Карл ШИФНЕР
Гуля шла ночью по тайге, прислушиваясь к серебристо звенящему шуму ручейка, скрытого под опавшими листьями. И вот до неё донеслась песня - неторопливая, спокойная. Казалось, ветер подхватывал голос и бережно нёс Гуле живую мелодию. И так светло стало на душе у девушки, что ей тоже захотелось петь. Радовало её, что она снова приехала на практику в свою любимую бригаду, что напарником сегодня оказался очень старательный и дружелюбный паренёк Коля, что олени сами скучились на ночь и ведут себя спокойно. Проказница Ласка всё время подкрадывалась к ней и хватала за сапог.
Эта нехитрая собачья ласка тоже согревала. Гуля представила себе, как в стойбище, у костра, пьют чай пастухи. Обильный пот струится по их обветренным лицам. А столетняя орочка поёт свою песню. Девушка не разбирает слов, но голос, мелодия говорят о счастье.
Как наяву видит Гуля старуху: сидит неподалёку от костра, скрестив сухие ноги, всматривается в полыхающую полоску заката. Лицо её как иссечённая трещинами древняя скала. Глаза глубоко запали. Много повидали эти глаза на своём веку. Красивой была когда-то эта женщина - не сравниться с нею ни одной её внучке и правнучке. Но вот голос заглушили испуганный храп и топот копыт заметавшихся оленей. Животные мигом сбились в кучу и тут же рассыпались в разные стороны. Потом широким клином понеслись к подножию сопок, туда, где в большой долине белеет наледь. Задрожала земля. Гуле стало страшно.
- Коля! Где ты, Коля? - позвала она.
Разве увидишь его в темноте? Слышен лишь гортанный крик и резкий свист молодого пастуха. Ему удалось изменить направление несущегося клина. И Гуля уже подумала, что всё обойдётся. Но в это время к её ногам подкатилась Ласка. Почувствовав хозяйку, она тут же принялась лаять на большую корягу. Вдруг "коряга" ожила и оглушила всю округу ужасным рёвом. Девушка отпрянула в сторону и стала как вкопанная. А собака с отчаянным лаем пошла на ревущего медведя.
"Надо бежать в бригаду за помощью... Нет, надо предупредить Колю - он несётся сюда со стадом... Нет, надо отвести оленей!"
- Ласка, не отпускай его ни на шаг!
Гуля побежала навстречу оленям, которые мчались прямо на неё. Снесут, затопчут, как травинку. Но Гуля не остановилась. Схватив первую попавшуюся под руку палку, она, размахивая ею, с криком пошла на оленей. Ведущая часть стада свернула к распадку - там-то оленей и можно удержать! Но замыкающая часть - несколько сот животных - откололась и устремилась обратно, к большой долине, откуда вернуть их будет трудно. Коля между тем успел дважды разрядить в воздух карабин. А когда послышались ещё и ответные выстрелы со стороны стойбища, медведь живо убрался восвояси.
- Ты оставайся здесь, а я пойду за отколом, - распорядилась Гуля.
- Ты что? Я пойду за отколом, - протестовал Коля.
- Коля, не спорь. Ты больше нужен здесь.
- Нет, девушке нельзя одной в тайгу.
- Можно, Коля. У меня вон, какой ножище, да и Ласка со мной. Пока до сопок дойду, совсем посветлеет, и можно будет искать по следам.
Обо всем этом я узнал потом, когда познакомился с Гулей. А пока мы сидим у костра и пьём горячий пахучий чай после утомительной дороги. Нас много: пастухи, трое ученых-биологов, дети и жены оленеводов. Бригадир Афанасий Андреевич рассказывает о работе, лестно отзывается о студентах-практикантах из Магаданского сельскохозяйственного техникума. Особенно часто упоминает имя Гули, которая вот уже вторые сутки в тайге.
- Хорошая девушка, - говорит, он. - Олешка заболеет - чуть не плачет. Жалеет. В тайгу ходит оленей искать. Никого не боится. Смелая. Стадо пасёт. Не может без работы.
И тут сидящая рядом с бригадиром девушка не выдерживает. Кажется, она вот-вот заплачет. Это Лена, подруга и однокурсница Гули.
- Вернётся Гуля,- успокаивает ее бригадир. - Мы сейчас ещё троих пошлём искать.
- Знаю, что вернётся, - по-детски шмыгает носом Лена. - Я просто сильно соскучилась по ней.
И обращается ко мне, ведь я один не знаю Гулю:
- Она у нас самая храбрая. Хотя если на неё посмотришь, так, обыкновенная девчонка. Но с ней не страшно. В тёмные ночи мы боимся выйти из палатки и всегда зовём с собой Гулю. Она как надёжная охрана.
- Да, этот человек не подведёт ни в работе, ни в дружбе, - замечает зоотехник Николай. И хотя все почти уверены, что с Гулей ничего не случится, искать её отправились не трое, а пятеро. Присоединились двое ученых. А в стойбище наступила настороженная тишина, даже малыши не прыгали, как обычно, вокруг яранг, не играли в прятки с лохматыми щенками. Не видно было и женщин. Лишь столетняя старуха уселась у входа в ярангу и устремила свой немигающий взгляд в сторону большой ложбины. Ночью не спалось. Не мог уснуть и зоотехник, который лежал рядом со мной. Он несколько раз выходил из палатки, прислушивался и тихо возвращался.
- Беспокоюсь я за неё все-таки, - признался Николай. - Целые сутки лил дождь, стало быть, оленей нельзя было остановить. Дождь кончился - теперь ей надо сутки, чтобы вернуть животных обратно. Так что к завтрашнему вечеру она должна быть здесь. С отбившимися оленями.
Зоотехник снова вышел из палатки. И снова молча вернулся.
- Расскажите еще что-нибудь о Гуле.
- Вот я и говорю, - отозвался он, - что чувство ответственности у неё сильно развито. Видно, с малых лет воспитано. До девяти лет Гуля жила в детском доме. Вспоминает с благодарностью: там было лучше, чем потом дома, где она не чувствовала ни ласки, ни настоящей заботы. Не повезло ей с родителями.
Знала Гуля, что есть у нее где-то родной отец, да гордость не позволила разыскивать его, коль сам ею не интересуется. И приучилась она держаться ближе к школьным товарищам, учителям, почувствовала себя нужной людям.
В техникуме привязалась Гуля к своей классной руководительнице Инне Георгиевне. Сумел опытный педагог поддержать девушку в трудную минуту, расположить к себе, укрепить добрые чувства. И одним хорошим человеком стало на свете больше.
Весь день и всю ночь преследовала Гуля отколовшихся от стада оленей. Теперь она уже знала, что их около четырёхсот, хотя не видела пока ни одного. Отбившееся стадо передвигалось быстро, хаотично. Олени неслись вперед, и уже не пугали их дождь и переполох, а увлекал вперёд и вперёд запах свежих маслят и сыроежек. Он опьянял их настолько, что они потеряли, как выразилась Гуля, самую элементарную совесть. Идти у нее уже не было сил. Бесполезно было надеяться, что олени прилягут отдохнуть. Поэтому лучше последовать их примеру - подкрепиться дарами тайги.
Гуля подошла к опушке редкого низкорослого леса, и место показалось ей знакомым. Она поняла, что олени ведут её по большому кругу. Это немного успокаивало - значит, они придут сюда через несколько часов. Правда, Гуля еще не представляла, как отсюда выбраться, в какую сторону идти. Но всё же можно сделать привал, разжечь костёр. Собака побежала за хозяйкой, когда она пошла в лес за дровами. Никогда не испытывала Гуля такого удовольствия от еды, как в этот раз - горячие, только что снятые с огня, грибы таяли во рту. Прекрасный десерт получился из спелой, мясистой брусники.
Таким образом, Гуля пообедала, подсушила одежду, и сон навалился сладчайшей истомой. Засыпая, она думала об одном: только бы вышли вечером звёзды. Только бы звёзды...
- Идет! Идет Гуля! - громко и радостно закричала женщина, всё утро маячившая на берегу речки. Она приложила ещё раз к глазам бинокль и снова заголосила: - Гуля идет! Все высыпали из яранг и помчались вниз по речке к большой долине. Тут началось такое, что не берусь описывать. Люди смеялись, кричали, целовали Гулю. И вот эта смелая и сильная девушка подходит к костру. Следом - олени.
- Гуля! Хорошая Гуля. Давай чаю налью, - предлагает бригадир, не находя себе места от радости.
- Да я сама,- улыбается Гуля, садясь на бревно.
- Гуля, поешь мяса.
- Гуля, давай я сниму с тебя сапоги.
- Гуля, а мы уже плакали.
Оказывается, Гуля невысокого роста, просто, по-мальчишески одета, волосы подстрижены под горшок. Глянешь на неё - сразу прячет лицо, смущается. Вместо бойкости, что свойственно смелым людям, какая-то робость.
- Как же ты, бедная, выбралась сама? - спрашиваю у девушки.
- Очень просто. Просыпаюсь - над головой яркие звёзды. Вот и вывели они меня к стойбищу.
- Откуда ты знаешь, как ориентироваться по звёздам? - удивляемся мы.
- С детства,- смеется Гуля. - Я же мечтала об астрономии. У меня и сейчас есть карта небесного свода, путеводители всякие, книги. И до сих пор волнуюсь, когда читаю что-нибудь или слышу о других планетах.
- А как быть с ветеринарией?
- Она на меня тоже не в обиде. Своего добилась: я люблю эту работу.
Мы идем вслед за стадом. Оленей много. Вышагивают гордо, с высоко поднятыми головами. Я спрашиваю у девушки:
- А почему тебя зовут Гуля? Ведь ты Галина Гущина.
- Меня так зовут с самого детства. Еще в детдоме ребята дали мне это имя. Мне оно нравится.
Впереди, на склоне сопки, сверкает под солнечными лучами наледь.
- Ведь правда, наледь похожа на большой белый корабль? - замечает Гуля.
- Правда, - говорю я.
Тишина. Такая тишина, что можно услышать таёжную песню.
- Гуля, ты что-нибудь слышишь?
- Слышу! - обрадовалась Гуля. - Музыка какая-то... Она напоминает мне тихую летнюю ночь.
Я сам был пастухом и знаю, какие удивительные песни поёт тайга. Только это было давно, в детстве, и в таких краях, где цветов чуть ли не больше, чем травы. И вот здесь, на Колыме, я снова музыку таёжную услышал. И этим я обязан Гуле.