Наши рождественские истории (30.12.2016)

 

Александр Райзер

 

В этом году наша семья в Берлине решила отпраздновать рождество на традиционный немецкий лад. Какие мы не русские, но все-таки немцы... Набитого яблоками гуся отправили в печь, на столе разложили праздничный венок из еловых веток с заженными свечами, над ним повесили ангела на золоченной нити. Bся семья расселась вокруг стола, слегка притушили свет чтобы... перейти к следущей фазе празднования немецкого рождества - рассказу рождественских историй. Про чудеса в святую ночь – спустившихся с небес ангелов, добрых волшебников...

Вот тут-то и случилась осечка у нас – ввиду, видно, ссыльно-казахстанского прошлого родни и потери навыков в безбожном прошлом. Как мы ни тужились, ничего достойное моменту выдать в свет никак у нас не получалось. Тягостное молчание воцарилось за столом, выдавая нас как компанию недотеп и жалких неудачников.

В общем... Случилось тут со мной нечто однажды... – вдруг заявил о себе свояк.

Вообще-то он у нас и не немец вовсе, женат на моей сестре, и к нашему традиционному немецкому рождеству имеет весьма дальнее отношение. Да что уж там, если сами так опростоволосились, пусть уж он рассказывает.

Случилось это точно на Рождество. Снега нанесло, дома в Сибири замело по самые крыши. А потом как вдарил мороз под минус сорок...

Да-да, точно так, - вдохновился мой старенький отец, восседавший как патриах во главе стола, главный инициатор всего этого традиционного празднования. Так всегда и начинаются немецкие истории – с укатанного в снег мира...

Супруженция моя Мария и я поехали праздновать к моей родне, - тут свояк упоминул сестру, которая работает официанкой в ресторане в ночную смену и сегодня отсутствует за праздничным столом. - Ехали долго, в отдаленный поселок в тайге.

Ах, запорошенный лес! Боже, это ли не фон для хорошей истории... опять счастлив мой старенький отец.

Мы там ни разу еще не были. Приехали к вечеру. Ну, встретили нас, как полагается. - приободренный главой семьи продолжает свояк, подмигивая нам, и мы понимаем, на что он намекает. – Но без перебору, все в меру. Рюмочки три так беленькой хлопнули, как пришла вдруг нам идея в баньке попариться после утомительной дороги.

Патриах во главе стола недовольно закряхтел, потому как водка и баня не вписывались в его романтическую концепцию немецкого рождества.

Такова традиция, - оправдывается свояк, который уже подметил перемену в настроении старика. - Очищеным полагается встретить светлый праздник. Узнали по соседям, кто баньку топил, быстро собрали полотенца с мочалками и по закоулкам тронулись в путь. А пришли - бабам вдруг банька не понравилась. Крючок, мол, на двери отсутствует, черт знает кто может приблудить и их голыми увидеть. Так как мне особо скрывать нечего, я быстро сбросил одежду и нырнул в клубы горячего пара. После долгой дороги при сорокаградусном морозе трех рюмочек за встречу - как благодать божья. Только и услышал, что женщины еще повозмущались какое-то время, да и подались домой, напоследок громко хлопнув злополучной незапирающейся дверью.

Не меньше часа я нежился и хлестал себя веником, разомлел и довольный выполз в предбанник. Присел отдохнуть маленько, поводил взглядом вокруг себя... И вдруг меня, как током, прошило – а одежда-то моя где? Нету...

"Видно, бабы правы были с этим чертовым крючком, - мелькнуло в голове объяснение. - Умыкнули, сто процентов"

Осторожно так выглянул за дверь, а за ней темнотища и деревня чужая. Да еще разбросанная какая-то, ни улиц, ни фонарей. Помешкал немного, да куда ждать, банька-то моя остывать начала, дрова я все на пар пустил. Деваться некуда - выбрал дом, который показался мне похожим на дом моей родни и припустил бегом к нему. А добежал, вижу – ошибочка вышла. Хотел обратно бежать к баньке, да тут к ужасу своему заметил, что в темноте дорогу к ней мне в жизни не найти. Вот вам и ситуация: голый на улице в снегу на сорокоградусном морозе, меня уже колотить начало, как лист на осеннем ветру. Ну, чувствую, замерзаю - выбираю ближайщий дом и мимо зазевавшейся собаки залетаю прямо в горницу. А там компания уже подвипившая. Мужики заржали, а бабы как взбесились, что какой-то пьяный дурак голым в дом ввалился, и скалками да веником выперли меня обратно за дверь. А я до того окоченел, что объяснить ничего не могу – кое-как за калиткой спасся от пса на улице.

Я выть готов от собственного бессилия. Трушу по улице туда-сюда, чтобы не замерзнуть, лихорадочно соображаю, как дом родни-то найти. Тут вижу, слава богу, женщина шагает – моя последняя надежда. Бегом к ней, а она как голого увидела, благим матом заорала:

Ой, спасите люди добрые. Сексуальный маньяк! - тогда все по телевидению передачи про этих извращенцев показывали - насмотрелась!

Да упаси бог, - кричу ей. - До этого ли мне теперь, замерзаю. Подскажи, где тут Петровы живут.

Второй дом отсюда, – кричит на ходу.

У меня сил только и осталось, чтобы до него добежать – их даже на спасибо уже не хватило. На полном ходу проскакиваю крыльцо и прямо в залу, где моя семья как ни в чем не бывало празднует за столом. Хорошенько поддали и про меня давно позабыли. Тут я и предстаю пред ними, весь белый от инеея, как мертвец. Деверь даже рюмку с водкой из рук выронил, все дара речи лишились. Пока вдруг не услышал взвизг мой любимой Марии:

Ах ты, кобель проклятый! - она подумала, что меня тут подружка со старых времен осталась, с которой меня застукали, когда от мужа мне бежать пришлось голым через окно. А она же горячая, как схватит чугунную ступку и на меня понеслась, как в штыковую атаку. Ну, думаю, убьет, я ведь так закоченел, что ни оправдаться не могу, не от ступки увернуться. Благо, родня у меня с опытом, успели перехватить.

А потом еще и выяснилось, что это Мария, взведенная отсутствием крючка, по заполошности своей прихватила мою одежду с полотенцами. В такой светлый праздник, как Рожество Христово, дважды родного мужа чуть на тот свет не отправила...

Мы все смеемся, и только отец, как патриарх, восседавший во главе стола, недовольно хмурит брови. Пожевав немного губами, выдал разочарованно.

- Да, эти наши истории... Все-таки какие-то они не такие, как полагается в настоящнее немецкое рождество. А, впрочем, наверное, все правильно: какая жизнь, такие у нас и истории....

↑ 1268