( Из жизни изыскателей)
М Тильманн
Как-то послали нас в начале 60-х годов в совхоз „Первомайский“ Восточно-Казахстанской области на изыскания автомобильной дороги между населенными пунктами Первомайское-Сажаевка. Оба эти населенных пункта я не нашел на карте, очевидно, имелись к тому причины...
Мы, как всегда, разбили палатки за селом на удобном для лагеря месте. Прежде чем приступить к работе, произвели рекогносцировку на предмет снабжения изыскателей провизией. Главные продукты мы могли приобрести в селе: хлеб – в совхозной пекарне, картофель – у местного населения. И подешевле. Ах, что это был за картофель – крупный, вкусный и чистый. Такого картофеля в Кыргызстане мы не видали. Тут, очевидно, сыграл роль чернозем метровой толщины, которого у нас было не сыскать.
Погода стояла в ту пору хорошая, работа успешно продвигалась вперед. Казалось, на этот раз изыскания закончатся без приключений, но в конце работ случилось что-то совсем уж необычное...
Оставалось меньше километра до примыкания новой дороги к существующей в селе Сажаевке, как нас остановил свисток караульного на вышке, расположенной несколько в стороне от дороги и охранявшего два больших пустых полигона в колючей проволоке. Мы продолжали работать, решив, что свист нас не касается, но он повторился, а следом окрик: «Здесь нельзя фотографировать!» На наше замечание, что мы не фотографируем, а производим по заданию областного руководства изыскания дороги, караульный среагировал своеобразно: он не стал стрелять и кричать – он промолчал, очевидно, соображая... Мы решили, что все выяснилось, и продолжили свою работу. Вдруг из-за ближайшего здания вышел старшина «сверхсрочник» с двумя вооруженными солдатами. Те держали на изготове автоматы и выглядели довольно угрожающе.
Мы прекратили работу и стали ждать, что будет дальше. Старшина вразвалку подошел к нам:
- Кто тут старший? Наш начальник представился.
- Вам было сказано, что фотографировать нельзя или не было?
- Поймите, мы не фотографируем, мы производим изыскательские работы под дорогу, – попытался объяснить положение начальник экспедиции Николай Никитич.
- Я ничего не понимаю, я – человек не моральный, я – человек физический. Мне сказано: «Не пущать!» и я не «пущаю», а если вы и дальше будете спорить, я вас просто всех арестую! Николай Никитич все же еще раз попытался убедить старшину, но... Оценив характер старшины, в разговор вмешался я...
- Николай Никитич, тебе ведь товарищ старшина ясно сказал, - обратился я к нему спокойным тоном, - что он – человек не моральный, а физический. Ему сказано «не пущать», он и не «пущает».
- Вот, сразу видно понятливого человека, - обрадовался старшина, - он сразу понял, а Вы, хоть и начальник – ничего не понимаете!
Старшина даже не уловил моей иронии в разговоре с Николаем Никитичем.
- Хорошо, а кто может дать разрешение закончить нашу работу? – спрашиваю.
- Поезжайте в Зыряновск, там Главное Управление, там решат! Мы попрощались со стражами неизвестно чего, свернули свой инструмент и отправились в лагерь.
На следующий день Николай Никитич поехал в Зыряновск, расположенный в ста двадцати километрах от нас. Через три дня он вернулся безрезультатно... В Зыряновске ему сказали, что этот вопрос может решить только Москва... Как выяснилось позже, на глубине около двухсот метров под полигонами была найдена какая-то руда, и сторож на вышке, старшина и автоматчики охраняли ее...
Николай Никитич позвонил директору нашего института, и тот решил вопрос очень быстро:
«Им не нужна дорога, а нам тем более! Езжайте домой!»
2005