И. Нойманн

Проблемы у экипажа

Не плюй в колодец

( Пословица )

Полетели “белые мухи”, и 5 октября выпал снег. Короткое полярное лето заканчивалось, и долгая полярная зима вступала в свои права. День быстро сокращался, землю плотно окутывала тьма. Постоянно днем и ночью тянуло в сон. Это заполярный климатический синдром, к которому нужно адаптироваться, чтобы чувствовать себя нормально, но не всегда и не всем это удается. Строитель Лехин потирал руки – завтра начинается промывка системы гидравлики и, хотя график немного нарушен, есть надежда, что все обойдется без выговоров. Под вечер к Шарому вдруг заявился боцман Гучкас и доложил, что обнаружил в системе рулевой гидравлики в трюме дефектные трубки.

- На них кто-то уже ставил хомуты, значит, есть свищи. Викторыч, а если в море брызнет и мы останемся без рулей? Представляешь…?

- Да уж как не представить, - Андрей сам полез в трюм и, к своему ужасу, убедился, что так оно и есть. Даже хуже.

- Где ты был раньше, боцман? Ты представляешь, что теперь будет? - Это заведование твоего трюмного Фархутдинова, - парировал боцман,- скажи спасибо, что я, хоть и поздно, но увидел. Принимай меры, что делать. Промывку-то начинать нельзя, потому что после нее гидравлика будет уже в работе. А сроки? А график? Нужно немедленно, до завтрашнего утра, заменить дефектные участки, иначе план и дальнейшие работы будут сорваны, а что за этим последует, нетрудно догадаться. Москва мониторит ремонт каждый день. Шарый нашел строителя Лехина в каптерке, что-то мурлыкающего себе под нос, изложил ситуацию и настоятельно просил в авральном порядке заменить дырявые трубы.

- Учитывая наши теплые отношения, - заговорщически подчеркнул Андрей, доверительно взяв Петра Ивановича под руку. Но, обычно улыбчивый, строитель Лехин вдруг досадливо освободился и хмуро, но решительно, отказался:

- А где я тебе под вечер бригаду искать буду? Ничего не получится, завтра начинаем промывку. А ты уж сам… Надо все делать во-время! В ремонтных ведомостях эта работа есть? Нет! Значит и финансирования нет. А у меня тоже нету лишних денег…

- Ну и чудак ты, Петро Иванович, похоже, на букву “м”? Ты пойми, это рулевая гидравлика, я же не могу с дырявыми трубами в море идти. Мы с тобой так дружно жили…работали.

- Ну, не знаю, не знаю. К сожалению, ничем тебе помочь не могу. Дружба дружбой, а служба… сам понимаешь, - Лехин зашелестел бумагами, давая понять, что разговор закончен. Сунул папку под мышку, и, мелькнув в дверях блюдцем лысины, засеменил в заводоуправление… Шарого бросило в жар.

- Ё-мае! Что же теперь будет? Срыв графика ремонта по моей вине - вот, что это будет, - подытожил свои краткие размышления Андрей и отправился на поиски механика Малых.

– Владимир Константинович, - начал Шарый. - Да я уже все знаю, - хмуро пробормотал “сурок”, не глядя на Андрея, - дело дрянь, давай думать. Заводчане уже доложили в Москву, что график работ сорван по вине личного состава и завтра, в крайнем случае, послезавтра кто-то из москвичей будет здесь. И выводы будут не в нашу пользу. Командир первый получит свою пилюлю, а ведь он ждет приказа на назначение, между прочим, начальником штаба дивизии. А московские ребята быстры на расправу. За ним “фитиль” получу я, как не обеспечивший. В таком случае командиру не достанется новая должность, а я могу лишиться той, что имею. Следом пойдешь под раздачу ты… Думай.

- Ну и долбо…дятел этот Лехин. Надо же – у нас все будет в лучшем виде, в лучшем виде… И – на тебе…

- Ну ты, как будто вчера на свет народился. Своя рубашка всегда ближе к телу. Дело-то в том, что Москва готовила оргвыводы по заводчанам за срыв графика. Не знаю, что там им светило, но Лехин элементарно воспользовался счастливым случаем, который ты ему со своими трубами подсунул. Он, естественно, не мог пропустить такую удачу и сдал нас с потрохами. - Как это – сдал?

- Просто. Бегом доложил главному инженеру, тот директору, и они решили, что им с нами детей не крестить, когда на них сверху такая гроза. Полетят и премии и тринадцатая зарплата, а может и кто-то с должности. Чтобы этого не случилось, они немедленно звякнули в столицу и радостно сообщили, что по вине личного состава… Теперь потирают ручки и сочувствуют нам… На словах, конечно. Они уже и в бригаду донесли, комбригу Журавскому и флагманскому механику Зуеву. Те разыскивают командира для объяснений. Им, в бригаде, комбригу то - есть, на флот нужно вовремя доложить. Тоже, чтобы себя не расплескать. Им вся эта бодяга вовсе не нужна на фоне их красивой жизни. Так что – держись! Мы остаемся крайними

- Иначе говоря – они готовы начать промывку, а мы – нет?

- Как ты догадался? – съязвил механик.

Шарый обреченно задумался. Было до смерти обидно – сколько мы этому Лехину помогали, выручали, спасали от выговоров, а могли бы тоже упереться в каких-то случаях. А теперь он весь - отличник судоремонта, а мы… по уши в неприятностях…Получается, что и командира подвели и сами… Надо как-то выходить из положения. Андрей, не особенно надеясь, метнулся к начальнику цеха Лежневу.

- Леня, пришла пора и тебе нас выручить. Дело плохо – у меня в трюме десятого трубы гидравлики… Ну, в общем… Хана – все в хомутах. Завтра промывка, а я - с дырявой системой, – Лежнев взглянул часы. Время 17.45… Рабочие уже переодеваются.

- Викторыч, сиди здесь, я в бригаду. Надо ребят задержать, если успею и если согласятся.

- Леня, скажи им - я в долгу не останусь!

- Да ладно, - отмахнулся Лежнев и выскочил за дверь. Шарый остался в кабинете в мучительном ожидании. Лежнев явился минут через 20.

- Ну, в общем, так, Андрей. Ребята остаются. Надо, правда, кой-кого вызвать из дома. Штуцера-то надо паять, а инструмент заперт. Ну, это мы мигом - пошлем гонца. Только… Викторыч, - Лежнев смутился, - подбрось спиртику, чтобы веселее работа пошла. Идем, покажешь…

- Какие проблемы, конечно подброшу. Но до 8 утра должно быть сделано…

- Будет, Андрей, если только объем работы на ночь, ребята не забыли... - и они пошли на корабль. На лодке Шарый обратил внимание, что промывочные трубы от бака с насосом на палубе спущены внутрь лодки через все три открытых люка – первого отсека, центрального и десятого. И как это он проморгал? У завода “все готово” для промывки!

- Стоп, - осенило Андрея, - да ведь это грубое нарушение “Наставления по борьбе за живучесть” - лодка разгерметизирована, что категорически запрещено. Тем более, что трубы металлические и их топором в аварийном случае не перерубишь, - у Шарого шевельнулось мстительное чувство, - ну, а вот теперь посмотрим, как вы готовы… - оценив объем работ, бригадир заверил, что к утру все будет сделано. Работы начались, и Шарый убыл в казарму на доклад к командиру. Леонид Васильевич был спокоен, несмотря на критичность и, казалось бы, безвыходность ситуации.

- Докладывай, Шарый, - в командирской каюте были механик Малых, старпом Пергамент и замполит Илин.

- Докладываю - завод не готов к промывке гидравлики! Наши замечания будут устранены до 8 утра, работы уже начаты, - кратко cообщил Андрей. Все недоверчиво уставились на него.

- Как это - не готов? Вы тут, Шарый, не вводите нас… - вмешался замполит Илин.

- Погоди, Валерий Иванович, не торопись. Шарый, как это - они не готовы? Директор завода уже командование бригады на уши поставил, и в Москву сообщил. Все уже в курсе, что мы… сорвали график, - командир испытующе и вопросительно смотрел на Шарого. Андрей изложил обстоятельства, по которым он, как командир дивизиона живучести, не разрешает использовать схему промывки в нарушение НБЖ с трубами через открытые входные люки подводной лодки.

- Если кто-то возьмет на себя ответственность и разрешит содержать корабль негерметичным все время промывки, трое суток, тогда… Но я в своей должности это позволить не могу.

- Ну, ты и… ухарь, Шарый, - не то с осуждением, не то с восторгом встрепенулся механик, пока остальные молча переваривали информацию Андрея.

– Правильно, Леонид Васильевич, я, как командир БЧ-5, тоже не могу этого допустить. Я думаю, и вы не должны... - командир, как всегда, задумался.

- Все предельно ясно, - сказал, наконец, “фараон”, - ну, папуасы долбаные! – это он про заводчан. - А сейчас идем к комбригу, там уже весь штаб собрался, ждут информацию.

- Леонид Васильевич, перед штабом позвоните директору и поставьте его в известность,- подсказал механик.

- Логично, - Марков, набрав номер завода, изложил директору ситуацию и свое решение запретить использование уже собранной схемы промывки, - и сегодня же прошу вас разобрать трубы, чтобы мы могли задраить люки. Это грубейшее нарушение НБЖ! – командир еще долго слушал возражения директора завода, но настойчивые просьбы руководителя его не убедили и он остался при своем мнении.

- Нет, не могу, Павел Митрофанович, - закончил разговор Марков и повесил трубку. - он, кажется, даже не воспринял нас всерьез, все время шутил и заявил, что сейчас договорится с комбригом Журавским

- Выждем минут десять, пока он ему позвонит, потом пойдем…

Взволнованный комбриг заслушал информацию Маркова и мнения специалистов штаба бригады. Капитан 2 ранга Зуев, потирая руки в предвкушении квалифицированного отлупа заводчанам, с которыми давно был не в ладу, тоже заявил, что он, как флагманский механик, не может согласовывать схему, поскольку она нарушает живучесть.

- Личный состав стопроцентно прав, товарищ комбриг, - выдал свое заключение флагмех и заговорщически подмигнул Шарому. Выслушав всех, Журавский позвонил директору завода и, вложив в интонацию две тонны сочувствия, доложил ему о принятом решении…

- К сожалению, я тоже не могу взять на себя… - по тому, как возникла продолжительная пауза, стало понятно, что директор в ступоре.

- Как же, Иван Михайлович? Мы же всегда по такой схеме…

– А график, а Москва?

- Значит, вы всегда нарушали. Теперь не будете! Хорошо, что на этом корабле механик бдительный оказался. А что Москва? Москва подводников поймет.

- Но мы же завтра должны начать промывку, а новой-то схемы нет. Пока наше КБ найдет чертежи, схемы и нарисует новую трассировку, пройдет дня три - четыре…

- Держите меня в курсе. И обратитесь к морякам, может, они вам чем - нибудь помогут, - ехидно подсказал комбриг. Учитывая все уже состоявшиеся переговоры с заводчанами, начиная с строителя Лехина и кончая Главным инженером, эта подсказка, несомненно, была исключительно тонкой. Журавский лукаво подмигнул офицерскому собранию и, набрав номер телефона оперативного дежурного штаба флота, доложил ситуацию. Через час информация о том, что завод сорвал график ремонта заказа № 532, достигла Главного технического управления ВМФ в Москве.

Заводские проблемы

- Не рой другому яму…

(Пословица)

Шарый принес для бригады ремонтников трехлитровую банку спирта из корабельных запасов и остался на лодке до утра курировать работы лично. Мастеровые, пропустив по 150, энергично продолжили ремонт и работа кипела, как будто в бухгалтерии каждому из них уже начислялась премия. Ребята были искренне благодарны Андрею за подпись на процентовке, по которой они получили солидную добавку к зарплате и были рады случаю отблагодарить. Лежнев тоже остался на ночь, чтобы обеспечить работу и предложил Шарому выпить за успех предприятия, но Андрей отказался, боясь расслабиться раньше времени. Он как будто чувствовал, потому что около 23-х часов верхний вахтенный доложил, что пришел строитель Лехин, хочет видеть командира дивизиона живучести Шарого и просит разрешения спуститься в лодку.

- Нет, ни в коем случае! – предупредил вахтенного Андрей, - время нерабочее и присутствие на корабле штатского персонала без разрешения командира категорически запрещено. Нужно было в течение дня подать заявку и согласовать с командиром, - Андрей, естественно, не хотел, чтобы Лехин застал людей Лежнева за работой. Кроме того, это была бы новая зацепка для скандала и пострадал бы начальник цеха. Еще как пострадал бы!

- С каких пор ты стал таким бюрократом, Андрей? Я же ваш строитель! – укорил Лехин. - Петр Иванович, правила для всех. Ты не исключение и хорошо это знаешь.

- Ну, тогда выйди наверх, есть разговор, - покладисто согласился Лехин, и Шарый полез наверх, благодаря себя за то, что обошелся без ста граммов. Строитель заметил бы и… черт его знает, что у него там еще на уме… Лежнева предупредил, чтобы никто из его людей, не дай Бог, не высунулся и не попался на глаза строителю. Лехин пригласил Андрея в каптерку и, как будто ничего не случилось, ласково предложил закончить дело миром.

- Извини, старик, черт попутал, много свалилось неприятностей. Я думал - у тебя там пустяк какой-нибудь, потому и отказался. А ты сразу в…. Мы же так хорошо работали, понимали друг друга, - ворковал Петр Иванович.

– Что ты хочешь? – холодно поинтересовался Шарый, впрочем, отлично зная, что.

- Зачем ты схему промывки зарубил, мы же все корабли точно так же делали и ты это хорошо знаешь. Перестань упираться, согласуй схему, нет времени искать…

- Нет, такая схема не годится. Ты что - хочешь, чтобы меня наказали за все три открытых люка? Завтра флагмех Зуев… Читай НБЖ! Кроме того, в бригаде, я имею в виду штаб бригады, уже знают. Я бы и выручил вас, да теперь не могу, уже не могу, - изложил ситуацию Андрей, - я доходчиво объясняю? Все, Петр Иванович, гуд бай, нужно спать, завтра много дел. А ты не тужи - найдет ваше КБ новый вариант, на то оно и Конструкторское Бюро.

- Ну смотри, Шарый, тебе жить, - уже злобно пригрозил Андрею Лехин, - еще не вечер! - его улыбку и деланное добродушие сдуло, как ветром, и он ушел. А что тут поделаешь? Идти на попятный было уже невозможно, и Андрей искренне недоумевал, на что рассчитывал строитель после всех своих докладов наверх и уже фактически раздутый на всех уровнях скандал? Шарый, конечно, знал, что промывки всегда делались по такой схеме по согласованию с механиками кораблей, которые брали риск на себя. В пять утра бригадир доложил, что работа закончена. Шарый проверил, остался доволен и позволил себе пропустить сто граммов, отмечая успех вместе с уже заправившимся начальником цеха Лежневым.

- Викторыч, мы завсегда, - клялся в вечной дружбе пунцовый от изрядной дозы Леня, - ну что тебе еще сделать? - он тоже был доволен, что удалось помочь и отблагодарить Андрея за полученную бригадой премию.

- Смотри, Леня, поймаю на слове, пожалеешь! - Шарый передремал на лодке до утра и в 8.00 доложил Маркову о завершении работ.

- Андрей, а ты все же продумай возможные варианты трассировки без нарушения наших правил. Все равно же придется что-то делать, мы ведь не можем… Директор с петухами мне звонил и просил помочь. Очень просил. С нас претензии уже сняты, теперь завод снова у Москвы на крючке. Так что… А где Малых? – ″задумчивый″ потянул носом. Шарый затаил дыхание – учуял-таки командир родное ″шило″…

- Придет механик, наверное, в гостинице. А ко мне вчера заявился строитель Лехин. Он почему-то решил, что если что-нибудь наобещает, то мы… Но я его отфутболил.

- Правильно сделал. Теперь мы будем общаться по этому поводу только с директором или главным строителем. А этому папуасу Лехину надо ежа в задницу запустить за его такую подлость. Как думаешь?

- Так точно, товарищ командир! – Шарый позавтракал на камбузе бригады и убежал на завод.

Перемирие

Худой мир лучше доброй ссоры

(Пословица)

Малых едва успел на подъем флага. Экипаж был уже построен на палубе и старпом Пергамент объявлял команде распорядок дня, неодобрительно покосившись в сторону опоздавшего механика. На корме и носу, на флаге и гюйсе, стояли матросы, готовые по команде их поднять. С мостика руководил ритуалом дежурный по кораблю капитан-лейтенант Лисицын. Его силуэт в нахлобученном капюшоне канадки отчетливо выделялся на фоне огромного желтого диска, и Тимофей, подняв голову кверху, волком выл на луну, вызывая безудержное веселье матросов. Пока не пришел командир. Срывался мокрый снег, и колючий ветер задувал его в глаза. Премерзкая погода, надо сказать. Но настроение у Малых и Шарого было радужное, несмотря на недосып каждого из них, впрочем, по разным причинам. Механик весь светился от романтических впечатлений, Шарый - от удачного для экипажа и лично для него завершения конфликта с заводом.

- Ну как? – вопросительно вскинул подбородок Малых. Шарый ответил ему поднятым вверх большим пальцем руки.

- Ну как? - запросил Шарый Малых. Владимир Константинович отсемафорил ему тем же способом. Короче – и жизнь хороша и жить хорошо! Как много все же в нашей жизни значит женщина! Не все, но много… Пришли инженеры заводского КБ. Они долго тынялись по кораблю, изучали принесенные с собой схемы, но, так ничего и не придумав, ушли. Следом за ними прибежал Главный строитель Шагалин

- Ребята, ну помогите – сроки летят, - взмолился он к Малых и Шарому, - чтобы вы знали, я лично был против авантюры с докладом в Москву. Я сразу предложил устроить экстренное совещание завода совместно с вами, чтобы найти общее решение. Они не послушали. Честно сказать, приняли сторону строителя Лехина. А этот… пытался прикрыться вами, но получилось все наоборот и теперь его разносят у директора за то, что ввел в заблуждение…, - главный строитель знал свои кадры.

- Не смешите мои тапочки, как говорят в Одессе, - взвился Малых, - вы хотели свалить все на нас! С больной головы на здоровую… Да-а, Бог с вами и с вашим Лехиным! Теперь будем знать, с кем имеем дело, - Малых заводился.

- Поможем им, Андрей, или как? Или пусть гуляют? Ты что-нибудь придумал?

- Пока не знаю. Я еще под впечатлением… и не выспался. Они думали – проскочит! Я уверен, они не впервой такие фокусы прокатывают. Подлавливают и сдают… ради своих сроков.

- Володя, Андрей! Найдите схему, рабочие без премии останутся, - Шагалин знал, чем достать механиков, - не откажите, мы тоже вам пойдем навстречу, если что.

- “Если что”, Анатолий, у нас было вчера, и вы уже так “пошли нам навстречу”, что командир с механиком чуть с должностей не слетели.

- Ну, Лехин крепко получит! – заверил Главный строитель.

- Да что нам Лехин? Лехин у вас - козел… отпущения. Бог вам судья! Может, опыт вас научит, - резюмировал Шарый и, обращаясь уже к Малых, предложил возможный вариант, - есть тут соображения, Владимир Константинович. Старшина команды трюмных Гудимов доложил. Я подтверждаю – есть в прочном корпусе две запасные заглушки. Отдадим пробки, накинем штуцера труб промывки. И овцы будут целы и эти заводские… волки сыты.

- Ну, уж и волки…Сейчас пригоню конструкторов, покажешь. Они за час нарисуют схему, утвердим и с обеда начнем мыться, - радостный Шагалин убежал на доклад к директору завода. Все-таки это он договорился с механиками корабля, и график не будет будет сорван!

- С тебя магарыч, Толя! - крикнул ему вслед Шарый.

- Надо было их еще немного потянуть, чтобы окончательно созрели и поняли, что нельзя так… - “сурок” пожалел, что ситуация разрешилась так быстро, а вышло, что наука для них получилась слабая. Ну, получит Лехин выговор… Кто для них Лехин? Сявка, разменная монета… - после обеда начали промывку гидравлики и в Москву об этом полетело сообщение. Кажется, московская гроза миновала, и в Техническом управлении ВМФ тоже успокоились. Командир Марков провел в кают-компании корабля краткую планерку с разбором “полетов” и каждому из причастных воздал должное. Впрочем – поделом.

- А куда из второго отсека исчезли корабельные часы? Это еще что за порнография? – спросил “фараон”, заметив отсутствие на штатном месте часов, а вместо них какую-то картонку. На переборке висел бумажный циферблат с нарисованными цифрами и жестяными стрелками. Штурман Петров, ответственный за корабельное часовое хозяйство, кратко доложил:

- Часы в ремонте, товарищ командир, сломалась ось маятника. Это Букварь ударился о них головой, и они перестали ходить… Пришлось… сдать в ремонт.

- С такой головой, Книжкин, можно служить на флоте, - с улыбкой заметил Леонид Васильевич, - а часы жалко…

(продолжение следует)