличный подрывник, Макс Триллер, но во всём остальном Вы полный болван. Глупец! Прошу не обижаться, я лишь констатирую. Я пришёл к Вам, в общем-то, по сугубо личному делу, Макс, и обсуждать мировую политику не входило в мои планы, но раз Вам так интересно, то чёрт с вами, объясню Вам смысл и цель операции «Феникс». В самом деле: почему бы мне не открыть Вам все тайные карты проекта теперь, когда всё кончено? Напоследок, так сказать... Видит бог: я человек милосердный и справедливый. А Вы, со своей стороны, всё равно никому ничего не расскажете, не так ли, Макс? Вы ведь не расскажете же? – и «покойный» Том Грэй, явившийся к Максу из небытия под именем «Феникса», мелко, аккуратно и почти дружелюбно рассмеялся, лишь акульи глаза его оставались холодными и бесстрастными, как Бездна Челленджера в Марианской впадине. После короткой паузы, с видимым удовольствием понаблюдав за убитым выражением лица Макса Триллера, Грэй продолжил:

– Соединённым Штатам Америки жизненно важно установить мировое господство на планете. Мы выросли до таких масштабов, что поддерживать свою мощь за счёт собственной экономики уже не в состоянии. Мы вылепили нашу мощь из бумаги, и это было гениально: реальное могущество наше возникло из жалкой тонны целлюлозы и бочки дешёвой краски. Но теперь наше же могущество начинает пережимать нам горло. Реальный внешний долг Штатов делает нас заложником внешнему миру, которому мы все эти последние десятилетия скармливали свою пустую бумагу – наш вездесущий доллар. Если теперь мир откажется от доллара, то мы рухнем, превратимся в пыль и прах. У палки два конца, говорят. И вот второй конец уже зависает над нами. Если страны, посаженные нами на долларовую цепь, сговорятся против нас и швырнут нам наши доллары назад с требованием покрыть их чем-нибудь реальным, то нам конец: расплатиться с миром будет нечем. Отсюда вывод: требуется не допустить, чтобы мир сговорился. Любой ценой! Любой, понимаете, Макс? А Вы говорите – «люди погибли». И это в то время, когда на другой чаше весов – триста миллионов американцев... Так вот: сегодняшним актом положена надёжная основа для предотващения объединения внешнего мира против Соединённых Штатов Америки. Ни много ни мало! Ведь время все эти последние десятилетия работало против нас, и мы это ясно видели: заговор человечества против нас уже начался. Да, мы успешно глобализировали планету в послевоенные годы. Но так просто, сама по себе глобализация не происходит. Ей оказывается отчаянное сопротивление со стороны многих и в силу довольно однообразных причин: каждый народ желает сохранить свой суверенитет, самостоятельность принятия решений по максимально широкому кругу вопросов, национальную идентификацию. И это для нас неприемлемо. А теперь ещё и огромная Россия восстаёт. И громадный Китай становится супергромадной проблемой. Так что же делать? Одним махом взять весь мир на абордаж мы не можем, к сожалению. Даже всего нашего колоссального военного потенциала для этого недостаточно. Высказывались идеи подавить антиамериканские протесты точечно: разбомбить, например, только потенциальных лидеров сопротивления – Россию, Китай, Бразилию, Индию, Иран, Сирию. И мы обрушили бы на их головы сотни и тысячи атомных бомб не колеблясь, если бы убийственная радиация и последующая ядерная зима не похоронили бы нас самих. Этот путь неприемлем. А значит, нам снова остаётся лишь одно: взять мир хитростью. Придумать нечто такое, чтобы человечество сдалось нам на милось по собственной воле, да ещё и с энтузиазмом, с азартом. Это звучит безумно и неосуществимо, я знаю. Но вот нашёлся человек, который придумал, как всё это устроить. И этот человек – я! Именно я – Ваш бывший австралийский босс, Макс, и Ваш последний, незримый повелитель «Феникс» – руководитель самой победоносной в истории Америки и для истории Америки операции – операции, открывающей новую эру на земле: эру США! Послушайте, Макс: вот Вы ноете, что мы совершили с Вами чудовищный по своим масштабам террористический акт. Но посмотрите на это дело шире, сделайте над собой усилие, вырвитесь из пелёнок тех морально-этических предрассудков, в которых Вас угораздило вырасти. Поймите: мы этим чудовищным, как Вы изволите выражаться, актом повергли человечество в такой ужас, мы пробудили в мире – уже пробудили на эту минуту, поверьте мне! – такое сочувствие к себе, что на этой волне можем теперь сделать всё. Главное – умело и вовремя оседлать сочувствие человечества и направить его на нужные нам цели.

Итак, что будет дальше: мы объявим это преступление актом международного терроризма. Именно международного – это принципиально важно! Международный терроризм будет назван врагом номер один всего человечества. И поскольку то, что произошло в Нью-Йорке, может отныне произойти в любое время и в любой стране, то все начнут искать спасения от международного терроризма. И мы, Америка, как наиболее пострадавшие, с одной стороны, и самые сильные со всех других сторон, объявим международному терроризму беспощадную войну и возглавим эту войну. Представляете, какие широкие двери перед нами распахиваются? Ведь никто не посмеет протестовать теперь. Никто даже не пикнет! Все государства станут под наши знамёна. Заметьте, Макс, и это очень важно, это центральная, главная часть моей идеи: объявить своим врагом не какое-то конкретное государство и не какую-то конкретную террористическую организацию, но терроризм в целом, как явление. А явление не имеет государственных границ. Мы потребуем от мира права бороться с терроризмом любыми способами на любых территориях, и можете быть уверены: после сегодняшнего дня мы получим такое право от всех стран мира. Мало того, что под предлогом борьбы с терроризмом все они распахнут перед нами свои границы и впустят нас к себе с оружием в руках, но они же будут ещё и всемерно помогать нам искоренять всё то, что мы назовём террористической угрозой. Под знамёнами этой священной войны (а точнее, под нашим, звёздно-полосатым американским флагом, обращаю я Ваше особое внимание, Макс) мы очень скоро внедримся глубоко и надёжно в юридические, политические, а затем и экономические недра всех стран мира. Мы опутаем их бесчисленными и прочными щупальцами зависимости, и никто уже никогда не сможет рыпнуться против доллара, против нашей идеологии, против нашей воли. Вот тогда и наступит наше тысячелетие – тысячелетие Соединённых Штатов Америки, которое начинается сегодня, одиннадцатого сентября 2001 года. И этот фундамент – фундамент новой Америки заложили сегодня мы с вами: я и вы шестеро...

Всё это время пока Том Грэй говорил, Макс постепенно обретал странное, свинцом наполняющееся спокойствие. Его ледяная тоска осталась замурованной внутри этого свинцового саркофага, она всё ещё жгла сердце бесконечным холодом бездны, но уже не сковывала тело параличом. Горячая кровь, отчаянно борясь с этим мертвящим холодом, билась в мозгу и ушах громким, вязким пульсом.

– Чушь, Грэй, всё это чушь. Фундамент... заложили... какая чушь! Взрывчатку мы с вами заложили! И здания подорвали. А заодно с ним и фундамент. Фундамент Америки. Ты сегодня убил Соединённые Штаты Америки, Грэй! Ты, твои президенты и конгрессмены – все вы, творцы этого преступления... Вы преступники всех времён и народов! Вы начали с краснокожих индейцев. И дошли до Хиросимы и Нагасаки. И теперь пошли ещё дальше. И я вместе с вами... Ты идиот, Грэй. И ты, и все остальные, кто над тобой – до самого сатаны. Моя вина неоспорима, но я был обманут. Я думал, что борюсь с врагом. Я был уверен в этом. Хотя мне даже и это всегда претило. Но я солдат, я принимал присягу, я выполнял приказ. А вы – родные дети дьявола, Грэй, и я теперь тоже вместе с вами... приёмный сын. Совесть моя убита, но я скажу тебе честно, Грэй: мне стало гораздо легче на душе. Потому что я понял, зачем ты явился сюда. Но прежде, чем ты убъёшь меня, я хочу задать тебе несколько вопросов. Ты ответишь мне на них?

– На любые, Макс, теперь уже – на любые. Причём, с большим удовольствием, поверьте мне.

Макс перевёл взгляд за окно. Там, в синем небе сияло солнце. Через несколько часов оно будет сиять над Австралией. Оно будет сиять так ярко, что Адам Вандималунгу не сможет смотреть на него и прочесть в его огне последний привет от своего заокеанского друга Макса Триллера. Что ж... зато я увижу, наконец, свою дорогу в Эру Сновидений...

– Как тебя зовут на самом деле, Грэй? – спросил Макс. – Как тебя назвали родители, если ты родился на земле от людей, а не выпечен в аду, в духовке самого дьявола?

– Меня зовут Аарон Гольдберг. Это очень красивая фамилия. «Золотая гора». Или «Гора золота». Я сожалею, что большую часть жизни вынужден был прожить с другими именами. Но умру я снова Гольдбергом, это я знаю точно. Причём действительно на горе золота, как завещали мне мои предки, передавая мне эту фамилию. Есть у Вас ещё вопросы, Макс?

– Что с моими товарищами?

– Это надо спросить у Пинг Понга. На данную секунду я не в курсе. Зачисткой следов по операции «Хунь-Дунь» – согласись, Макс, что это была шикарная придумка с «Хунь-Дунем» – возложена на него.

– Понятно. Почему тогда устранение моей персоны не было также поручено Пинг Понгу? Почему лично «Феникс» почтил меня своим визитом?

– Этим вопросом, Макс, Вы сами возвращаете меня к началу нашего разговора. Тогда я сообщил Вам, что пришёл к Вам по личному делу. Или, если выражаться точней – по старому счёту.

– То есть, из-за Николь, если я не ошибаюсь? – Макс осклабился. Он теперь уже совершенно успокоился, и даже та бездонная печаль, которая разлилась по всем его клеточкам, как будто растворилась, оставив после себя всего лишь лёгкую немоту во всём теле, когда он понял, что Грэй явился, чтобы убрать его, опасного свидетеля, как уберут или уже убрали всех остальных – и это с самого начала входило в план организаторов... ах, наивные, наивные они дураки... Австралия, яхты, дочки-японочки... Где-то на окраине памяти усмехнулся и кивнул Максу Грэгор Макфейр: «Держись, сынок, до конца держись...». Собрав неведомо откуда взявшиеся силы воли, внутри Макса мобилизовался диверсант и боец, уже не раз смотревший смерти в глаза. И этот диверсант внутри Макса прикидывал холодно и спокойно: потянуть время, попробовать сбить Грэя с его уверенности, разозлить его, заставить потерять контроль за движениями, а затем кинуться на него. Шанс есть: рука Грэя с пистолетом скована карманом...

– Вы не ошибаетесь. Из-за Ирен, да, – любезно кивнул Грэй. – Видите ли, Макс, я очень не люблю, когда посягают на мою собственность. Ирен – моя жена, я любил её и сейчас люблю, и Вы уже тогда, в Андамуке, своим говёным опалом подписали себе приговор. Жалкий соблазнитель!... Я бы закопал Вас и в пустыне тогда, будьте уверены, но на Ваше счастье Агентство – с моей же подачи, вот ведь ирония судьбы! – уже заинтересовалось Вами, и я получил задание привести Вас в стойло. Но Вы чуть не сорвались с аркана, сбежав в Элис Спрингс...

– Аркан твой – это Николь? – усмехнулся Макс.

– Да, Ирэн, – кивнул Грэй. – И благодаря ей, нам-таки удалось затащить Вас в Агентство.

– Уверяю тебя, Грэй, она делала это с большим удовольствием.

– Да, пришлось пойти на эту жертву... Но Вы злоупотребили, Макс, да. Вы грубо злоупотребили. Вы пошли дальше вздохов и хризантем... Она, разумеется, тоже виновата, дело не должно было зайти столь далеко. Но я ей простил. А Вам нет, Макс. Вы меня обидели, унизили, оскорбили. Хотя, конечным итогом я очень доволен, что всё произошло так, как произошло, – и Грэй с глумливым намёком мотнул головой в сторону телевизора, из которого всё еще раздавались крики ужаса и горя, – Вы, можно сказать, даже в некотором смысле отработали свою вину. Скажем так – перед Америкой. Но не передо мной лично, вот в чём дело...

– Да, Грэй-Браун-Золотая куча, раз уж у нас с тобой возник такой откровенно-интимный разговор: твоя Николь-Ирэн, чтоб ты знал, оказалась очень даже сладкой бабёнкой: сладкой и бешеной, – издевательски глядя в пустые глаза Грэя, произнёс Макс, – ни с одной другой шлюхой я в жизни своей так не кувыркался, как с ней – ни до, ни после: клянусь тебе!

С холодным злорадством наблюдал Макс, как судорога боли и ненависти перекашивает лицо суперагента «Феникса», как синеют от бешенства его тонкие, стариковские губы и как начинают судорожно комкать плащ пальцы левой руки. Дёрнулась и правая его рука в кармане. А Макс продолжал:

– И главное, Грэй: ты врёшь. Это не я виноват – она сама меня распалила: душик, халатик, курлы-мурлы, сюси-муси... А потом, когда всё закончилось, она называла меня богом любви и смеялась над старым импотентом, умеющим любить только указательным пальцем... Если она и была тебе благодарна в жизни за что-нибудь по-настоящему, то за меня, сказала она мне, за этот твой бесценный подарок, за эту ночь со мной...

Том Грэй, он же Джордж Браун, он же «Феникс», он же Аарон Гольдберг вскочил со стула и в тот же миг Макс бросился на него. Но «Феникс» тоже не был новичком в ремесле убийств – свою первую жертву в Палестине он застрелил, когда ему было шестнадцать лет. Аарон Гольдберг стрелял отменно. И он оказался всего лишь на долю секунды быстрей Макса Триллера. Макс успел лишь услышать громкий треск внутри себя, когда пуля перебила ему позвоночник. Больше он ничего не чувствовал и не слышал – душа его, обретя свободу, с невероятной скоростью устремилась в Эру Сновидений. Но описать этот полёт в небытие не под силу ни одному из живущих, так что дальнейшие дороги подрывника Макса Триллера в бездонном мире Эры Сновидений останутся его вечной тайной.

Вернувшийся пятнадцатого сентября из джунглей Амазонки с партией громогласных пёстрых попугаев «ара» орнитолог Зайгезунд вызвал полицию: в своей квартире он обнаружил смердящий труп со следами пулевых ранений. Полиция явилась быстро. В кармане трупа был обнаружен поддельный паспорт на имя Христофора Псакиса. В полицейском архиве такой преступник не значился. Следствие остановилось на версии, что этот Псакис как-то связан с нелегальной торговлей драгоценными камнями и убит подельниками в результате внутриклановых мафиозных разборок. Пищу для этой версии дали два обломка великолепного чёрного опала, обнаруженные рядом с трупом. Составленные вместе, они представляли собой уникальную драгоценность, но и по отдельности были очень хороши и дороги. Однако, и в этом направлении поиски тоже ничего не дали – опрошенные ювелиры, в том числе из теневых структур, Христофора Псакиса не опознали. Дело легло на дальнюю полку и скоро забылось.

Год спустя предприниматель из Австралии по имени Адам Смит из города Элис Спрингс нанял детектива и инициировал розыск пропавшего без вести владельца магазина-салона «Николь». След привёл детектива в Лэнгли. Через некоторое время господин Смит получил официальный ответ на бланке Центрального разведывательного управления Соединённых Штатов, в котором подтверждалось, что Максимилиан Триллер действительно являлся сотрудником Агентства, но в начале две тысячи первого года, находясь с гуманитарной миссией в ДРА – Демократической Республике Афганистан – погиб в результате террористического акта и похоронен на кладбище ЦРУ. В справке указывался даже номер могилы Максимилиана Триллера. (Бизнесмен Адам Смит-Вандималунгу не мог знать, разумеется – да это знание ему бы и не пригодилось – что в соседней с его другом Максом, пустой могиле числится захороненным другой герой ЦРУ, некто Джордж Браун). Братья Вандималунгу искренне погоревали по Максу Триллеру, погибшему за правое дело, и перечислили в фонд борьбы с терроризмом солидную сумму. Оба они ещё помнили, как террористы отстреливали аборигенов в буше и считали борьбу с терроризмом святым делом. Они не подозревали при этом, что финансируют ни много, ни мало – новое тысячелетие, новую, американскую версию истории планеты, именуемую американскими стратегами очень красиво и торжественно – „MANIFEST DESTINY“!

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Собственно говоря, добавить к изложенному мне больше нечего. Всё остальное История допишет и без меня. Но когда работа над этой печальной историей жизни Макса Триллера была уже завершена и точка поставлена, возникла мысль снабдить роман подходящим эпиграфом. Провидение откликнулось на это моё пожелание и послало мне обрывок тетрадной обложки, обнаруженный мною совершенно случайно на мокрой от дождя, облупленной и обшарпанной лавочке автобусной остановки с проломленной крышей. На этом обрывке бумаги дёрганым почерком накорябана была часть фразы, которую я в ожидании автобуса расшифровал от нечего делать, и которая мне очень вдруг понравилась. Это был, надо полагать, пробный вариант для выпускного сочинения, или черновой набросок для курсовой работы студента исторического факультета, забытый рассеянным автором на скамейке при появлении долгожданного автобуса. Имя сочинителя на обрывке обложки указано не было, поэтому я счёл этот клочок бумаги специальным подарком небес, приуроченным к моему «Максу Триллеру», решил дарёную фразу подредактировать и дописать до смыслового завершения, и использовать затем в качестве эпиграфа.

Привожу найденный обрывок:

«...Политическая культура Соединённых Штатов Америки состоит сегодня из имперской наглости, государственного высокомерия, дипломатического коварства, бессовестной лжи, глобальной демагогии, беспринципности, хищной кровожадности в международных делах, пренебрежения к традициям и национальным интересам других народов, циничной убеждённости в планетарной вседозволенности и безнаказанности...»

В этом месте фраза обрывалась внизу листочка. Я изменил её по собственному усмотрению следующим образом:

«Если имперскую наглость, политическое высокомерие, дипломатическое коварство, бессовестную ложь, глобальную демагогию, беспринципность, хищную кровожадность в международных делах, пренебрежение к традициям и национальным интересам других народов, циничную убеждённость в планетарной вседозволенности и безнаказанности – если всё это, возросшее на крайне скудной почве собственного исторического опыта, не сумевшего даже, ограничившись словом из трёх букв, породить нормальное, душевное, человеческое имя для собственной страны, считать за своеобразную культуру, то ... самой культурной страной на земном шаре являются, вне всякого сомнения, Соединённые Штаты Америки».

Однако, для эпиграфа вся эта фраза показалась мне всё же длинноватой, а выбросить её было жаль. И тогда я придумал вынести в эпиграф лишь последние слова её. Подумав, что это получится даже интересно: соединение таким вот оригинальным способом конца повествования с его началом могло бы символизировать неразрывность исторического процесса в целом – исторического процесса, на непрерывной ленте которого ставить точку просто негде. Такую точку на полотне земной цивилизации может поставить лишь сила, вышедшая из-под контроля хранящей длани Создателя, а именно – сила сатаны руками тех, кем он управляет на планете. И сила эта вовсю уже гуляет по земле, расправляя над миром звёздно-полосатые крылья свои с ядерными боезарядами на подвесках. Остаётся надеяться лишь на то, что найдутся в мире и соберутся воедино встречные силы, которые загонят дьявола до скончания веков туда, где его настоящее место, а именно – в бездонную чёрную дыру космоса, из которой нет выхода.

Брянск-Кобленц

25 января 2017