Норд Готтлиб - Эйснер. В
(фрагменты из повести)
- Сегодня день такой… Не варила ничего, не успела.
- И не надо «сварки»! Есть же лепёшки. Из настоящей муки. На дрожжах. Печёные дрожжи на зуб почти не чувствуются, но зато их легко представить! Есть вяленая рыба. Солёная! Есть вяленая оленина. Копчёная! Есть чай из иван-чая. Ароматный! Есть варенье из лиственницы. Сладкое! Да никакой царь так не ужинал! Сейчас покажу, как делать великолепную тундровую закуску «а ля Рыбак»!
- Печёные дрожжи - это любопытно! Сара потёрла ладошки и придвинула стул к столу.
Рыбак взял в руки каменный хлеб.
- Смотри: на каждой свежей лепёшке есть такие румяные кругляши. Остынет лепёха — они потемнеют, вроде как корочка на хлебе. Эти шкурки надо аккуратненько срезать острым ножом и на тарелочку сложить. Теперь берём кусочек мяса вяленого, копчёного, тоненькие пластинки-листочки от него отрезаем, на кругляш хлебный кладём и другим кругляшом накрываем. Получается тонкий такой трёхслойный пирожок. Только в сто раз вкуснее. Попробуй!
- Рыба-а-ак!.. я не могу мясо…
- А это не мясо! Нет вкуса такого. Ни даже запаха! Дымок и тундра!
Сара осторожно откусила кусочек слойки, прожевала, проглотила:
- Очень-очень!
- Вот и ешь на здоровье. А я тебе компанию составлю.
- Гав! (А мне?) - обиженно тявкнул пёс.
- Ты же не любишь копчёности, Мальчик!
- Гав-гав-гав! (Зато мясо люблю!)
- Сейчас принесу! Пойдём в пристройку.
- Гав? (Оно с косточкой?)
- Рёбрышки!
- Гав-гав-гав! (Идём, скорей!)
После ужина Мальчик лакал настоящую холодную воду. С удовольствием лакал. А Рыбак и Сара пили настоящий иван-чай. С вареньем. И всем троим было вкусно! Сара всё крутила в руке телефон.
- У нас тоже есть интересная штука: спутниковая антенна. Ящичек такой, а снаружи «тарелка». От геологов осталась. Когда их экспедицию закрыли, начальник всё задешево продавал: и трактора, и машины, запчасти, бензин и солярку. Андреич у него антенну и телевизор на юколу выменял. Телепрограммы принимает. Когда «про слоников», так передачу «В мире животных» Лёнька наш называет, все вместе смотрим. Мультики для малышей тоже бывают интересные. Если кино — мы с Лёнькой и мама. Когда войну или драконов показывают, мама выключает, чтоб детей не пугать. Но это летом и в каникулы. А в интернате чё тока не смотрят! Сутками в ящик таращатся! Мальчишки какие-то диски приносят с гадостью всякой и по ночам ставят.
- А чё ж воспитатели?
- Спят воспитатели! Иные, может, и знают, да всё равно им…
- М-да-а-а…
- А сейчас ещё серия такая пошла про выживальщиков. Бросают мужика одного на берегу моря без еды, без спичек, - без ничего. С понтом, помрёт или нет? А братишка смеётся:
- Не помрёт! Ведь снимает же кто-то! Значит, люди рядом, и еда, и вода. Может, и палатку ему втихаря ставят, когда снимальщик спит. И что там не выжить? Море. На берегу всякие крабы, да ракушки копошатся. Ешь не хочу! Вода в ручьях, травы сколь хошь, - нарвал и спи себе, храпи! Но самое главное: комаров нет и тепло, аж жарко. Показывают ещё, как он без спичек там огонь добывает: покрутит, покрутит одну палочку на другой — вот и огонь! Конечно, раз там жара, - всё сухое, значит. Потрёшь, — и горит. Нет, ты сюда приедь да выживи! Где сплошная мокреть, где болото, где нет дров для костра. Хворостинки собрать по кустам — это знать надо где. Но и они ведь сырые. Мы, бывает, на груди сушим! А комары? Натурально съедят! «Вот к нам бы того выживальщика!» - говорит братик Лёнька. - и зимой, зимой запустить его. Пусть попрыгает на морозе, вместе с киношником своим!
Сара разволновалась, щёки разрумянились, глаза заблестели. Рыбак смотрел, смотрел на неё и вдруг рассмеялся от души:
- Не принимай всё так близко к сердцу, Сара! Это ведь кино!
- А зачем они народ обманывают? Месяц его показывают, а щетине три дня! На теле ни царапинки, на одежде ни пятнышка, мордень аж лоснится! И даёт и даёт интервью направо-налево бодрым голосом! Да ты не то что месяц, - ты три дня на воде при комаре — заскуча-а-ешь! Мы с Леонидом и Катей-сестрёнкой смотрим, смотрим, - падаем со смеху. Лучше всякого юморного мультика это кино любили. А потом прилетели гуси, пошёл олень и началась работа… Теперь уж и не знаю, какая серия там идёт. А хочется иногда глянуть хоть глазком, как он там выжива-а-ет на экваторе!
- Видишь, всё же польза от кино этого: людей веселят, настроение поднимают.
20 гл. «Песни песней Соломона»
- Да-а. Настроение... Ах, какое у меня было в душе настроение, когда «Песни Песней» прочитала! Жаль, не в тот же день стала читать, когда ты дал. Боялась чёрной обложки, не люблю чёрное.
- Земля такая. Самая плодородная земля — чёрная!
- Ой! И правда!.. Может, потому я сразу и запомнила много! Строчки врезаются, как пешня в лёд! Прочитала, перечитала и ещё! И плакала от радости. И смеялась. Вскочила, спасибо тебе сказать, а ты спал так сладко, и не стала. Зато теперь говорю: Спасибо тебе, Иннокентий, что показал эту книжечку!
«… Я встала, чтобы отпереть возлюбленному моему, и с рук моих капала мирра, и с перстов моих капала на ручки замка».
«… Голова его — чистое золото, кудри его волнистые, чёрные, как ворон; глаза его - как голуби при потоках вод..»
«… Уста его - сладость, и весь он — любезность. Вот кто возлюбленный мой, и вот кто друг мой, дщери Иерусалимские!»
Чтобы ТАКИЕ слова найти,
Надо и любить ТАК!
Как Соломон Суламиту.
Каждая строчка: замираешь от счастья.
Прочитала и стала храбрая, и не хочу больше называть тебя Рыбак, когда есть у тебя имя от родителей твоих. Позволь называть тебя Иннка?
Впечатленный внезапным взрывом эмоций Сары, Рыбак долго молчал. Наконец, притянул к себе руку девушки и погладил её:
- Не надо. Меня так в школе дразнили. В нашем классе была девушка Инна, так она фыркала, как только увидит меня. И боком-боком - подальше! - Он печально улыбнулся. - И ещё Инок-Монах дразнили. И Кеша, и Кент, и Мент. Инструмент, Интеллигент и кому как захочется. Сколько раз дрался я в младших классах с обидчиками — и не упомнить! А в девятом перестал обращать внимание и откликался только на полное имя. И как-то незаметно перестали дразнить, или может, выросли из «дразнилкина возраста», но остался я Иннокентий. Ни Иннка, ни Инка не называй меня. Первое - девчоночье имя, а второе от древних индейцев американских. Они царей своих инками называли. А инки те возгордились, народа своего сторонились, братья на сёстрах женились и между собой на своём языке общались. Не хочу быть Инкой, не моё.
- А если просто Инн, понравится тебе?
- Что за Инн такой? И не слыхал никогда.
- Эта река такая в Европе. В Альпах родится, через Австрию и Германию течёт, в Дунай впадает. На ней город Иннсбрук стоит, где давным-давно олимпиада была.
- Вот теперь вижу, что ты «по карте ползать» любила! Инн — это м-м-м… неплохо, но ведь река — женщина. Как-то не подходит это имя для мужчины.
- Нет! На немецком река, «Der Fluss“, мужского рода. И на русском тоже всякая текущая вода — мужчина. Смотри: ключ, ручей, поток, приток, источник, стрежень — все мужики!
- Значит, река и речка — исключение?
- Нет. Просто всякой большой семье сёстры и братья есть!
- Как ты много знаешь! Я прям поумнел на килограмм!
- Не дразнись… Это училка наша по немецкому объясняла. У меня как раз настроение было. Сидела слушала, как первоклашка. Интересно ведь!
- И правда интересно!
- Ну, так: Инн?
- Погоди, дай подумать!
- А чё тут думать? Инн — это настоящее северное имя. Во многих словах оно посредине спряталось — не оторвать!
- Ну-ка, ну-ка?
- Оленинна, строганинна, рыбинна и льдинна! Женщинна, мужчинна, детинна, образинна, дубинна!
- Н-ну, «дубина», «образинна» не из той оперы и слова эти женского рода!
- Все! Все женского! И «мужчина» и «детина - женского!
- Неправда, не женского! - Этот суффикс такой коварный: то в платье, то в штанах появляется. Наверное, потому, что в каждом мужине половина генов от матери.
- В каждой женщине половине генов от отца, но слово «женщина» не стало ведь мужским!
- Н-ну… значит, суффикс «инн» - неправильный!
- Очень даже правильный! Раз много слов, — значит правильный!
- Нет, - неправильный!
- Нет, — правильный!
- Неправильный!
- Пра…
Только так! Только поцелуем такие грамматические споры и доказывают! И любой заковыристый суффикс исправляют.
В общем, молодые люди занялись разгадкой грамматических тайн, а поскольку занятие это интересное, то они о-очень увлеклись. Но вдруг…
Ох, уж это «вдруг»! Сколько прекрасных мгновений нашей жизни исчезли бесследно из-за этого коварного слова!
Некстати загудел зуммер рации и замигала зелёная лампочка.
Ой!.. Это мама! Она сердится, что я долго не… - Сара одним движением поправила волосы, взяла трубку и нажала тангенту приёмо-передачи.
21. Ещё два дня
Рыбак невольно слушал одну половину разговора, догадываясь о второй половине по изменениям в мимике милого лица.
На лбу девушки, на щеках её, на нижней губке и подбородке остались белые полоски не успевшей загореть кожи.
Чуть прикроешь глаза, и вот он первый день:
Откинутое травяное покрывало. Худенькая женщина с распухшими закрытыми глазами. Лицо, шея и руки измазаны грязью и тиной. Местами это корка полопалась и в трещинах шевелятся серые нити кровопийц с рубиново красными брюшками…
«Уф-ф-ф!.. Не дай Бог ещё раз такое увидеть».
Наконец, щелкнула опущенная на рычаг трубка:
- Лёньке не терпится! Уже выехал. По дождю, по ветру… Вот бешеный... Через час-полтора - будет... Как быстро!.. Как будто вчера ты меня от комаров унёс. В прохладную постельку положил, прохладной простынкой укрыл, ранки обмыл. Я не совсем спала. Помню сквозь туман: пить хочу! Открыла глаза — вот и кружка стоит! Прохладный бульончик рыбный. И мужчина рядом сидит, сеть починяет. Неправильно челнок держит, неправильно петли накидывает, неправильно сеть посажена: барашки по верхней тетиве бегут, сеть как резиновая делается, ячейки закрываются, рыба не попадает...
- Ещё как попадает! Золотая рыбка попалась. Ладная, стройная, зеленоглазая. С каштановым хвостом. Хотел ей желание загадать, а потом передумал: после желания надо рыбку отпустить, а не хочется: пусть живёт в доме Рыбака, пусть ему каменный хлеб печёт да волшебные сказки рассказывает.
- Не может рыбка остаться, ей надо с родными повидаться, ремеслу научиться, подрасти, округлиться, в тело войти, своё место найти, а потом… А потом по весне она, может, опять гулять поплывёт...
- И когда будет проплывать мимо избы Рыбака, он увидит её и скажет волшебное слово и станет Золотая Рыбка девицей-красавицей, и станут они жить-поживать да добра наживать!
- Ах, Рыбак! Твои бы слова да Богу в уши!
Сара внезапно залилась краской, замолчала и уставилась в окно. Вскочила, распахнула форточку настежь и высунула наружу обе руки.
- Ах, какой дождь! Прямо ливень, не дождь! Зальёт ведь лодку. Хоть бы догадался перед выездом тент натянуть! - похлопала себя мокрыми ладонями по щекам. - Жарко так! Хорошо холодной водичкой небесной остудиться! Я иногда и пью так: прямо из ладоней. Нальёт, нальёт сверху и пью. Пойдём вдвоём! Это очень вкусно, вот увидишь! - и сорвала дождевик с крючка.
Вдвоём под одним плащом выбежали под дождь. Вытянули вперёд руки и пили небесную влагу. Она из его ладоней - он из её ладошек. Смеялись, целовались и пили ещё. Плащик давно упал, а они всё бегали, бегали, смеялись, целовались и пили дождь. Потом долго стояли в дверном проёме, мокрые и счастливые, просто рядышком стояли, мокрые и счастливые, крепко держались за руки и смотрели в даль, где в разрывах облаков, виднелись вершины Ая-Бырранга.
Неожиданно дождь закончился, как отрезало. Стало светлее, тьма отступила и сгустилась на западе.
- Смотри, Инн, там свет! Там, в горах, огонёчки дрожат! Это инопланетяне прилетели? Я читала, они вместо бензина дождевой водой заправляются.
- Там метеостанция. Ориентир мой в полярную ночь. Про инопланетян не знаю, а мотор слышно.
- Ой, и правда! Едет, заполошный, едет, братик мой. Побежала чай ставить!
- Переоденься. Не дай Бог, простудишься!
- Ты такой же мокрый!
- Я потом.
Лодка медленно шла по течению против ветра, хаотично набегавшие волны поднимали тучи брызг и заливали лобовое стекло, за которым виднелась фигура в дождевике.
Сара опустила бинокль и крепко взяла парня за руку:
- Лёнька! Братишка! Заскучала, - просто ужжжас! - Не пугайся, у него глаза разные.
- То есть?
- Голубой и карий, назло твоей теории метисации. Не смотри на него пристально. Незнакомые люди обычно, как увидят, так челюсть отвисает. Он стесняется и тушуется. Баба Пана его шаман называет. А какой с него шаман? Просто мальчик-подросток четырнадцать лет.
2015