Георг Хорст
Рая, что была старше нас и превращалась в девушку, участвовала в дворовых шалостях на правах молодого и сильного «бойца». Догнать её было невозможно, по деревьям лазала, как маугли, и всячески опекала брата Рустика, который честно выполнял все обязанности нашего ордена.
После катания с Ниночкой на нашей «тачанке» мы маршировали с песнями вокруг дома, но эти марши были нежеланными для жильцов 1 этажа: соседи иногда не выдерживали. Бабушку Марию Васильевну мы воспринимали, как крикунью, а Иван Нестерович пытался ограничить временные промежутки наших шалостей и указывал, что допустимо и что недопустимо. Ему хотелось видеть в нас послушных и смирных пионеров, а мы быть смирными не хотели и придумали для него санкции.
Во время маршей с песнями от отряда отделялась, бывало, тень и ловко, но бесшумно взбиралась по решётке к форточке и бросала внутрь жертвоприношение - живую лягушку. Она пролетала до кухонного стола и становилась собственностью стариков Дунаевых. Пока внутри приходили в себя, тень Райки успевала встать в строй. Если в момент жертвоприношения кто-то из стариков был на кухне, Мария Васильевна выбегала и носилась по двору с лягушкой - ругалась, что родители неправильно воспитывают детей. Они меж тем, смеясь, посматривали из кустиков на широкоформатный театр.
Но мы взрослели да и лягушек найти летом было трудно. Оставив в покое «тачанку», мы перестали петь революционные песни и поменяли свои интересы, так как в бомбоубежище появился теннисный стол.
Конечно, в подвале мы были на вторых ролях, взрослые часто приходили сюда размять косточки. Среди прихожан выделялся взрослый парень Валера Кляйдер, что жил через дорогу. Он приходил к Валерке Попову, и они выбивали нас из-за тенисного стола: проиграл - уступай место. Там впервые я услышал слово ДОСААФ. Оказалось, Кляйдер работал в этой организации и был ответствен за парашютную вышку. Благодаря его рассказам о прыжках (он прыгал!), пацаны всей гурьбой пошли однажды к этой «эйфелевой башне». Её возвели среди пятиэтажек в начале шестидесятых во время 23-го партсъезда. Прыжки показались нам волшебством.
Сама вышка напоминала подъёмный кран. С площадки сверху хорошо просматривались крыши пятиэтажек. Над площадкой было смонтированно коромысло, на концах которого на троссах висело два настоящих парашюта. Всё место было окружено барьерным забором.
Очередь проходила у кассового домика, где оплачивали прыжок - 10 коп. Любителей вокруг вышки было всегда много - то были зеваки. По мере приближения к вышке настроение большинства пацанов становилось нервным, многие признавались себе, «что не созрели даже для Досаафского неба» и отходили от кассы.
Предательский страх был у каждого из нас. Поодиночке мы тоже превратились бы в зрителей, но среди нас была Райка. Она вела себя убийственно хладнокровно, и её присутствие придавало нам решимости. Однажды число прыгающих закончилось. Сверху вдруг раздался свист, и на парашюте лихо спустился Валерка Клайдер. Видя наши восхищённые глаза, он отцепил ремни, отправил парашют наверх и сказал смеясь: «Ну что - созрели?» Деваться было некуда. Первой взяла билет Рая, потом все мы. Валерка быстро поднимался, разговаривая с Раей, – за ними поднималась наша цепочка. Сердце стучало всё громче по мере отсчёта ступенек.
С высоты казалось, что Мир разделён на землю и небо. Если бы не предстоящий прыжок, я наслаждался бы природой и панорамой города. Прыжок вызывал ужас. Когда мы высыпали на стартовую площадку, ощутили себя букашками, что добровольно решились преодолеть бездну!
Да, чтобы оказаться на земле, нужно было пролететь бездну в 20 метров. Каждый это понимал и потому в глаза друг другу не смотрели. Хорошо, у стартовой площадки 5х5 метров по периметру были поручни. Это позволило немного рассредоточиться, а то бы сгрудились в центре. Валерка притянул парашютные ремни на площадку: «Ну, кто первый?»
«Начнём с меня», - сказала упрямо Рая. Зная, что будет прыгать, она оделась в трико и футболку. Валерка деловито показал, как правильно облачаться в парашютную подвеску. Игнорируя возражения Раи, проверил допустимые зазоры между ремнями и телом, провёл короткий инструктаж, как правильно встречать землю и открыл выпускную дверку.
Мы наготове смотрели на нашу Жанну д Арк, а она, ощущая мечущиеся от страха взгляды, просто подошла к кромке площадки и шагнула в бездну. Через две секунды парашютная система начала работать, и Рая, уже с земли, радостно и подбадривающе нам помахала. Свой шаг в бездну я сделал после Сани Алейникова. Валера «упаковал» меня и открыл дверку старта. Устав от чувства страха, ощутил вдруг божественную лёгкость свободного парения. Стропы натянулись, и через 10 секунд я был уже на земле - насладиться не успел. Страх под ложечкой рассосался, пришло пьянящее чувство преодоления себя и своих страхов. В душе был благодарен Валерке и Рае.
В тот день все пацаны двора совершили свой первый парашютный прыжок. И это нас сплотило ещё больше. Жизнь, как ты всё-таки прекрасна! После этого прыжка я совершил такое священнодействие ещё 12 раз. И, кто знает, как бы закончилась эпопея с парашютом, если бы не дикий до нелепости случай. Сарафанное радио принесло беду: «Валерка Кляйдер разбился». Пришибленные этой вестью, пацаны крутились во дворе. Ждали подробностей. Из слухов сложилось, что Валерка решил показать свою удаль девушке и прыгнул с вышки, не пристегнувшись, – просто ухватился руками за ремни подвески, но при динамическом рывке не выдержали мышцы пальцев.
Валера ушёл из нашей жизни, ушло и парашютное «дело». ДОСААФ закрыл и демонтировал вышку, а мы лишились возможности редкого, но мощного испытания на смелость.
Как-то месяца через два после несчастья наша команда решила посмотреть на вышку. Ограда с билетным домиком исчезла, исчезло коромысло с парашютами, исчезли и защитные барьеры. Остался только «ствол» и ничем не защищённая площадка на высоте 20 метров.
«Ну что, заберёмся в последний раз?» - спросила Райка. Все шагнули к лестнице. Каждый опять пережил жжение под ложечкой, хотя все имели несколько прыжков с вышки. Были среди нас и «подрастающие», без опыта. В их числе был братишка Раи - Рустем. Ему было страшно подниматься, но он упрямо шёл за сестрой. Вот и площадка. Был тёплый осенний вечер. Сверху чувствовались несильные порывы ветра. Площадка без оградительных барьеров казалась маленькой и беззащитной. Любое движение от центра сознание фиксировало, как приближение к краю, за которым - пропасть. Психика настороженно реагировала на любой толчок, касание, дуновение ветра.
Мы сгрудились в центре и, несмотря на скованность, прощались с высоты птичьего полёта с видами на горы. Из открытого окна пятиэтажки неожиданно донёсся японский шлягер «У моря, у синего моря...». И вдруг Райка, как на сцене, вышла вперёд и стала танцевать над бездной под эту красивую музыку на краю площадки. Это было жутко, но прекрасно!
Тем временем все заторопились вниз, на Землю. Рустик смотрел на Раю и чуть не плакал от переживаний. Он потянул за юбку сопротивлявшуюся сестру и ушёл с вышки предпоследний. Больше не ходили мы на вышку. Через месяц её полностью демонтировали. Рая превращалась в девушку и вскоре ушла из команды, но образ бесстрашной амазонки навсегда остался в памяти.