А. Шварцкопф

Переписываясь длительное время с ФСБ, я не получал полноценные ответы на мои вопросы, не получил их и до сих пор. Отвечая на мои письма, в которых я, как правило, задавал несколько вопросов, отвечали на один или два, а остальные игнорировали. В одном из ответов была такая фраза: «На Ваше заявление об ознакомлении с архивными уголовными делами, адресованное в консульский отдел Посольства России в ФРГ и поступившее в Управление ФСБ России по Томской области из Министерства иностранных дел России, сообщаем, что вывоз за пределы Российской Федерации архивных документов, находящихся в государственной собственности, запрещается, что регламентировано законодательством Российской Федерации. Вы можете ознакомиться с материалами архивных уголовных дел в отношении Ваших родственников Шварцкопа Андрея Васильевича и Шварцкопа Василия Филипповича в Управлении ФСБ России по Томской области и получить ксерокопии из данных архивных уголовных дел при наличии у Вас документов, подтверждающих родственные отношения». Я срочно оформил документы и 3 июля 2007 года (кстати, 3 июля 1938 года был арестован отец) вместе с братом Райнгольдом вылетел в Томск.

4 июля пошли в управление службы безопасности. Сотрудница ФСБ Светлана Владимировна приняла нас в приёмной комнате управления ФСБ холодно-вежливо, но фамилию свою не назвала, поэтому и я не могу назвать. Принесла три огромные папки дела на деда Шварцкопфа Василия Филипповича и одну папку на отца Андрея Васильевича Шварцкопфа. Когда Светлана Владимировна дала мне эти папки, мои руки дрожали от волнения. Ведь я касался бумаг, которые держали в руках отец и дед...

Из дела меня познакомили, примерно, с материалом на 30-35 страницах. Остальные, объяснила мне Светлана Владимировна, связаны с показаниями других заключённых и не подлежат показу. Мне это непонятно. Ведь всем известно, что показания эти выбиты, вымучены, придуманы. Никто не давал показания: их писал палач Поляков и после длительных издевательств заставлял подписывать. Подписи допрашиваемых истинные. Мне на другой день вручили 14 листов копий из дела деда и 15 - из дела отца. Но из этих нескольких листов я многое узнал, а если бы дали все листы, то узнал бы намного больше, но не всю правду, конечно. Вся правда исчезла навсегда! Содержания выданных мне листов приведены в разделе «Репрессия».

5 июля 2007 года мы с братом Райнгольдом и его сыном Романом на машине «Опель» отправились в п. Богатырёвку, который мы 50 лет тому назад покинули. Дорога от Томска ведёт через большой мост (тогда был понтонный, раздвижной для пропуска судов) через реку Томь и на с. Шегарка на левом берегу р. Обь. Мост через Обь построен позднее после нашего выезда, тогда переправа осуществлялась на пароме буксирными катерами. У свёртка шоссе из Шегарского района в сторону Бакчара мы сфотографировали щит со схемой автомобильных дорог Бакчарского района. Дорога до самого Бакчара имеет асфальтовое покрытие и выполнена неплохо, хотя нет, конечно, никаких бордюров, съездов в деревни и т.д.

Остановились у щита памяти жертвам ссылки в 30-х годах прошлого столетия. Рядом установлен и крест. Дорога в с. Бакчар служит жителям района, давая им возможность за 3 часа рейсовыми автобусами доехать до областного центра. Если вспомнить, что от Шегарки до Бакчара проходила грунтовая дорога с 40 км стланью через огромное болото и добраться летом до Томска можно было только попутно на грузовой машине за свето-вой день, то понятна ценность этой дороги. А глядя с широкого, высоко поднятого полотна над болотом, на которое и ногой ступать опасно для жизни, оценишь, каких усилий и затрат стоила её прокладка. Редко нам встречались машины, пустая дорога. Но я верю, что в ближайшем будущем она послужит людям при освоении богатого природными ресурсами Бакчарского района.

Остановка была короткая, и мы поехали дальше. Мы торопились к конечной цели - посёлок Богатырёвка. Бакчар проехали, не останавливаясь. Асфальтированная дорога проходит мимо п. Богатырёвка. От поворота с шоссе пришлось ехать по грунтовой дороге. Она была сильно размыта прошедшими накануне дождями. Но мы сумели пробраться своим ходом. И вот мы у нашей цели, мы в посёлке Богатырёвка.

Дороги и улицы в посёлке все размыты. Грейдер, видно было, прошёл, и как мог, восстановил проезжую часть. Картина удручающая: село умирает от старости. Мало сохранилось с тех времён, когда мы жили там. Нового построено тоже мало. Домики накренились, заросли травой. Остановились у знакомых Романа-молодого, он ведь родился, вырос и жил когда-то в Богатырёвке.

Сначала пошли на нашу бывшую улицу, где был наш дом, купленный в 1951 году, когда пришлось переехать в Богатырёвку. Дома нашего не оказалось и в помине. Сфотографировали улицу и примерно место, где стоял дом. Зашли к соседям напротив и увидели, что пять здоровых мужиков обрабатывали заросшую сорняками подрастающую картошку каким-то агрегатом: небольшой плуг с двумя лемехами, направленными друг к другу. Двое тянули за дышло, третий управлял плугом, а двое ждали, чтобы сменить тех двоих, которые тянут. Я такой плуг видел впервые.

Я поинтересовался этим «изобретением», так как всю жизнь обрабатывал картошку обыкновенной тяпкой и не мог понять надобности этого плуга-окучивателя. С ним ведь очень неудобно работать и качество обработки страдает.

Но мужики настаивали на том, что так лучше для них. Вероятно, для них лучше, но для картошки — нет.

Справа видно заросшее поле. Оказывается, этим плугом они окучивают картошку. По моему мнению, если бы они взяли обыкновенные тяпки, то намного быстрее и качественнее обработали бы это поле. Но, думаю, таким образом они зарабатывают у своих жён право на компанейскую пьянку, объединившись в бригаду. Один день у одного обработают огород, на другой день у другого. И каждый раз законно заработанная пьянка. Что делать физически здоровым мужикам, у которых нет работы на предприятии. Сам агрегат держит мужчина второй, сле-ва. Он опирается на дышло, а внизу видны диски. Все здоровые, молодые мужчины, им бы пахать и пахать на серьёзной работе, а не на этом примитивном агрегате. Мы поговорили с ними. Они показали нам место, где примерно стоял наш дом.

Картошка в это время года, как правило, уже давала урожай, когда мы жили там. Рукой подкапывали куст сбоку, нащупывали клубень покрупнее неглубоко под землёй, отрывали его, а образовавшуюся лунку снова загребали. Так мы дотягивали до нового урожая.

Копать целыми кустами, как делали позднее в Казахстане, мы себе не могли позволить, так как каждый куст был на учёте и давал урожай осенью.

Но в данный момент говорить об урожае не приходилось. Сказалась, вероятно, погода, картошка только начинала хорошо подниматься. Но мужики не унывали, им надо было скорее закончить свою «тяжёлую» работу и пойти к хозяйке: там ждал прекрасный обед.

На что только ни идут люди ради выпивки. Сколько добрых дел можно совершить в этом природном богатом крае. Не надо ждать милости от государства, надо засучивать рукава и работать. Мы ведь работали в колхозе, и всё выращенное были вынуждены сдавать государству, а сами жили только со своего огорода. А если бы могли воспользоваться всем тем, что выращивали, были бы богачами. Но нынче в деревнях уже не хотят трудиться и потому живут бедно. Они разучились принимать самостоятельные решения и идти на риск. Возможности есть - нет желаний.

О бедная Россия, до чего довела тебя партия большевиков?

Нет ответа! Люди брошены на произвол судьбы.

Мы жили на краю посёлка. С левой стороны видны строения другой улицы, по которой была расположена школа, контора колхоза, комендатура и другие административные, коммунальные и хозяйственные здания.

Пошли в гости к Николаю Ряшенцеву, сыну бывшего и последнего председателя колхоза «Рот-Фронт» Ивана Ряшенцева перед нашим переездом в Богатырёвку. Он был тогда маленьким пацаном, моложе нас. Встретил нас старый, дряхлый и больной человек.

Поговорили с ним о жизни в посёлке. От него узнали, что мать жива и живёт тоже в Богатырёвке. И мы её посетили. Она встретила нас очень радушно. Ей около 92 лет. Живёт одна в старом домике, который по годам ещё старее её. Вид в комнате удручающий. Передвигается с какой–то палкой по комнате. Содержит ещё хозяйство: огород и кур. Иногда ей помогает внук. Прошлись по посёлку, посмотрели много закомых мест, пошли на речку. Кругом развалины, заброшенные дома. У многих домов окна и двери забиты крест-накрест досками. Стало быть, брошены. Вид удручающий и жаль тех людей, которые там живут.

Справа, рядом с конторой, располагалось такое же длинное здание, в правом крыле которого была комендатура, куда мы приходили ежемесячно отмечаться. Позднее всё здание использовалось под детский сад. Но теперь его нет.

Надо было ехать в бывший п. Грюнвальд. Нам чётко сказали, что никакая машина не пройдёт в наш посёлок. В 1980 году я ещё проезжал туда на легковой машине «Жигули». Для меня было непонятно, как могло случиться, что за такой промежуток времени исчезли все дороги. Что делать? Нам подсказали возможность проехать, если попросить работника лесхоза, который сконструировал и собрал агрегат, на котором ездит по бездорожью. Мы пошли к нему на поклон. Остановились на этом варианте. Наняли его.

Всё заросло пыреем. Никто не обрабатывает эти поля, не косят траву на сено. Добравшись до места бывшего посёлка Грюнвальд, нам не представилась возможность побыть наедине с природой: комары, пауты и особенно мошка набросились на нас с такой силой, что даже фотоснимки сделать было трудно. Река разлилась, и пройти на место, где когда-то была старая мельница, не было возможности. Но парень нам сказал, что старые сваи ещё торчат из реки, когда вода малая. Территория бывшего нашего посёлка зарастает мелким кустарником. Если ранее, когда я был там в 1980 году, это поле засевали травой и косили, сейчас всё брошено.

Попытались прогуляться по посёлку - комары не давали никакой возможности. Сделал снимок реки Андарма, он получился плохо, так как подойти близко не было возможности. Через два года всё поле заросло кустарником, не косят больше сена.

Отправились в обратный путь. Но вскоре посреди большой и глубокой лужи застряли, был залит водой аккумулятор, и двигатель заглох. Покинуть места в кузове агрегата и подвигаться, чтобы мошка меньше надоедала, не было возможности. Никто бы нам не помог выбраться, не поехал бы в это болото. К счастью, через некоторое время аккумулятор подсох, двигатель удалось запустить, и мы снова двинулись в путь. Остановились на месте бывшего кладбища, где похоронена наша бабушка Анна-Мария Шварцкопф (рожд. Карл) и племянник Роберт, старший сын брата Ивана, который замёрз в лесу в 1946 году. Определили место примерно, потому что всё заросло лесом. Райнгольд прочитал молитву, и мы тронулись в путь. Нелёгкая это была поездка. По возвращению я заплатил вдвое больше, чем предварительно договаривались. Водитель этого агрегата заслужил. Надо быть мастером вождения, чтобы справиться в болотах Сибири с этой нелёгкой задачей.

Эльза Гинкель (дев. Кригер) – единстенный снимок, что получился (Минден, 2007 г.). Она сидит на брёвнах бывшей усадьбы отца - Андрея Петровича Кригера. Дом был куплен отцом в п. Богатырёвка после ликвидации посёлка Грюнвальд и оставлен в 1957 году после выезда из Сибири. Тяжёлые мысли родили это стихотворение.

Встреча с Родиной

Моим дорогим брату и сёстрам

Мой край покинутый, забытый...

До боли близкий и родной,

Крест-накрест горбылём забитый,

Затерянный в глуши лесной.

Лишь время этому причина,

Виной — минувшие года.

Как догоревшая лучина,

Исчезло детство в никуда.

А сколько раз мне снился ночью

Суровый тот сибирский край.

Как будто дрозд морзянкой строчит:

«Не брось навеки. Приезжай!»

Всё недосуг - прости, Отчизна.

Зовут на Западе дела.

Судьба за более полжизни

С Богатырёвкой не свела.

Мне не пришлось встречать рассветы

В той деревеньке средь тайги.

Но песен лучшие куплеты

Ей славным гимном стать могли.

И вот стою на косогоре...

Передо мной, о Боже мой,

Не хаты, нет - сплошное горе,

Убогий скит, слепой, кривой.

От дома, что зовётся отчим,

Всего осталось три бревна,

Развалин траурные кочки,

Черёмых старых белизна.

И там, где с трепетным восторгом

Ласкала свежестью роса,

Гуляет ветер по задворкам,

Растут репейник да трава.

Как будто заново открытой

Прошла тропинкой я лесной

В тот край, безвременно забытый,

До боли близкий и родной.

После поездки в п. Грюнвальд прошли по посёлку Богатырёвка, сделали ещё несколько снимков и спрятались от комаров. Вечером помылись в деревенской русской бане. Переночевали у знакомого молодого Романа.

На следующее утро отправились в районный центр - с. Бакчар. Первым делом заехали на бывшую улицу Сталина, где я жил с 1953 года до ухода в армию. По улицам на легковой машине не проехать: при попытке это сделать оторвали выхлопную трубу. Пришлось срочно искать мастерскую, чтобы отремонтировать автомобиль. Наш старый Опель не очень обрадовал хозяина ремонтной мастерской. Конечно, никаких запасных частей нет. Но когда пообещали хорошо заплатить за ремонт, слесарь применил знаменитую русскую смекалку и сделал всё, как полагается. Я во время ремонта пошёл в РайЗАГС, чтобы получить справку о смерти отца: дважды мне высылали старую справку, где указано, что отец умер в лагере в 1943 году. Я объяснил это девушке. Она, занимающаяся выдачей документов, пошла в архив, вернулась без документов и стала всё звонить кому-то, вероятно, боялась сама решить эту проблему. Что ей ответили, я не знаю, но она сказала, чтобы я зашёл через час и тогда получу новое свидетельство о смерти отца. Я направился посмотреть районный центр, ведь прошло уже более полувека, как покинул село. Первым делом пошел в центр, где была наша школа. Она сохранилась, но не как школа, а как центр по обучению детдомовских детей. Рядом, как и ранее, находится Бакчарский детский дом, только помещения вновь отстроены. Новая средняя школа немного дальше по улице вверх. Здание трёхэтажное, кирпичное – типовая школа.

Как ни странно, но сохранилось здание УВД, куда мы ходили отмечаться как спецпереселенцы и где мы получали пропуска для посещения семьи, когда ходили в п. Богатырёвка. Здание сохранилось на 100 процентов и покрашено всё той же ядовито-зелёной краской, металлические ворота въезда во внутренний двор, где ранее стоял отдельный домик КПЗ, давно не перекрашивались и имеют грязно-голубой цвет с обильными следами ржавчины. Отдельного домика КПЗ уже нет, наверно, его сделали внутри здания.

Зашёл внутрь и попросился у дежурного милиционера пройти наверх, на второй этаж, чтобы посмотреть помещение, где мы постоянно получали пропуска, когда ходили за продуктами домой в п. Богатырёвка. Милиционер подозрительно посмотрел и отказал. Я не стал испытывать судьбу – в Томской области к иностранцам относятся предвзято.

За несколько дней пребывания в Томской области мошка до того поработала над нами, что трудно было открыть глаза. Чтобы сделать снимок, надо было набраться терпения и не обращать внимания на укусы.

Новый стадион остался на территории старого, но без высокого, более двух метров высотой сплошного деревянного забора, ограждавшего квартал. Он стал открытым, оборудован трибуной и беговыми дорожками по периметру из современного материала.

Старого кинотеатра нет - вероятно, снесли. Рядом со стадионом стояло большое здание дома культуры с хорошо оборудованным кинозалом со сценой для концертных выступлений и всякими подсобными для таких целей помещениями. Перед кинозалом на всю длину располагался ещё один зал, используемый как фойе при демонстрации фильмов и как танцевальный зал. Фильмы демонстрировались зимой в клубе МТС и колхоза им. Ленина. Посещаемость была очень большой. Ходили мы в кино обычно по воскресеньям. Позволить себе это удовольствия мы могли редко. Прежде чем пойти, надо было заработать денег. Мы с Робертом Гердтом иногда пилили дрова у старых еврейских бабушек, которые жили в соседстве с нами.

Три центральные улицы им. Ленина, им. Хмельницкого и Советская имеют асфальтовое покрытие. На них построено ряд новых, хороших каменных и деревянных домов, исчезли штакетниковые заборы вдоль улиц. Но застройка какая-то хаотичная, островками и не оставляет впечатления уюта в сравнении с 50-летней давностью. Часть села за прудом (водоём) особенно стареет, домики старые. Никаких обновлений нет, улицы трудно проходимы, в этом мы убедились со своим Опелем. Сохранились ещё местами деревянные тротуары на улицах. Магазины все новые, всё можно там купить. Построено хорошее современное трёхэтажное административное здание. Само село ста-реет и вымирает.

Дорога на Колпашево через п. Панычево проходит в объезд с. Бакчар через п. Вавиловка и далее мимо п. Богатырёвка. Старый деревянный мост разрушился, и 2-х километровый участок дороги за ним - через болото, по которому мы ранее ходили и ездили, заброшен. Плотина на реке Галка с электростанцией тоже разрушена, и воды летом почти не стало. Бакчарский район объединён с Парбигским, и там проживает 14.483 человека в 5434 хозяйствах. В самом Бакчаре живёт 6540 человек в 2513 хозяйствах. Численность систематически сокращается, молодёжь уезжает в города, население стареет и вместе с сёлами медленно вымирает.

Вернулся в ЗАГС, чтобы получить свидетельство о смерти отца, но девушка опять не выдала его, пришлось уезжать без свидетельства. Вероятно, не разрешили давать со старыми данными.