Из жизни изыскателей
Мартин Тильманн
Учарал – довольно большой поселок, в котором проживали люди смешанных национальностей, располагался на берегу реки Тентек в Казахстане. В переводе с казахского Уч-Арал обозначает три острова. Поскольку поблизости никаких островов нет, то, видимо, это название было принято по трем островам горько-соленого озера Алаколь, расположенного в тридцати километрах от поселка.
Наша экспедиция по изысканиям и проектированию автомобильных дорог была направлена в эти места, чтобы изыскать новую дорогу от Уч-Арала до существующей дороги Бахты – Аягуз.
Галактеон – начальник экспедиции, организатор быта изыскателей, великолепный охотник и рыбак, велел разбить лагерь на берегу реки, чтобы не ездить за тридевять земель за водой, ибо дальше шли безводные степи. Нас было около тридцати человек, все мы знали свое дело и жили дружно.
Тентек – довольно крупная и, по местным меркам, богатая рыбой река. А по вечерам над ней роились тучи комаров. Их было так много, что во время еды отправлялись в рот вместе с едой. Чтобы как-то от них избавиться, приходилось разводить костры из кизяка.
Поскольку охотиться в этих местах было не на кого, Галактеон увлекся рыбалкой. Часто после работы мы сидели с ним с удочкой у реки... Но мою насадку рыба не шла, как я ни старался, в то время как за крючок Галактеона рыба то и дело клевала. Он предлагал мне меняться местами, но результат был тот же. И комары всего побережья были тоже мои... Как я ни отмахивался, как ни плевался, ничего не помогало. Может, поэтому и рыба ко мне не шла - на мою долю и комаров хватало...
Надо сказать, я прибыл в лагерь чуть позже остальных, и к моему приезду часть трассы была уже проложена. Я знал, что вдоль трассы тянется солончаковая степь без питьевой воды, не считая реку Тентек. Я был удивлен, когда в первый выезд на трассу увидел вдали массу деревьев, залитых водой по самую крону.
«Интересно, - думал я, - откуда такое обилие воды? Выходит, ребята меня обманули, когда писали о безводной степи». Я обратился к ним за разъяснением. Те сначала переглянулись, потом начали смеяться... Я не понял причину, и мне пояснили, что это мираж. И действительно, чем дальше мы ехали, тем дальше уходила «залитая водой» степь... Низкорослый, редкий кустарник создавал впечатление высоких деревьев. Я впервые видел мираж и был поражен этим явлением.
В то время я руководил маленькой группой, ответственной за проектирование малых искусственных сооружений. Группа, кроме меня, состояла из двух молодых женщин - Нелли и Лены, с которыми я на следующий день и пошел обследовать трассу. Мы взяли с собой трехлитровый бидон с холодным чаем и несколько бутербродов, так как не намерены были к обеду вернуться в лагерь. Чай надо было беречь, так как путь предполагался долгим, и пополнить запас было негде. Шефство над чаем и провизией взял я, чтобы облегчить ношу женщин, которые должны были производить описание всех встречающихся сухих в то время года водотоков.
Итак, мы шли по голой солончаковой степи, а солнце поднималось все выше и жгло все сильнее. Кое-где попадались кустики солянки, листья которой путешественники употребляют для утоления жажды, когда вокруг нет никаких источников. Мои спутницы то и дело посматривали на бидон с чаем и просили пить. Однако я был неумолим, убеждал их жевать солянку, настаивал, что только к обеду они получат немного чая. Так мы прошли порядка десяти километров по безводной степи, описывая возможные в весеннюю пору водотоки. Я подумал, что тяжело будет возвращаться в лагерь после обеда, когда жажда увеличится, поэтому мы решили остановиться, вернуться на пару километров назад, пообедать и скорым маршем отправиться в лагерь.
Мы наслаждались скудным обедом, особенно чаем. Чай убывал быстрее бутербродов... Когда осталось полбидона, я закрыл его... «Остаток чая вы допьете, когда мы увидим лагерь, - решил я. - Стоит еще выпить, и ослабнете настолько, что не сможете ходить!
Бросив последние крошки хлеба в рот, мы поднялись и двинулись в обратный путь. Чем дальше шли, тем медленнее двигались мои спутницы. Мне приходилось их дожидаться и подбадривать, но этого хватало ненадолго. Они то и дело просили пить, на что я коротко отвечал:
«Жуйте солянку, а пить будете, когда увидим лагерь. Если вы начнете пить, то не остановитесь и не сможете двигаться. Нести вас двоих я не смогу».
Мои спутницы жевали солянку и высматривали лагерь. Конечно же, они увидели его первыми...
- Ура, лагерь! Пить, пить хотим!
Мы тут же приземлились. Терпение моих спутниц было на исходе, и они взяли команду над чаем. Я пил немного, зная, что после будет тяжело двигаться, и только любовался, с какой торжественностью мои дамы пили этот волшебный напиток... И каждый раз, когда я предлагал идти дальше, они умоляли разрешить сделать еще несколько глотков. Одним словом, пока чай не был выпит, мы не сдвинулись с места. Затем мы прошли еще несколько километров. Чем ближе к лагерю, тем медленнее двигались дамы. В конце концов, они заявили, что дальше идти не могут... Я оставил их и один отправился в лагерь, чтобы послать за ними машину. Степь была безлюдной - был уверен, что с ними ничего не случится... Через полчаса я был в лагере. К нашему счастью, водитель с машиной оказался на месте и тут же поехал за дамами. Надо было видеть их радость, когда они увидели на столах чай, – можно было пить, сколько душе угодно. Горячий, душистый чай, божественный напиток в безводной степи, пьется особенно приятно...
Северо-восточнее нашего лагеря находилось два горько-соленых озера - Сасыкколь и Алаколь. Они соединялись между собой небольшой протокой. В этот промежуток мы должны были привести трассу будущей дороги. У нас не было крупномасштабной карты, чтобы по ней определить нужное направление, поэтому пришлось принять необычное решение. До озера было порядка двадцати пяти километров от лагеря. Мы изготовили шестиметровый шест, обмотали его конец паклей, пропитали мазутом и установили его в условленном месте между озерами. Когда стемнело, факел был зажжен. Наш топограф взял теодолитом направление на этот факел, и мы пошли спать... Утром мы зафиксировали это направление. Этот метод помог нам попасть в требуемое место.
Вместе с Галактеоном в экспедицию приехала его молодая жена, Лида, очень обаятельная и приветливая женщина. Это никого бы не удивило, если бы не одно обстоятельство: Лида была в «интересном» положении, что вызывало тревогу. В этой глуши не было нормальных условий. В Уч-Арале, правда, была небольшая больница, но кто мог поручиться, что условия там соответствуют. Однако до родов было еще далеко, Галактеон предполагал к тому времени закончить работу и своевременно отвезти жену домой.
Однако все сложилось не так, как предполагалось: Лиде вдруг стало плохо и ее срочно отвезли в больницу. Главврач уч-аральской больницы, старичок старой школы, осмотрев ее, покачал головой и сказал, что положение тяжелое и спасти ее может только «Кесарево сечение». Это всех встревожило. Галактеон был в тревоге и не знал, может ли доверить свою супругу этой больнице. Но другой не было... Врач торопил, ибо каждый час был дорог, и Галактеон передал Лиду в руки этому благородному на вид старцу...
Операция прошла благополучно... И в маленьких сельских больницах бывали крупные специалисты, знающие свое дело, - «золотые руки», говорят в народе. То был первый ребенок этой молодой семьи. Дочь назвали Леной. Лиду вскоре выписали, но врач рекомендовал отвезти ее срочно домой: не дело роженице жить с малышкой в палатках, да еще в таких неблагоприятных условиях. Встал вопрос: на чем и с кем Лиду отправить? Галактеон не мог ехать, на нем лежала ответственность за экспедицию. Мы жили в социалистической стране, ответственность за общее дело была выше всего...
Галактеон попросил меня сопроводить Лиду. Отказаться я не мог, хотя и боялся за исход поездки. Не знаю, как Лида восприняла такое решение, но она не возражала, во всяком случае, открыто. Хотелось, чтобы ее сопровождал любимый муж, но... Нас привезли на железнодорожную станцию Актогай, расположенной далеко от нашего лагеря. Галактеон купил билеты в отдельное купе, и мы поехали. Первые трудности начались с кипяченой водой, вернее, отсутствием таковой. Я попросил проводника кипятить воду, но тот сказал, что никто, кроме меня, не требует воды. А из-за одного человека разжигать печь он не станет. На то, что кипяток нужен ребенку, он не реагировал. Меня вывело из равновесия, и я пообещал устроить ему неприятности, если с ребенком что случится. Это подействовало, и он вскипятил воду. Домой добирались около двух суток, перебоев с водой больше не было. Лена и ее молодая мама не заболели... И слава Богу, все обошлось...
Теперь, когда я вижу в газетах слово Уч-Арал или кто-то произносит его при разговоре, сразу же задаюсь вопросом: не тот ли это поселок, в котором делает свое, так необходимое людям, дело доктор-волшебник и где мы провели полное приключений лето... Впрочем, я не помню ни одной экспедиции, в которой изыскания дорог прошли бы без приключений: чаще всего они случались из-за отсутствия денег, которых наш институт не догадывался вовремя прислать, и людям приходилось голодать... В таких случаях водителя посылали собирать бутылки в казахской степи. Их сдавали и на полученные деньги покупали продукты. Впрочем, даже в тяжелейших условиях изыскатели мужественно преодолевали трудности и никогда не падали духом. Очевидно, потому, что все были молоды и жизнерадостны...
2006