Шаги (31.08.2019)

 

 

Владимир Ванке

 

В основу рассказа легла история, приключившаяся с человеком по имени Евгений, - я с ним когда-то был близко знаком. Прожил он довольно долгую и непростую жизнь, помотавшую его по городам и весям необъятного СССР, а умер в возрасте восьмидесяти лет уже в Германии.

История эта случилась в последний предвоенный год. Евгений, в то время молодой, двадцатидвухлетний, еще не женатый, после окончания техникума (бухгалтерское отделение) был отправлен на работу в один из совхозов северо-восточного Казахстана. Поскольку квалифицированные кадры на селе всегда были в дефиците, а в те года – в особенном, руководство совхоза встретило Евгения, в прямом смысле, с распростертыми объятьями. Директор хозяйства, крепкий мужик, что называется в теле, долго и радостно тряс руку Евгения, а затем, ласково похлопывая по его спине своей твердой ладонью, проводил в одну из комнат совхозной конторы, где стояли письменный стол, несколько стульев, сейф, диван и еще кое-что из конторской мебели.

– Вот и кабинет твой, занимай, располагайся и приступай к бухгалтерским делам, а мы, если понадобится, тебе поможем, – зычным, натренированным на отдаче распоряжений, голосом произнес директор.

И начались у Евгения трудовые будни. Днем – работа, а ночевать устраивался на диване в своем кабинете. Правда, просыпаться, несмотря на то, что рабочий день начинался с девяти утра, приходилось рано. Часов в семь появлялась в конторе уборщица, грузная пожилая женщина, и под звон её вёдер и стук швабры сон у Евгения быстро улетучивался. И он мирился с этим: не хотелось ему начинать трудовую деятельность с жалоб и выражения недовольства.

Прошло несколько недель, и однажды директор вошел в кабинет Евгения с многообещающим выражением на лице.

– А у меня хорошие новости, подыскали мы для тебя дом, и рабочие наши уже в порядок его привели, так что можешь вселяться хоть сегодня.

После обеда Евгений вместе с директором отправился осматривать дом. Стоял он несколько поодаль от села и был довольно большим, хорошо скроенным, с обширным огороженным участком. Внутри - широкий коридор разделял дом на две половины, в одной из которых – две небольшие комнаты и кухня, в другой – просторный зал и еще одна комната. Правда, жилыми были только комнаты, примыкающие к кухне, в них рабочие сделали ремонт и стояла небогатая казенная мебель. Другая часть дома стояла пустой, кое-где даже окна были выбиты. На двери, ведущей в пустующую часть, висел большой амбарный замок, ключ от которого директор вручил Евгению.

– Ну вот, обживайся, а со временем поможем и весь дом отремонтировать, чтобы и жену было не стыдно привести, когда женишься, – довольный собственной щедростью, подытожил директор.

И в тот же вечер Евгений собрал в конторе свои пожитки и переселился в дом. Прошло несколько дней и, как-то, придя на работу пораньше, застал в своем кабинете уборщицу. Разговорились и поинтересовалась она, куда это Евгений перебрался ночевать из кабинета. А узнав, поджала губы и, неодобрительно покачав головой, поведала следующее.

Принадлежал этот дом местному кулаку, а когда началось раскулачивание и пришли к нему добро забирать и семью выселять, кинулся мужик на них с вилами. Ну и застрелили его на пороге собственного дома, а семью увезли неизвестно куда. С той поры нехорошие слухи по селу поползли, будто в пустом (армейцы и сельчане всё вчистую вынесли) и наглухо заколоченном доме по ночам что-то странное происходит. Женщина, живущая неподалеку, какой-то огонек не раз видела в окнах. То мужики, проходя мимо поздним вечером, слышали стуки и скрипы внутри дома, будто открывались и закрывались в нем двери. Местное руководство решило, что в пустой дом дети лазают и, опасаясь, как бы чего не вышло (пожар, к примеру), поспешило предложить одной совхозной семье переселиться в него. Тем более, что в семье трое ребятишек, а жилье у них – развалюшка. Ну и поселились они в кулацком доме – муж, жена да трое детей. Но вскоре стали с ними одно за другим несчастья случаться. Сперва сарай с домашней птицей сгорел, потом муж на крыльце упал и руку сломал, а дальше и того хуже – младший ребёночек в речке утонул. После этого семья дом тот бросила, да навсегда из села и уехала. С тех пор наших, сельских, в него и калачом не заманишь.

Свой рассказ женщина закончила полушёпотом, будто страшную тайну доверяла.

Но услышанное особого впечатления на Евгения не произвело, снисходительно лишь усмехнулся он. И ничего в этом удивительного, мировоззрение его было вполне материалистическим, как и у большинства молодых людей, родившихся и выросших в советское время. В бога и всякую чертовщину не верил. (Кстати сказать, несмотря на немалые испытания и трагические события, выпавшие на его долю, он до конца своей жизни так и остался атеистом). Да и директор совхоза, когда Евгений поделился с ним этой историей, хмыкнул в ответ и раздраженно проговорил:

– Слыхали мы эти женские сплетни, эти выдумки! Ну, упал кто-то и руку сломал. Да у нас на селе, почитай, каждый год люди руку или ногу ломают. У меня самого двух пальцев на левой руке нет, отрезало их на лесопилке в молодости. И что теперь - убитый кулак тому причиной? Да, случилось несчастье, мальчонка утонул. Так родители сами виноваты, недоглядели, лучше б поменьше самогонки пили. И мужикам спьяна может что угодно померещиться. А наших старух ты не слушай, они и иконки у себя хранят, и в бога, и в оборотней верят. Да и что с них взять, отсталые люди!

Рабочий день прошел, как обычно, а ночью в своем доме Евгений неожиданно проснулся и показалось ему – от какого-то глухого стука. То ли ставня на окне стукнула, то ли дверь в доме... Лежа в темноте, он неожиданно и явственно услышал звуки шагов, доносившихся, похоже, из нежилой половины дома. Вот скрипнула дверь, и шаги стали приближаться, вот они уже в его комнате, уже возле его кровати замерли... Евгений в страхе вскочил с постели, бросился к столу, нашарил коробок и чиркнул спичкой (электричество к дому еще не подвели). Слабый колеблющийся свет на несколько секунд осветил комнату. Никого! Нигде никого! Евгений зажег спичкой стоявшую на столе керосиновую лампу и с ней в руке вышел в коридор. Подойдя к двери, ведущей в пустую половину дома, убедился, что замок висит на своем месте, входная дверь тоже заперта. Вернулся в комнату и сел на кровать. Сердце гулко стучало, будто молот по наковальне и, казалось, вот-вот проломит грудную клетку и выскочит наружу.

Что же это было? Гипноз, галлюцинации? Может, с головой у меня не все в порядке? – мучительно размышлял Евгений. – Наслушался бабских сплетен и вот результат. Сердцебиение постепенно успокоилось, он лег и через какое-то время уснул.

Утром на работе ночное происшествие воспринималось, как кошмарный сон, навеянный услышанной накануне мистической историей.

«Надо же, неужто я такой впечатлительный?» – подумал Евгений. Но вечером, перед тем, как лечь спать, все же перепроверил – заперты ли замки на всех дверях. А ночью неожиданно проснулся от внезапной короткой судороги, пронизавшей, как электрический разряд, все тело. В комнате стояла плотная черная тишина, лишь откуда-то издалека доносился слабый собачий лай, затем поблизости затявкала собака. Закрыв снова глаза, отвернувшись к стене и поплотнее закутавшись одеялом, Евгений начал проваливаться в сон, но вдруг в дремлющее сознание вкрались тревожащие звуки: что-то похожее на скрип половицы, открываемой двери и... снова шаги... все отчетливее, все ближе, и вот уже они в его комнате... замерли. Лежа с закрытыми глазами, Евгений затылком ощутил нечто, стоящее рядом с кроватью, даже хрипловатое дыхание этого нечто. Холодный ужас стиснул рассудок. Рывком вскочив с кровати, дрожащими непослушными руками чиркнул спичкой и засветил керосинку, и опять - никого! Только мертвая, тяжелая тишина. Ладонями рук крепко потер свои щеки, лоб, как бы стирая с себя кошмарное наваждение.

Этого не может быть, не может быть! – мысленно, с яростной настойчивостью убеждал самого себя Евгений, затем снова лег, оставив горящей лампу. Сон не приходил, слишком велико было смятение после случившегося. Через какое-то время лампа начала мигать, похоже, закончился керосин. Евгений отыскал в тумбочке свечку, «прикурил» ее от лампы и поставил в чашке на стол. Свет свечи, пусть и тусклый, неровный, действовал успокаивающе, глаза вновь начали слипаться...

И снова из наплывающей дремоты его выдернул резкий и, как ему показалось, оглушительный грохот чего-то упавшего. Евгений выскочил из кровати и увидел на полу осколки разбитой чашки, и лежащую в них, но всё ещё горящую свечу. Каким образом чашка, стоявшая почти на середине стола, оказалась на полу? Этого понять Евгений не мог и уже до рассвета не сомкнул глаз.

На работу пришел невыспавшийся, с тяжелой, как медный котел, головой. Мысли постоянно возвращали его к ночному кошмару, мешая сосредоточиться на бухгалтерских делах. А вечером он остался ночевать в своем кабинете.

Проснувшись на следующее утро от знакомого звона ведра и стука швабры, Евгений встретил сочувственный взгляд уборщицы, стоявшей возле дивана. Смутившись, он пробормотал, что пришлось задержаться допоздна с делами, поэтому и решил переночевать на работе.

– Уходить тебе надо из дома, не оставит мертвяк тебя там в покое, – покачав головой, тихо сказала женщина. – Или батюшку из города пригласить, чтобы дом освятил. Да разве директор на это согласится! Партейный он!

После обеда Евгений зашел к директору, и тот, похоже, зная о его ночевке в конторе, поинтересовался, как живётся новоселу в новом доме. Чувствуя себя неловко, Евгений рассказал о ночных кошмарах, преследующих его там и робко спросил, нельзя ли подыскать ему другое жилье.

Директор молча выслушал, нервно постукивая пальцами по столу.

– Вот что я тебе скажу, – прервал, наконец, он молчание. – Насчет другого жилья обещать ничего не могу, подходящего сейчас нет. Разве, что коровник? – криво усмехнулся директор. – Можно, конечно, комнату у кого-нибудь снять. Но люди-то что подумают? В чертовщину ты всякую веришь, в привидения. И еще. Я тебя бухгалтером взял, а он, можно сказать, второе лицо в руководстве совхоза, через его руки все финансы проходят и негоже бухгалтеру беспартийным быть. А как тебя в партию рекомендовать, если к тебе по ночам привидения являются? Может, к доктору пойти?

С той поры между ними, как говорится, черная кошка пробежала. Евгений упорно продолжал ночевать в своем кабинете, а месяца через два уехал из совхоза насовсем. И директор этому не препятствовал.

А что стало с домом, Евгению неизвестно. И всей этой истории он так и не нашел реального объяснения.

 

 

 

 

↑ 617