Карл Шифнер

Дороги в соседнюю деревню в зимнюю пору по существу не было, её снова и снова заносило снегом, и пешему человеку приходилось заново прокладывать себе путь в белом пространстве.

Ориентируясь наугад, чтобы не заблудиться среди лесных сибирских просторов, низкорослая, измождённая молодая женщина с трудом переставляла ноги в глубоком снегу.

Четыре километра туда и почти столько же обратно бороздила она снежную целину, истратив, казалось, последние силы, уже не надеясь добраться до своей деревни – до дому, где ждут её голодные детишки. Собственный голод она не ощущала, хотя уже второй день ни крошки во рту не держала. И всё же теплилась у неё на душе несказанная радость от мысли о том, что ей повезло – удалось обменять пуховой платок на три килограмма пшеничной муки. Вот только плохо, что неожиданно закружила метель. Не сбиться бы с пути, замешкаешься – мигом закидает.

Чтобы сократить расстояние, женщина решила пойти напрямик лесом по хорошо знакомой ей тропе. И тут средь бела дня встретилась лицом к лицу с волком. Решительно мотнув тяжёлым хвостом, зверь забежал немного вперёд и сел на её пути в ожидании. Огромный, уверенный в себе, бескомпромиссный.

Женщина остановилась, постояла немного, подумала: делать-то нечего, и выбора нет, свернёшь в сторону - набросится сзади. Он этого и ждёт.

- Не надейся, - едва слышно выдохнула она, подбадривая себя. - Некуда мне, родимый, отступать… Если у тебя нет сердца, то делай своё дело открыто – лицом к лицу. Но только знай, дома останутся мои детки сиротами. Отца и так уже война скосила, только я могу их спасти... У меня их пятеро… Пять душ погубишь! И женщина, поправив на спине котомку с мукой, пошла навстречу зверю. Когда расстояние между ними сократилось до трёх шагов, волк привстал, потупил свой горящий взгляд, и уступил женщине дорогу.

Вернулась мать пятерых детишек домой ни жива ни мертва. Отдышалась и поспешила испечь для голодной оравы лепёшек.

После двухдневного голода лепёшки эти были слаще всякого шоколада. Уж поверьте мне, как живому свидетелю.