Яков Иккес

Человек, какую бы должность ни занимал, всегда остается наедине со своими пороками и слабостями. Грозе района, автоинспектору Ивану Подпевалову, сегодня с утра крупно повезло. Так называемые «поливальщики», груженые арбузами и дынями Узбекистана, чтобы не попасть в лапы городским гаишникам, направили свои КамАЗы с прицепами по новой, вокруг города, объездной дороге и угодили ему в лапы. Получив от них солидную сумму и положив пару бухарских дыней в «Москвич», он помчался в город. Позвонив с первой же попавшейся телефонной будки и узнав, что его подружка Люся дома, он сходу потребовал:

- Едем на природу!

- А не жарко будет в полдень?

- На Таласе будем. Одевай купальник и пару одеял прихвати.

- Молодец, Ваня! Об этом я давно мечтаю.

- Рад стараться... Еду в гастроном за выпивоном и закуской. Через полчаса, как всегда, у автобусной остановки.

Через час они, выехав за город, расположились на берегу Таласа в двух километрах ниже колхоза «Красная звезда». На небе ни одной тучки. Солнце с зенита яростно палило, выжигая все так, что земля вокруг была похожа на разверстанный, старый выцветший плащ. Только у берега, от живительной влаги реки, зеленели небольшие полянки да размашистые кроны карагачей и сухостойные кусты тамариска, шевеля листвой, укрывали берег от постороннего глаза. Оставив автомобиль в тени огромного карагача, они, быстро раздевшись, бросились в воду. Бурное течение, обдавая прохладой, уносило их по течению вниз. Выбравшись из воды на берег, они по обжигающему ноги песку бежали к машине и вновь бросались в воду.

- А теперь и перекусить пора! - вдруг опомнился Подпевалов и, подняв хрупкую Люсю на руки, понес к автомобилю.

Её упругое, прохладное от воды тело бросало в дрожь. Но, воздержавшись, посадил ее на капот и открыл багажник. Через минуту они уже сидели на одеялах, пили коньяк, закусывая плитками шоколада и... поцелуями за брудершафт. То ли от коньяка, то ли от поцелуев они, пьянея, теряли всякую бдительность. А в какой-то момент, услыхав в кустах возню, она оттолкнула его.

- Перестань, Ваня... Кто-то в кустах наблюдает за нами.

- Да кому мы здесь нужны! - проворчал он и, поднявшись, крикнул, - Э-й, кто здесь... Выходи, или поймаю, арестую. Ну, вот видишь, Люсик, никого нет... А это для устрашения, - успокаивал он ее, укладывая на капот автомобиля милицейскую униформу, ремень с пистолетом, а поверх милицейскую фуражку. – Увидят, от страха драпанут, - и, засмеявшись, поднял ее вместе с одеялом и понес в кусты.

Краснозвездинская интернациональная шпана, давно набившая руку на вымогательстве, шантаже и изнасиловании отдыхающих горожан на берегу Таласа, на этот раз сработала классно. Пацаны, пасшие невдалеке частный скот, быстро сообщили старшим ухарям о появившемся на реке «объекте», не спуская с него глаз. Они и на этот раз готовились с детским любопытством посмотреть «концерт» насилования молодой, красивой дамы. От этого зрелища они всегда получали истинное удовольствие.

Прибывшая окольными путями шпана быстро заметила, что будут иметь дело с милицией, растерялась. Но, увидев, как голый мужчина, шатаясь, понес даму в кусты, они, выждав момент, бросились к автомобилю. Быстро рассовав по карманам бутылки и закуску, скрылись в кустах, а их атаман, натянув себе на голову милицейскую фуражку, обомлел. Перед ним, на униформе, лежал милицейский ремень с пистолетом в кобуре. Вмиг опоясавшись ремнем и прихватив униформу, он ринулся вслед своей ватаге.

Тем временем Люсе от удовольствия захотелось выпить ещё.

- Сейчас будет... Одну секунду! - воскликнул Иван и побежал к автомобилю. То, что он увидел, привело его сначала в шок, а потом в ярость. Он бросился на ближайший крутояр, но кругом ни души. Только за поворотом реки турчата мирно пасли овец и стерегли коров, чтобы не попали на созревающий массив пшеницы. Накричав на Люсю, чтобы быстрей собиралась, он по раскаленному прибрежному песку помчался за поворот. На поставленный вопрос: «Кто подходил к машине?» чумазые турчата пожимали плечами, но вразумительного ответа не давали. Когда он вернулся, Люся, уже одетая, стояла у автомобиля и удивлялась происшедшему:

- Все утащили, гады... И похмелиться не оставили...

- Да наплевать... Похмелиться... Ты разве не видишь, что униформы нет и пистолет у них в руках. Не дай бог, кого-нибудь подстрелят. Что тогда? - взревел он, схватившись за голову. - Посадят... Как пить дать посадят...

- Я же тебе говорила, что кто-то... А ты-ы: увидят - разбегутся.

- Садись в машину! - зарычал он и, сев за руль, пошарил под ковриком, куда он всегда предусмотрительно прятал ключи.

- А как ты теперь голым в город.

- На автовокзале оставлю. Домой сама доберешься. Тебе хорошо, муженек в командировке, а мне каково голым... домой к жене.

День был уже на исходе, когда Подпевалов в одних трусах подкатил к правлению колхоза. Увидев председательский газик и возившегося под капотом шофера, он подозвал его и попросил сообщить председателю, что подъехал Подпевалов и просит выйти на минутку.

- Почему не заходишь? - удивился Вагнер, поздоровавшись.

- В таком виде, что ли?

- А что случилось?

- Садись в машину – расскажу.

Они дотемна колесили по окрестностям колхоза, обыскивая прибрежные кусты и полевые лесопосадки. Но тщетно... Преступники как в воду канули. Окончательно протрезвевший Подпевалов только теперь осознал всю трагичность своего положения. Его, несмотря на еще по-летнему теплый вечер, трясло как в лихорадке. «Ох ! что же будет со мной, - мучился он, охая и ахая. - Жена из дому прогонит... За пистолет и униформу из партии исключат, из органов прогонят... Помоги, Яков, век буду благодарен».

Вагнер, будучи по натуре доброжелательным человеком, от души сочувствуя пострадавшему, мучительно искал выход из создавшегося положения. Его вдруг осенила мысль обратиться к Агалиеву, бригадиру свекловодческой бригады.

- Иван, не горюй! Еще не все пропало. Сворачивай на турецкую улицу. Если это сделала их шпана, то думаю Мехралы нам поможет.

Мехралы Агалиев, только что вернувшийся с поля, вежливо встретил их у ворот и пригласил в дом на чашку чая. Вагнер, отведя его в сторонку, поведал, что его попутчик голый и попросил вынести какой-нибудь чепан или плащ.

- Да знаю я его... Это же наш районный гаишник Подпевалов.

- Тем лучше, если знаешь.

- А что с ним?

Вагнер вкратце рассказал о случившемся и попросил собрать стариков и через них подействовать на молодежь, чтобы сегодня же ночью, пока не поздно, вернули ему униформу, пистолет и добавил:

- Учти Мехралы, что мы бьем двух зайцев - спасаем молодежь от тюрьмы и заимеем с тобой «своего» гаишника.

- Понял, Басеке!(ласкательно Бастык) Мое тебе слово. Если это сделали наши, ночью все принесут.

- Тогда с твоего позволения мы сегодня твои гости. Я в колхоз еще не переехал, а Ивана в таком виде домой не пустит жена.

- Заходите в дом, гостями будете...

К ужину на турецкие хинкалы (манты) собрались седобородые турки и курды. Они, сидя на кошме вокруг развернутого хозяйкой дастархана, важно поглаживали бороды и слушали Подпевалова. Узнав, что рядом турчата пасли скот, поклялись самим Аллахом, что к утру все будет у ворот Агалиева.

После их ухода хозяйка дома, молодая, симпатичная турчанка, занесла пыхтящий самовар, а Мехралы достал из-под кошмы бутылку «Московской». Подпевалов попросил налить полный стакан и, залпом выпив, завалился спать, как медведь в берлоге.

Утром Иван, сияя от счастья, облачился в свой мундир, повязался ремнем, пощупал, на месте ли пушка и, обняв по очереди хозяина дома и Вагнера, сказал:

- Вы спасли меня от больших неприятностей. Спасибо, братцы! «Родина вас не забудет».

- Наверно, поехал докладывать жене и своему начальству, что находился при исполнении служебных обязанностей, - пошутил Мехралы, когда за Иваном закрылась дверь. - Будет знать, как чужих баб возить на Талас.

- Мехралы. Ты можешь мне объяснить, зачем вашей шпане понадобилось милицейское обмундирование? Пистолет ладно, молодежи пострелять захотелось, а униформа зачем? – спросил Вагнер за завтраком.

- Наверное, для перехвата расхитителей с производственных предприятий города и охраны наших колхозных посевов.

- То есть, как это для перехвата?

- Очень просто... С мясокомбината, например: Каждый день, к концу смен, десятки мешков с мясом летят через железобетонное ограждение в сторону наших посевов, где уже сидят те, кому они предназначены. Прихватив мешки, где ползком, где волоком топчут они наши посевы.

- А что - сообщить руководству мясокомбината нельзя, что ли?...

- Не раз сообщали. Даже представителям обкома партии показывали с приглашением на место. Этого хватало всего на месяц. Не будут же у забора держать милицию. А посевы свои, сказали, охраняйте сами. Вот и взялась за это дело наша аулская шпана. Они где-то раздобыли милицейские фуражки и с красными повязками на руках начали перехват несунов. Те, уже издалека завидев лжемилицию, бросают мешки и скрываются подальше от греха. И, представьте себе, отвадили... Не только от мясокомбината, но и от других предприятий города. Таким образом и шпана сыта, и наши посевы под охраной. Думаю, что милицейская форма им понадобилась для этой цели.

- Ну, вы даете! - воскликнул Вагнер.

- Э-э-э, Жаха! Долго будешь здесь председательствовать, еще не то познаешь.