З. Гиппиус

* * *

П. С. Соловьевой

Мостки есть в саду, на пруду, в камышах.

Там, под вечер, как-то, гуляя,

Я видел русалку. Сидит на мостках, —

Вся нежная, робкая, злая.

Я ближе подкрался. Но хрустнул сучок —

Она обернулась несмело,

В комочек вся съежилась, сжалась, — прыжок —

И пеной растаяла белой.

Хожу на мостки я к ней каждую ночь.

Русалка со мною смелее:

Молчит — но сидит, не кидается прочь,

Сидит, на тумане белея.

Привык я с ней, белой, молчать напролет

Все долгие, бледные ночи.

Глядеть в тишину холодеющих вод

И в яркие, робкие очи.

И радость меж нею и мной родилась,

Безмерна, светла, как бездонность;

Со сладко-горячею грустью сплелась,

И стало ей имя — влюбленность.

Я — зверь для русалки, я с тленьем в крови.

И мне она кажется зверем...

Тем жгучей влюбленность: мы силу любви

Одной невозможностью мерим.

О, слишком — увы — много плоти на мне!

На ней — может быть — слишком мало...

И вот, мы горим в непонятном огне

Любви, никогда не бывалой.

Порой, над водой, чуть шуршат камыши,

Лепечут о счастье страданья...

И пламенно-чисты в полночной тиши, —

Таинственно-чисты, — свиданья.

Я радость мою не отдам никому;

Мы — вечно друг другу желанны,

И вечно любить нам дано, — потому,

Что здесь мы, любя, — неслиянны!

1903