(Часть II. Хунь-дунь)

И. Шёнфельд

Хунь-дунь - в понятиях традиционной китайской философии означает „хаос“. Хуньдунь - это мифологическое существо, передающее образ смутного и неопределимого недифференцированного хаоса)

В погоню за белой игуаной

Машина вылетела на восток с сорокаминутной задержкой из-за двух медвежат коала для американского зоопарка, у которых что-то было не в порядке то ли с визами, то ли с прививками. Тем не менее, ветер дул самолёту в хвост, о чём радостно сообщил пассажирам капитан корабля, так что через полсуток нудного полёта машина, обогнав с дюжину часовых поясов и обдурив собственное расписание, приземлилась в Лос-Анджелесе на семь минут раньше положенного. Возможно, эти семь минут спасли Максу жизнь. Четырнадцать часов он сидел, зажатый с двух сторон неимоверными американскими толстяками – охотниками на кенгуру, возвращающимися на родину с богатыми трофеями в багаже. Потные и тяжёлые жиры охотников накатывались на Макса, душили и обволакивали его, как плотоядное тесто, и до конца полёта должны были охватить его с двух сторон и удушить окончательно. Сидеть рядом толстяки по понятной причине не могли, и место между ними должно было бы по-хорошему служить коллективным жироприёмником. Но роль жироприёмника досталась Максу. Ни одного свободного кресла ни в одном из четырёх огромных салонов самолёта для Макса ради его спасения не нашлось. Ему оставалось только медленно умирать, слушая тягучий гул чужих жиров на своих плечах и коленях. К тому же бравые охотники ещё и бурно обсуждали успешную внешнюю политику и замечательную военную доктрину Соединённых Штатов Америки, хвалили глобализм, часто засыпали, а проснувшись, продолжали его хвалить. Макс клялся себе, что если останется жив, то приземлившись, первым делом запишется в воинствующие антиглобалисты и всю оставшуюся жизнь будет глобалистов взрывать по всему миру. Именно поэтому эти семь минут досрочного приземления оказались для него спасительными.

Следующие пять часов Макс Триллер отходил от удушья в транзитном зале и маялся в ожидании следующего рейса на Вашингтон. Он три раза пил кофе, читал газеты, слонялся по магазину Duty Free и даже позвонил своим аборигенам в Элис Спрингс, чтобы передать им горячий привет из Америки и сообщить им, что он всё ещё жив, как это ни странно.

Лишь под вечер следующая машина доставила Макса в Вашингтон, в международный аэропорт Даллес. У трапа, как и обещано было, его встречали. Ещё в дверях самолёта Макс увидел внизу незнакомого человека в светлом плаще и черной шляпе, который улыбался ему. Это мог быть только тот самый Джереми Кларк, представитель фирмы, жаждущей нанять Макса на работу. Наверняка Грэй вручил Кларку фотографию Триллера – иначе как бы сотрудник фирмы мог его сразу опознать в толпе гостей?

Пассажиры прямым ходом направлялись в ожидающие рядом жёлтые таксобусы, но для Макса приготовлен был сюрприз: его встречали на сером микробусе марки «Форд» с затемнёнными стеклами. Крепко пожав Максу руку и продолжая открыто и радостно улыбаться, мистер Кларк спросил:

– Как долетели, Макс? Отлично?

Лицо у Кларка было располагающим, черты лица правильные, и всё вообще было в нем правильно и чётко. Но что-то слегка раздражало Макса, возможно, вследствие утомления долгим перелётом, и он суховато отшутился:

– Вы уже сами ответили на вопрос, Кларк. Вы ведь мистер Кларк, не так ли?

– Собственной персоной. Прошу прощения, что не представился сразу. Но Вы человек сообразительный, Макс, и это весьма ценное качество для наших дел.

– Каких дел?

– Об этом потом. Садитесь в машину. Говорить будем там. Отдайте мне, пожалуйста, багажные квитанции, Джонни привезёт ваши вещи чуть позже.

Джонни – это был шофёр микробуса – здоровенный детина с квадратной челюстью, в джинсах и чёрном пиджаке поверх красной майки с надписью «Вирджиния». Макс попытался вспомнить, не видел ли он это лицо во второстепенных ролях фильма «Тюряга».

– «Хай!», – сказал Джонни, забирая у Макса квитанции. Да, в вестернах Джонни наверняка снимался, причём в сценах погони, потому что рванул с места и понёсся так, что у Кларка свалилась с головы шляпа.

– Полегче, Джонни, – сказал Кларк, нажав на кнопку кромкой связи на прозрачной стенке, отделяющей салон от водительской кабины. Джонни кивнул и помчался ещё быстрей. Кларк отпустил кнопку и с гордостью обратился к Максу:

– Видали, Макс? У нас работают лучшие кадры планеты. Вы можете стать одним из них. Впечатляет?

– Понятия не имею, что меня должно впечатлить. Я вообще не знаю, кто вы такие, какая фирма желает меня нанять и на какую именно работу. Что-то связанное с глубинным бурением, мне сказали, но это, честно говоря, не мой профиль.

– Глубинное бурение? – радостно изумился Кларк и захохотал, – это мне нравится, это здорово, очень остроумно. Да-да, в некотором роде, можно сказать, мы занимаемся, в том числе и глубинным бурением, ха-ха-ха. Это Грэй Вам сказал такое?

– Да, – чуть поколебавшись ответил Макс. Кларк слегка усмехнулся, прищурившись одним глазом, как будто подмигнул уличённому во лжи Триллеру, но ничего не сказал и продолжал смотреть Максу прямо в глаза, очень доброжелательно.

– Будьте спокойны, работа отличная, Макс, – кивнул он, наконец, – и именно по Вашему профилю.

– И что же это за хорошая работа такая, мистер Кларк? Вообще-то у меня есть своё дело в Австралии, и я им вполне доволен.

– В Америке Вы будете довольны ещё больше, Макс – это я Вам гарантирую. Считайте, что Вы сняли Джек-пот. Это во-первых. А во-вторых зовите меня впредь Джереми, или, ещё лучше Джерри, как зовут меня друзья.

– Мы уже друзья?

– А как же! Мы уже друзья, и без пяти минут братья... по глубинному бурению, ха-ха-ха...

– И всё-таки, Джереми. Мне бы хотелось узнать зачем я здесь и что вы от меня хотите.

– Не всё сразу, дорогой Макс. Кроме того, деловые разговоры предстоят Вам лишь завтра утром, в кабинете у шефа, моя же задача – встретить Вас и комфортно расположить на отдых в нашей фирменной гостинице.

– Грэй тоже в этой же гостинице живёт, куда Вы меня везёте?

– Грэй? Насколько мне известно, нет. Но я узнаю. Завтра сообщу Вам, если Вас это интересует, – и снова глаз Кларка сузился в фирменном весёлом прищуре, – в порядке уточнения, Макс: Вас кто интересует больше – Грэй или его жена?

– Это не Ваше... – (у Макса чуть не вырвалось слово «собачье») – дело, Джереми. Я просто спросил. – На какой-то миг у Макса возникло желание потребовать, чтобы Кларк остановил автобус и выпустил его. Но он тут же сообразил, что при таком развороте событий не найдет Николь уже никогда в этой огромной Америке.

– Без обид, старина! – хлопнул его между тем по колену Кларк, – я же по-дружески спросил. Я имел в виду: кому интересен этот старый Томас Грэй, если рядом с ним находится такая молодая красавица? Вполне естественный вопрос... Ну вот, мы уже и подъезжаем... – микроавтобус ехал мимо длинного стройного белого здания, что-то смутно напоминающего Максу, как будто он уже когда-то его видел. Они объехали здание сбоку и скользили теперь по зеленому парку, минуя разного рода современные строения из темного стекла и белого бетона. Ещё пара поворотов, и бусик остановился у крыльца со ступенями из чёрного мрамора и хромированными поручнями.

– Прибыли, – объявил Джереми Кларк и сдвинул дверь микроавтобуса, –ваш отель, сэр! Прошу на выход.

Макс выбрался из бусика и стал озираться. Но никаких вывесок, никаких табличек с обозначениями нигде не увидел. Стало быть, это и есть та самая фирменная гостиница, которую упоминала Николь. Что ж, фирма серъёзная, сказать нечего.

Они поднялись по ступеням – Кларк впереди, Макс за ним. Сразу за двойными дверями поблёскивал хромом турникет, и полицейский, стоящий позади него, вежливо улыбнулся вошедшим и протянул руку. Кларк показал ему своё удостоверение и предъявил пропуск на имя Максимилиана Триллера. Макс успел заметить свою фотографию на карточке. Ничего себе! Откуда она у них? Полицейский внимательно просканировал Макса взглядом и пропустил обоих. Они двинулись по беломраморному коридору, вошли в лифт, поднялись на шестой этаж, повернули налево и остановились у комнаты номер 66.

– Входите, Макс, и располагайтесь в своё удовольствие. Отдыхайте. Меню на столе. С помощью этой кнопки можете вызвать стюарда по всем вопросам. Он же доставит Вам ужин. Бар заряжен под завязку, но завтра в девять ноль-ноль Вы должны быть трезвым как стеклышко. Вот моя визитка. Можете звонить круглосуточно, мы никогда не спим, ха-ха-ха...

Макс прошёлся по двум просторным комнатам этого странного, роскошного своей отделкой, изящного, но в то же время и просто оформленного номера гостиницы. Он состоял из спальни с широкой кроватью под морёный дуб и холла с огромным велюровым диваном салатного цвета и высокой хрустальной вазой с длинными плетями цветущей розовой бугенвиллеи (!) в ней. Плоский телевизор на полстены, пульт управления на столике, на нём же – компьютер «ноутбук». В углу – бар-холодильник. Из спальни отдельная дверь вела в просторную ванную комнату с угловой ванной и форсунками джакузи. Кларк внимательно наблюдал за передвижениями Макса.

– Ну, что? Будут ещё какие-то пожелания? Или вопросы?

– Да, есть вопрос, Джереми. Где мы находимся? Как называется Ваша фирма?

– Отличный вопрос, Макс. Отвечаю: мы находимся в центре Вселенной, в точке Большого Взрыва, там где начинается и заканчивается всё живое и неживое. Шучу. Я вижу, Том Грэй Вас в главные секреты нашего бытия ещё не посвятил. Что ж, стало быть высокая честь выпадает мне. Наша фирма, Макс, называется скромно: CIA – «Центральное Разведывательное Управление» Соединенных Штатов Америки. Вы находитесь в Лэнгли, в штаб-квартире ЦРУ. Вы улыбаетесь, Макс, но это уже не шутка. Это, наоборот, очень даже серъёзно. С чем я Вас и поздравляю...

По мере постижения этой невероятной истины у Макса росла пустота в области солнечного сплетения и на пару секунду остановилось сердце, как будто некто невидимый саданул ему кулаком под ложечку. ЦРУ? Нет, не может такого быть. С какой стати? Такого он не ожидал. Такого ему ни в одном бредовом сне не могло присниться. ЦРУ! Но какое отношение может он, Макс Триллер, иметь к ЦРУ? Какой интерес может иметь к нему, скромному, ничем не примечательному, нигде себя не проявившему, рядовому подрывнику с австралийским стажем работы, супермощная и суперсекретное Агентство ЦРУ – это государство в государстве, эта глубинная, термоядерная кухня государственных стратегий и международных политических интриг США? Стало быть, Грэй – сотрудник ЦРУ? Это и есть его «большая и разветвлённая фирма»? Вот так подарочек тебе ко дню рождения от мистера Грэя, дорогой Макс Триллер... Господи! А Николь? Она тоже знала это? Неужели она знала?...

– Завтра, всё завтра! – поспешно ответил Кларк на немые, недоумённые вопросы в глазах Макса. – Отдыхайте, коллега. Через пару минут Джонни доставит Ваши чемоданы. До завтра. Напоминаю: в девять ноль-ноль я захожу за Вами... Да, на всякий случай: выходить из номера и разгуливать по коридорам, а тем более – пытаться выйти из здания нежелательно: Вас всё равно не выпустят... А с «глубинным бурением» – это мне очень понравилось. Надо будет ребятам Вашу хохму рассказать... Спокойной ночи, Макс... – И официальный представитель ЦРУ Джереми Кларк покинул номер, аккуратно щёлкнув за собой замком двери номера «66» на шестом этаже фирменной гостиницы ЦРУ, спрятанной среди зданий просторного кампуса знаменитой секретной службы Соединённых Штатов Америки в городке Лэнгли, штат Виргиния.

После ухода Кларка Макс в крайнем возбуждении забегал по номеру, после чего упал на салатовый диван и уставился в стену. То, что он находится, что его занесло в штаб-квартиру ЦРУ в роли чуть ли не пленника – это его почти не волновало. Другой вопрос вставал перед ним девятым валом: знала ли Николь о том, куда она его заманивает? То, что Грэй на самом деле никакой не бизнесмен, а сотрудник американских спецслужб – это было Максу теперь ясно как божий день. То-то он поселился вблизи атомного рудника Олимпик Дамм: подстерегал там русских или китайцев по заданию Центра. Недаром он так заинтересовался в первые же минуты их знакомства русским языком Макса... Но Николь? Знала ли она, чем занимается её муженёк? Конечно, знала! Не могла же она за годы совместной жизни не подозревать об истинной деятельности мужа? Хорошо, ладно, она не имела права говорить с ним, Максом, об этом. Но была ли она честна в остальном? Не играла ли она с ним, как кошка с мышкой? Этот её приезд в Элис Спрингс... Нет, так играть свою роль не может ни одна голливудская звезда. Макс посещал проституток. В том числе дорогих. Даже самые искушённые из них всего лишь изображали экстаз, и это было понятно. Но Николь не изображала, нет... Но почему, почему она не намекнула ему хотя бы, что с ним будут иметь дело спецслужбы? Боялась, что он откажется из-за этого ехать за ней в Америку? С какой стати? Для него ведь никакого значения не имело название фирмы, которая желает с ним сотрудничать. Ему нужна была только Николь, и она прекрасно это знала. А может быть, она и впрямь сама ничего не знала и просто выполняла волю или просьбу Грэя, увидев в этом возможность, шанс позвать Макса за собой, иметь его рядом?

Каждый вопрос порождал ворох новых вопросов, и Максу стало ясно только одно: он свихнется от этих уравнений со сплошными неизвестными, и никогда не решит их, пока не увидится и не поговорит с Николь. Завтра. Завтра он всё узнает...

На столике мягко загугукал телефон. Макс поднял трубку.

– Сэр, мистер Триллер, извините за беспокойство: Вы ужинать будете?

– Да, пожалуй... Холодное мясо с оливками. Больше ничего.

– Будет исполнено, сэр!

Стюард явился в белоснежном кителе, похожем на парадный адмиральский, вкатил хромированную тележку, пожелал приятного аппетита, от чаевых отказался, сказав, что у них не принято, и бесшумно вышел вон. В баре Макс обнаружил спиртного на роту солдат, но достал себе лишь бутылку красного калифорнийского вина, выпил бокал одним махом и приступил к мясу, запивая его вторым бокалом. Постепенно он успокаивался. И с чего он вообще запаниковал, на самом деле? Самая могучая организация мира приглашает его на работу, любимая женщина позвала его за собой, уже завтра он с ней увидится, возможно. Так чего грустить? И Макс налил себе третий бокал вина, включил телевизор и стал пялиться в экран, потягивая из бокала густое, немного терпкое, рубиновое солнце Калифорнии. Сказать, однако, что он следил при этом за событиями на телеэкране, было нельзя. Он видел перед собой нечто совсем другое: Мурр-Мурра на лестнице и портрет своей жизни на скале перед ним. Золотистый поверху, угольно черный понизу, с двумя светлыми, поперечными цепочками посредине – следами белой игуаны, перебежавшей дорогу его судьбы...

Он уснул посреди ночи, растянувшись на салатовом диване, подложив под голову бархатную, салатовую подушечку и укрывшись пушистым пледом из гардеробного ящика. На пледе была выткана эмблема ЦРУ – голова кондора над розой ветров. Но главный девиз Центрального Разведывательного Управления США – «И познаете истину, и истина сделает вас свободными» на одеяле отсутствовал. И это было символично в приложении к Триллеру: истину Макс ещё не познал, и потому свободным не был. Он, напротив, ощущал себя основательно запутавшимся. Но, допив вино, он мучительную проблему познания истины решительно отложил на завтра, протяжно зевнул и вполне благополучно уснул, пусть даже и несвободным ещё...

Утром Кларк постучался к нему с точностью секундной стрелки – за дверью ждал, что ли? Пройдясь минут десять по пустынному кампусу штаб-квартиры, они вошли в здание без вывески, где Кларк снова предъявил пропуска на себя и на Макса, и опять они шагали по сверкающим мраморным полам и делали повороты под прямыми углами, пока не остановились перед дверью с табличкой „POTRAWSKI“. Кларк аккуратно постучался и тут же вошёл, не дожидаясь приглашения. В конце комнаты, за широким столом сидел и что-то писал левой рукой лысовато-седовато-кругловатый крепыш с красным, рыхлым лицом и ещё более рыхлым носом, как будто им многократно размешивали перед употреблением едкие химреактивы. Синие глазки хозяина кабинета вскинулись навстречу посетителям остро и весело, доказывая, что их владельцу любые реактивы нипочём. Начальник был столь любезен, что даже вышел из-за стола, встретил гостей в центре кабинета, протянул Максу руку и, не здороваясь с Кларком, произнес:

– Вот он каков, наш счастливчик Максимилиан Триллер! Спасибо, Джерри, ты свободен пока. Нам нужно побеседовать с мистером Триллером с глазу на глаз, – и он заговорщицки подмигнул Максу. Кларк бесшумно удалился, а мистер Потравски прогласил Макса присесть к столику у стены, на котором стояли кофейный автомат, вазочка с шоколадным печеньем и поднос с чашками, ложками и сахарницей.

– Будем пить кофе – или Вы предпочитаете чай, мистер Триллер?... Кофе? Отлично, значит, будем пить кофе и мирно беседовать. Позвольте, я Вас обслужу. У нас полная свобода и демократия, как видите. Таковы наши традиции... Что? Сам? Это отлично. Именно самостоятельные люди нам и нужны. Считайте, что экзамен Вы уже выдержали, хе-хе. Итак, меня зовут Пол Потравски – (позже Макс узнает, что ближайшее цэрэушное окружение именует Потравского сокращенно «Полпотом») – и я скромный шеф нашего маленького отдела, который занимается довольно-таки большими делами... Макс – Вы ведь позволите себя так называть? – скажите, пожалуйста, Макс, Вы когда-нибудь выигрывали крупно в лотерею? Вам случалось, например, снимать джэк-пот в несколько миллионов?

– Нет, не доводилось.

– В таком случае мне повезло. Потому что я, получается, первый человек в Вашей жизни, который сообщает Вам эту новость: Вы вытащили счастливый билет. Билет в новую жизнь. Он же – пропуск в братство, в орден, в клан не скажу «небожителей» – скорей, «рудокопов», но попасть сюда, на наш подземный, невидимый Олимп – это гораздо больше, чем все джек-поты вместе взятые... Однако, я вижу вопрос в Ваших глазах. Спрашивайте.

– Как Вы обо мне узнали? И зачем я Вам понадобился?

– Прежде чем я Вам отвечу, Макс, мне придётся подвергнуть Вас одной маленькой процедуре. Это рутина, поверьте. Вы должны расписаться о неразглашении. Вот здесь, – Потравски положил перед Максом страничку с машинописным текстом, где имя и паспортные данные Макса уже были впечатаны. – Так положено, Макс, не обессудьте. Вселенная за пределами этого комплекса не должна знать ни о наших разговорах, ни о наших пристрастиях, включая сорта кофе, которые мы предпочитаем, ни о том, по-возможности, что мы вообще существуем, хе-хе. Ну да Вы – солдат в прошлом, и Вам к секретности не привыкать. Я не ошибаюсь? – и Потравски как будто некстати засмеялся. Макс быстро прочёл стандартный текст, предупреждающий об ответственности за передачу третьим лицам любой информации, имеющей статус секретности. Подобных он и в самом деле подписывал с десяток, будучи в армии. Макс подмахнул бумагу – без этого двигаться дальше в поисках Николь было бесполезно – Макс понимал это чётко.

– Ну, вот, отлично. А теперь я готов отвечть на Ваши вопросы. О Вас доложил наш сотрудник, известный Вам под именем Тома Грэя. Мы собрали на Вас досье. Оно нам понравилось. Вы блестящий специалист подрывного дела, хорошо зарекомендовали себя в армии, владеете многими языками, в том числе русским, что нам очень интересно. Вы, по нашему мнению, обладаете страстной натурой, которую, однако, умеете держать под контролем разума и двигаться последовательно к поставленной цели. У Вас достаточно нейтральное, незапоминающееся лицо – для нас это также принципиально. Вам несколько не хватает, правда, самодисциплины момента и умения предусмотреть последствия Ваших действий, нда..., но это не страшно: это поддаётся тренировке. Так вот: в результате изучения Вашего дела, мы сочли возможным предоставить Вам уникальный шанс и пригласить Вас в наше сообщество, в наше братство, в наш орден, в наш элитный клан.

– И как это должно выглядеть? На каких условиях?

– Законный вопрос. Любой современный брак совершается не столько на небесах, сколько на основании брачного контракта. Очень больших денег, Макс, мы Вам без предварительного испытательного срока предложить не можем, я сожалею. Мы всего-навсего слуги народа, существуем за счёт наголоплательщиков и нашим главным девизом является личная скромность и незаметность. Скажем, для начала сто тысяч в год плюс оплата жилья, расходов на содержание автомобиля и командировочные. Плюс премии и бонусы за успешно завершённые проекты. Но я скажу Вам откровенно, Макс, даже если это звучит совершенно не по-американски: деньги – тьфу! В сравнении с теми преимуществами, тем статусом, той защищённостью, я бы сказал – неприкосновенностью, с тем скрытым социальным весом, который Вы приобретаете... Если можно так выразиться – Вам позволено будет вместе со всеми нами – членами нашего ордена – возложить руки на штурвал цивилизации: не больше, не меньше. Именно мы управляем миром, незримо дирижируем им и определяем как ему выглядеть сегодня и во что его трансформировать завтра. И делаем мы это во имя нашего народа, во имя величайшей из всех цивилизаций мира – во имя Соединенных Штатов Америки! И к этому братству тайных дирижёров будете принадлежать и Вы, Макс. Что скажете?

– Что я должен буду делать?

– О, это сказать наперед невозможно. Сначала на три месяца мы пошлём Вас на нашу учебную базу, чтобы адаптировать Вас к нашей специфике. А затем, скорей всего, Вам предстоят кратковременные командировки в разные страны. С гуманитарными целями, так сказать. С проектами, несущими народам мира свободу, демократию и справедливость в интересах Америки. Это будут каждый раз небольшие подвиги – подобные тем, что Вы совершали в армии, но только в цивильной одежде и с вежливой, по-возможности обаятельной улыбкой на лице.

– Я буду иметь воинское звание?

– О нет, Макс. У сотрудников ЦРУ воинских званий не существует. Мы все – мирные люди, глубокие специалисты. Если нас что-то и роднит с армией, то это дисциплина. Причём – абсолютно железная. «Семья всегда права»: таков наш девиз. «Семья» – это мы, ЦРУ. Приказы по нашей службе имеют приоритет перед законами страны и личной жизнью. Вы это тоже должны знать с самого начала. С другой стороны, что бы с Вами ни случилось, в какую бы Вы переделку не влипли – клан всегда Вас вытащит, спасёт и никогда не бросит на произвол судьбы. Вы будете оставаться на солнечной стороне жизни до самой смерти: это я Вам гарантирую от имени нашего Братства. Если, конечно, Вы нас не предадите. Предательства орден не прощает. Вот, пожалуй, и всё. Главное я Вам сказал. У Вас есть, – Потравски посмотрел на часы, – ровно десять минут для принятия решения. После этого Джереми либо проводит Вас за ворота штаб-квартиры, и Вы можете возвращаться к себе с миром в Вашу Австралию, либо он отведёт Вас в отдел для оформления договора. У Вас есть ещё вопросы?

– Да, есть. Я хочу встретиться с... Томасом Грэем. Где мне его найти?

Потравски нахмурился.

– Вы немного торопите события, – сказал он. – И, кроме того, Вы неискренни со мной, Макс. Скажите честно: Вы ведь хотите встретиться не с Грэем, а с его женой, не так ли?

Кровь ударила Максу в лицо. Появилось желание сдерзить, но он сдержался и ответил коротко: «Да». Потравски смягчился, глаза его излучали сочувствие.

– Макс, мы все люди, и Ваши мотивы мне хорошо понятны. Любовь, страсть, прочие человеческие чувства свойственны членам нашего сообщества в не меньшей степени, чем всем остальным простым людям. Часто это мешает работе, но в Вашем случае получилось, скорее, наоборот: если бы Николь не сыграла свою роль, Вы бы не сидели сейчас передо мной...

– Николь играла роль?

– О, я не в этом смысле. Я имел в виду её вмешательство, её помощь Грэю в доставке Вас сюда, к нам. Обо всём остальном, об её отношении к Вам Вы должны знать лучше меня. Или уточните у неё сами, когда увидитесь.

– Как мне её найти?

– Найдёте. Обязательно. Но не сейчас. К сожалению, в данный момент это невозможно. Супруги Грэй отбыли два дня назад из Штатов с новым заданием. Ненадолго. К окончанию Вами учебного курса они должны будут уже вернуться. Тогда и встретитесь.

– Николь тоже сотрудница ЦРУ?

– А вот на этот вопрос я Вам ответить не вправе, Макс. Николь Грэй – законная жена Томаса Грэя, нашего ведущего специалиста по вопросам атомной энергетики: это всё, что я могу Вам сообщить. Но Ваши десять минут между тем истекли. Вы присоединяетесь к нашей секретной армии, самой мощной армии в мире, господин Макс Триллер?

– Да.

Потравски поднялся с места и протянул Максу руку:

– В таком случае: добро пожаловать на борт! С этого момента я для Вас просто Пол, – начальник отдела прошёл к столу и нажал на кнопку. В дверях возник Кларк.

– Джерри, получите нового коллегу. Отведите его оформляться.

Когда Макс стоял уже у дверей, Потравски окликнул его:

– Макс!

– Слушаю Вас, Пол.

– Хотите знать, почему мы взяли Вас на наш кораблик?

– Интересно узнать, сэр.

– Благодаря трубе. Как вы её положили там, в Юме. Мы разглядели в Вас тот самый дьявольский коготок, который нам так важен в наших сотрудниках. Вот он, этот самый коготок и определил наш выбор в Вашу пользу. Из этого коготка мы совместно с Вами вырастим все четыре мощные лапы настоящего тигра. Вас ждёт большое будущее: попомните моё слово, Максимилиан!

Макс Триллер вышел за дверь. Кларк видел, как он, выходя, пожимал плечами. Но, возможно, это он просто поёжился...

Дальнейшее замелькало перед Максом, как в старом фильме на шестнадцать кадров в секунду. Учебные классы, беседы, полигоны, испытательные стенды, новые образцы оружия, новые материалы, способы диверсионной работы, ведение космической связи, шифровка и дешифрование, управление разными видами техники, способы выживания в снегах, горах, пустынях, взаимодействие и координация при точечных операциях, экономическая и политическая география мира, геополитические интересы Соединенных Штатов, запуск дронов-беспилотников, управление ими и обработка полученных данных, добрая сотня прочих тем и соответствующих тренировок занимали всё время Макса без остатка. Он вполне успешно делал всё это, осваивал новые знания и нарабатывал новые навыки в составе группы свежеиспекаемых сотрудников ЦРУ, состоящей из шести человек – в недавнем прошлом мастеров подрывного дела, собранных из самых разных сфер производства, или, выражаясь точнее, сфер разрушения. И хотя Макс осваивал новые науки легко и даже с интересом, он ощущал в себе какую-то постоянную внутреннюю замороженность, некую отстранённость от происходящего, как будто он разделился на две половинки и следил сам за собой со стороны, не переставая удивляться, что он такое вытворяет, этот Макс Триллер, бизнесмен из Австралии. Время от времени Макс ловил себя на необходимости проснуться. В его снах наяву плыла перед мысленным взором Австралия, пылала красная гора очищения Улуру, а потом он смотрел в сторону юга с высоты холма ANZAC в Элис Спрингс, и видел улыбающиеся лица Адама и Рафаэля, и кривой Мурр-Мурр плясал внизу скалы с банкой чёрной краски на шее, и где-то за их спинами грациозно поднималась по деревянной ковровой лестнице в его апартаменты прекрасная Николь. Ради продолжения этого последнего, самого драгоценного кадра жаль было просыпаться от морока. Но проснуться нужно было обязательно, чтобы найти Николь в этой невероятной цэрэушной реальности. Потому что ощущение, что Николь постепенно отстраняется и удаляется от него, подступало всё чаще. И он ничего не мог поделать с этой тоской. Реальность и конкретность бытия медленно и верно затуманивали образ Николь, и однажды утром Макс в панике сообразил, что не может вспомнить её лица. Но до завершения «курсов переподготовки» оставались уже считанные дни, и усилием воли и воображения Макс заставил себя увидеть улыбающуюся ему Николь снова. Скоро, совсем скоро они встретятся, говорил он себе, и всё объяснится, и всё пойдёт дальше так, как им мечталось той безумной ночью в Элис Спрингс... И Макс опять слышал её горячий шёпот и чувствовал сияние её глаз на своём лице. Николь всё еще была жива в его душе, он всё еще любил её. И Амурчик тоже всё ещё был где-то рядом, но почему-то помалкивал и виновато отводил взгляд...