Судьба Елагина (31.03.2017)

 

Мартин Тильман

 

Как-то мы с друзьями сидели и вспоминали времена, где когда-то родились и прожили лучшие молодые годы. Вспомнили недоброй памятью 1937-1938-е годы, когда бесследно исчезали миллионы ни в чем не повинных мужчин и женщин. Немногие семьи из нашего окружения уцелели от репрессий. И тут я вспомнил моего давнего знакомого, который «отсидел» не по политической статье, хотя она по всем признакам не должна была его миновать. Эту уникальную историю с его арестом я слышал от него самого, когда он был далеко уже не молод.

Когда мы познакомились, Василий Елагин занимал пост заместителя директора по хозяйственной части одного проектного института. Он был невысок ростом, кряжист и выглядел крепким и здоровым. На самом деле он очень страдал от бронхиальной астмы. Его шаг был медленным и тяжелым. Мы не могли понять, каким чудом этот человек смог пережить годы сталинских репрессий и не исчезнуть бесследно, как миллионы других. Мы сошлись поближе, и он рассказал свою историю...

С 1934-го года Василий Елагин был директором единственного в регионе сахарного завода. Завод работал успешно, так как персонал был подобран удачно и каждый знал свое дело. Так длилось до 1937-го года - поры, когда над страной нависли темные тучи репрессий, уносивших лучших сынов и дочерей страны, оголяя буквально целые отрасли народного хозяйства.

Докатилась эта волна и до Кантского сахарного завода. Вначале были арестованы и объявлены «врагами народа» активные рабочие, затем очередь дошла до специалистов и начальников цехов. Все вначале верили, что арестованные действительно враги народа, но позже уже не знали, кому верить. Все теснее сжималось кольцо вокруг Елагина. Очередь дошла и до главного инженера завода...

Василий Елагин был честным коммунистом и многое, что происходило в стране в эти годы, не мог понять. После ареста главного инженера Василий и его жена Елена всю ночь не сомкнули глаз. Теперь они точно знали, что в стране творится что-то неладное и что против этого никто ничего предпринять не может. И вдруг Елена заявила Василию:

«Я долго думала и пришла к выводу, что ты меня должен убить. У нас нет другого пути, детей у нас нет, и за убийство смертного приговора не дают. Пока будешь сидеть в тюрьме, что-нибудь да прояснится».

«Елена, что ты говоришь! - воскликнул Елагин. - Какое у меня основание убивать тебя? Да и зачем мне жить, если не будет тебя?»

«Какой непонятливый! Я просто ночью уеду куда-нибудь, а ты скажешь, что убил».

«Но кто в это поверит, - почесал переносицу Василий, - если все соседи вокруг знают, что мы с тобой живем душа в душу?»

«Ты забыл о ревности... Мы с тобой разыграем сцену ревности, после чего я исчезну...»

Василий знал, что его Елена – великий стратег, но что додумается до «такого», не предполагал. И вот у них начались скандалы... Соседи не могли понять, что случилось с Елагиными. И вдруг стало тихо. Елена исчезла... Соседи задумались... Через три дня они заявили в милицию, что у Елагиных случилось что-то подозрительное.

Василий был с пристрастием допрошен. Он рассказал, что убил жену из ревности - обнаружил письма. Мертвую жену бросил в реку Чу.

Милиция долго искала тело Елагиной, но найти так и не смогла. Решили, что река унесла труп. За убийство жены суд приговорил Василия Елагина к восьми годам лишения свободы.

В тюремной камере сидели как уголовники, так и политические заключенные. Верховодили, конечно, уголовники. Узнав причину ареста Елагина, его избрали старшим камеры.

У Василия был большой опыт работы с людьми, он быстро подчинил уголовников своей воле и установил в камере такой порядок, при котором уголовники перестали издеваться над политзаключенными. Этим была несколько смягчена их участь.

Трудно описать, какие виды пыток применялись к политзаключенным, чтобы выбить у них признания в том, чего они не совершали. Многих приводили после допроса в бесчувственном состоянии, с обильными кровоподтеками. Им запрещалась какая-либо переписка с внешним миром. После приговора «тройки» политзаключенных отправляли либо на расстрел, либо в дальние лагеря без права переписки. Уголовникам разрешалось переписываться с родными и знакомыми, и через них остальные заключенные могли узнавать, что происходит на воле. Так стало известно, что волна репрессий пошла на убыль. Очевидно, в Кремле, наконец-то, поняли, что так дольше продолжаться не может. Промышленность и сельское хозяйство приходили в упадок, в то время как лучшие работники находились за решеткой или в лагерях.

Когда в стране все успокоилось, Василий Елагин подал прошение в Верховный суд, в котором извещал о том, что свою жену не убивал. Она, после очередной ссоры, тайно исчезла, а так как он не знал, чем объяснить исчезновение жены, то вынужден был сознаться в том, чего не совершал. Василий писал, он и теперь не знает, где она скрывается, но надеется на поиск милиции. Возможно, ее местонахождение знает мать, которая живет где-то на Украине.

Прошло три месяца. Елагина вызвал следователь и сообщил, что его жена действительно нашлась. Она требует гарантий, что после освобождения драться больше не будет, иначе пусть сидит до конца срока. На самом деле Елена боялась - репрессии еще не закончились...

Получив адрес Елены, Василий написал ей письмо, в котором клялся, что осмыслил вину и пальцем больше не тронет. Верховный суд повторно рассмотрел дело Елагина и освободил его из-под стражи. Затем состоялась счастливая встреча Елены и Василия... Так семья Елагиных смогла перехитрить жестокую систему сталинских репрессий.

1996

 

↑ 1071