Чёртов мост (из жизни изыскателей) (31.03.2018)

(31.03.2018)

( Из жизни изыскателей)

 

М Тильман

 

Киргизия – горная страна, особенно ее восточные области. Главным транспортным средством там является автомобиль, а для него, как известно, нужны дороги и мосты через многочисленные водотоки. Изысканиями и проектированием этих дорог и занимался наш институт, в котором я тогда работал. Особенно интенсивно работали в 60-е – 70-е годы, когда многочисленные экспедиции прокладывали трассы автомобильных дорог на широких просторах Казахстана и в горах Кыргызстана. Иногда участники экспедиций попадали в такие дебри, откуда они потом с трудом выбирались.

Однажды меня пригласил к себе в кабинет начальник отдела.

- Звали, Валентин Алексеевич? – спросил я входя.

- Да, Мартин Яковлевич. Мне сообщили, что Ваши люди на дороге Угут-Казарман в районе Чертова моста через реку Нарын, задерживают всю экспедицию!

Тогда в дорожном отделе института имелась группа по проектированию малых искусственных сооружений, куда входили и гидрологи.

Но, Валентин Алексеевич, там же всего два человека из моей группы: гидролог и мостовик. Да и они только позавчера туда выехали! – оправдывался я, хотя оправдываться было не в чем.

- Я знаю, но нельзя же держать там целую экспедицию из-за таких мелочей, как обследование водотоков. Больших рек на этом участке нет. Поезжайте, пожалуйста, туда, разберитесь на месте и, если нужно, помогите ускорить работу. – напутствовал он меня.

- Хорошо, завтра утром уеду! – и я отправился домой собирать вещи. Я понял, что экспедиция уже покинула лагерь и отдыхает где-нибудь в ближайшем населенном пункте. Хорошо еще, если в лагере остался кто-нибудь для охраны палатки.

Трасса пролегала по левому берегу реки Нарын. Это был один из участков будущей автомобильной дороги Угут-Казарман. 15-километровый обследуемый участок пролегал невдалеке от «Чертова» моста через реку Нарын. Нарын в этом месте узок и течет в очень глубоком каньоне. Здесь и перебросили когда-то временный деревянный мост для гужевого транспорта. «Чертов» мост был ветхим, и никто, вступив на него, не знал, доберется он до противоположного берега или нет. Лошади при переходе упрямились, сучили ногами и не шли, боясь огромной глубины каньона. Надо было иметь мужество и способность уговорить лошадей, постоянно гладя их по шее, чтобы они в конце концов сдвинулись с места. Наша экспедиция сделала большой крюк, чтобы добраться до места по другому, более стойкому мосту, ибо рисковать людьми и имуществом никто не отваживался.

Когда я на второй день после обеда прибыл в полевой лагерь, там стояла только палатка, в которой находился техник Николай в ожидании возможных посетителей. Мои коллеги инженер Евгений и гидролог Елена были где-то на трассе и занимались измерительными работами. Вечером по возвращению в лагерь они выглядели устало, но у них еще хватило сил поприветствовать меня с улыбкой. Их лица и одежда были в саже и выглядели, как зебры.

- Мартин Яковлевич, как хорошо, что Вы приехали! – взволновано поздоровались и хотели меня обнять, но не решились, боясь вымазать.

- Мы быстренько умоемся и приведем себя в порядок! – сказала Лена, и они скрылись в небольшом логу, по дну которого протекал ручей.

- Николай, почему они оба так выглядят, кто и зачем их так изрисовал.? – поинтересовался я.

- Знаете ли, один из наших рабочих был неосторожен с сигаретой, сухая трава мгновенно загорелась. Огонь перебросился на кустарник шиповника. Нам пришлось приложить много усилий, чтобы погасить огонь. Единственная тропа, которая ведет на нашу трассу, проходит через зону обгорелого шиповника. Вот он и маркирует каждого проходящего своим клеймом. Руки и лица можно еще отмыть, но одежду придется, вероятно, выбросить. – пояснил Николай.

- Ну, как дела? – спросил я, когда оба, посвежевшие вернулись.

- Нам осталось еще пять километров описать и произвести съемку, - ответила Лена. На работу мы ходим пешком, так как все лошади с вьюками лагерного имущества ушли вниз, в Угут – небольшой населенный пункт. Мы же с Женей топаем десять километров до места работы через обгорелые кустарники пешком. Это отнимает много сил и времени. Хорошо еще, что Николай с нами. Он готовит пищу и помогает изготовлять чертежи, – поведала она. Женя, как большинство из нас его называли, утвердительно кивал головой.

- Как вы полагаете, сколько времени нам потребуется, чтобы закончить работу? – поинтересовался я.

- Съемка и описание водотоков потребуют два-три дня, а на изготовление чертежей нужно время... – предположили оба.

- А его у нас как раз нет. Остальные люди экспедиции будут нас ждать в Угуте еще три дня. Затем придется выбираться отсюда домой самим, а что это значит, вы сами понимаете. Сделаем так: Женя и я займемся съемкой, а Вы, Лена, - описанием водотоков. Затем Женя с Николаем займутся чертежами, а Лена закончит описание водотоков. Так мы выиграем время, – предложил я.

- Но, Мартин Яковлевич, я боюсь одна работать в этой дикой местности, – возразила Лена.

- Неужели Вы в самом деле предположили, что я пошлю Вас туда одну? Конечно же, мы пойдем вместе и работу быстрей закончим, – успокоил я Лену.

Утром следующего дня мы отправились на работу. Мне подобрали «маркированную» старую одежду, чтобы свою не пачкать, поскольку запасной у меня не было. Взяли немного еды и инструменты. Узкая тропа вела через цветущие кусты шиповника, меж которых встречались поляны с жухлой травой. Далее пересекли глубокий лог, за которым тропа раздвоилась: одна шла вдоль нашей трассы, а другая взяла направление вправо, в сторону реки Нарын.

- Женя, а куда ведет та тропа, вправо? - спросил я.

- К Нарыну, к «Чертову» мосту. Слыхали про такой?

- Не только слышал, но и видел. Нехорошее место, – заметил я.

И тут я увидел пепелище. Это была грустная картина. Среди лета, под палящим солнцем лежало большое поле с обугленными кустами шиповника. Некоторые кусты стояли так близко к тропе, что своими черными дланями хлестали нас по лицу и одежде. Мы посмотрели друг на друга, вздохнули и пошли дальше. В пути почти все время беседовали, в ориентации я надеялся на коллег. Через два с половиной часа мы достигли места работы. Чтобы не таскать с собою еду и освободить руки для работы, мы решили тут же пообедать. Еда была обычной в полевых условиях: хлеб, чеснок, немного сала и чай в бутылках. Такую «обильную» пищу мы проглотили в два счета и принялись за работу.

- Так, теперь наши руки свободны, и мы можем работать, вечером в лагере хорошо покушаем! – высказала Лена вслух свои мысли.

- Лена, мы только что поели, а Вы опять про еду? – удивился я.

- Знаете, Мартин Яковлевич, здесь в горах всегда чувствуешь голод. Это, наверное, оттого, что чистый горный воздух и прекрасная окружающая природа действуют на аппетит. Здесь либо любуешься природой, либо думаешь о еде. Работу мы выполняем почти автоматически, и голова вольна думать, о чем угодно, - ответила Лена.

Мы работали без перерыва до вечера. Работа продвигалась быстро. Оставалось еще полкилометра, когда начало смеркаться. У нас не было с собой карманных фонарей, чтобы с их помощью закончить работу.

- Мартин Яковлевич, это глупо тащиться сюда назавтра из-за каких-то пятисот метров! – заметил Женя. – У меня есть спички, Лена могла бы освещать рейки и ватерпас, чтобы мы могли закончить нашу работу.

- Хорошо придумано! – поддержал я Женю.

Мы провозились еще почти час. Бедная Лена. Она то и дело обжигала свои пальцы, и мы пожалели, что промышленность не выпустила для таких случаев полуметровые спички... Когда мы закончили работу, было уже совсем темно. Молодой месяц покинул небосклон. Теперь мы не знали, как найти тропу в лагерь.

- Нам нужно идти вдоль трассы по колышкам, они приведут прямо в лагерь. – предложила Лена.

- Вы – шутница, Лена. Кто же в такой темноте увидит колышки. Итак, справа у нас горы, слева – река Нарын, между ними полоса шириной в два-три километра. Вот по ней мы и должны пробираться в сторону лагеря, – предложил я.

Мы взяли инструменты на плечи и тронулись в путь. Я шел впереди и ориентировался по звездам. В двух метрах позади меня шла Лена, за ней – Женя. Мы шли там, где было меньше кустарника. Прошел час, затем и второй и все еще не было заметно каких-либо знакомых примет. Наконец, мы наткнулись на глубокий лог, преграждавший нам путь. В темноте мы не смогли определить его глубину, но он показался очень глубоким. Трехметровой рейкой мы пробовали определить крутизну склона, но она проваливалась, и мы не решались спуститься в него. При свете звезд я заметил узкую тропу, ведущую вдоль склона вниз, и воспользовались ею. Тропа вела в глубь лога, но она была настолько узка, что ее ширину все время приходилось ощупывать рейкой.

- Лена, я знаю, что Вы храбрая женщина и в этом не уступите многим мужчинам, но сейчас не время демонстрировать свое мужество. Сейчас мы в таком положении, что нужно иметь больше чувства в ногах, чем в сердце, чтобы остаться на тропе, – постарался я заострить внимание Лены. И чтобы никто из нас не сорвался вниз, я буду все время прощупывать рейкой ширину тропы, она здесь, видимо, каких-нибудь 30-40 сантиметров шириной, а Вы, Лена, держитесь крепко за мой пояс и не отпускайте его ни при каких обстоятельствах. Женя будет держаться за Вас, – настаивал я.

В таком порядке мы очень медленно двинулись по тропе вниз. Слева был очень крутой склон вверх, справа – такой же крутизны вниз. Днем мы, может, и посмеялись бы над своей осторожностью, но ночью было не до смеха. Со скоростью улитки мы двигались вперед, но куда? Я боялся, как бы тропа не закончилась обрывом. Вдруг Женя крикнул:

- Смотрите, что там впереди?

Мы посмотрели вперед и увидели далеко внизу в глубоком каньоне светлую полосу, пересекавшую лог. Ее пересекала, как штрих карандаша, узкая темная полоска. Мы смотрели и не могли определить, куда нас завело.

- Может быть – это река Нарын, а через нее – «Чертов» мост, – предположил Женя.

- Ну, конечно же, это он и есть, однако мы оказались совсем в стороне от лагеря. Зато мы теперь знаем, где мы. Очевидно, мы попали на уходящую в сторону тропу, которую видели утром. Значит, эта тропа ведет к мосту и скоро мы достигнем дна ущелья! – предположил я. – Оттуда нам придется подняться по противоположному склону вверх и взять направление в лагерь.

- Хорошо, что существует «Чертов» мост! Он помог нам уточнить ориентир! – воскликнул Женя.

С большими трудностями мы достигли дна глубокого лога. Там сели на сухую траву, чтобы немного перевести дух. Правый склон был не так крут, и мы полезли по нему вверх. В половине четвертого утра добрались, наконец, до лагеря. Нам не хотелось будить Николая, но он не спал, так как был озабочен нашей задержкой и сразу спросил озабоченно:

- Где вы были? Еда давно уже остыла.

- О, это долгая история, мы ее расскажем завтра. О еде не беспокойся, – успокоил я его. – Лена, как Вы думаете, будем мы еще ужинать или сразу позавтракаем?

- Никакого ужина и никакого завтрака. Мне сейчас нужен только спальный мешок, – ответила она. Женя поддержал ее. Так мы и сделали.

Я не знаю, что снилось моим коллегам, я же видел узкую тропу, которую нащупывал рейкой. Утром я был таким же уставшим, как и с вечера.

Мы встали поздно, позавтракали и принялись за работу – время подпирало. Женя и Николай взялись за чертежи, мы с Леной отправились в путь, который после вчерашнего похода с трудом одолели. На сей раз я старался запомнить местность, чтобы потом не блуждать. Часов в пять пополудни закончили описание водотоков, отправились назад и даже нашли место, где повернули к «Чертову» мосту. На этот раз мы добрались до лагеря благополучно. Женя с Николаем работали над чертежами.

На следующий день закончили работу, и во второй половине дня прибыли лошади, на которые мы навьючили лагерное имущество. Лене досталась свободная лошадь – мы шли пешком.

Поздно вечером наша группа прибыла в Угут. Через день мы погрузили весь скарб в грузовую машину и отправились в родные Пенаты. В последние три дня мы испытали смертельную усталость и удовлетворение, что работу закончили в срок. Особенно был благодарен Лене, которая преодолевала трудности без жалоб...

2000

 

 

↑ 766